Литмир - Электронная Библиотека

— Мирэлле, ты понимаешь, что делаешь?

— Продвигаю их в развитии семимильными шагами. Заметь, я не внесла в мир нанотехнологий. Всего лишь примитивные ремесла.

— Я не об этом. Кажется, ты слишком увлеклась и не замечаешь очевидного: ты стала для них богом. Сама подумай, пришла с неба, принесла всяческие благости и знания, не стареешь. С момента высадки прошло две сотни лет, а мы с тобой все такие же молодые.

— Ник, но это ведь всего лишь действие накопителя, мы не боги, — рассмеялась Мирэлле. Изобретение нано-накопителя произвело бум в вымирающем мире Земли. Горстка выживших ученых обрела настоящее бессмертие: нано-машины из накопителя внедрялись в тело, омолаживая клетки организма, являлись стопроцентной защитой от болезней, даже физические повреждения, вроде переломов, заживали в разы быстрее. Человечество достигло столь желанного долголетия, вот только от самого человечества остались единицы после падения астероида. Последний бункер удалось покинуть лишь благодаря накопителям, так же, как и построить межгалактическую станцию.

— Это ты знаешь о накопителе и его действии, а для них все не так.

— Чушь, Ник, это чушь и не более того. Я им неоднократно объясняла, что я такой же человек, просто ученый.

— Проблема в том, что это пришлось объяснять.

Эпидемия энцефалита не входила в планы Мирэлле и Ника. Но разве подобная болезнь может входить в чьи-либо планы? Ранее занимавший позицию наблюдателя капитан не выдержал. Вооружившись вакциной, он стал плечом к плечу со старпомом, дав болезни бой, в котором теперь выиграли люди.

— Это все неправильно, они сами должны учиться сражаться с подобными проблемами. Черт, мы нарушаем цепи эволюции!

— Смирись, теперь и ты стал богом. Не было времени на обучение аборигенов таким глубинам медицины. Мы оказались беззащитны перед этими клещами.

— Я слабак, я не могу безучастно смотреть, как гибнут дети.

— Как говорил один замечательный писатель прошлого, трудно быть богом. Смирись, Ник. Так уж сложилось.

Город у подножья гор стал цитаделью двух ученых, прибывших на новую планету ради исследований более трехсот лет назад. Селения разрослись, превратившись в города, собравшие вокруг себя более мелкие поселения, занимающиеся сельским хозяйством, в то время как горожане переключились на ремесла. Незаметно для себя мир поделился на страны, и каждая из них начала постепенно определять свой путь. Николас и Мирэлле предпочитали не вмешиваться в зарождение политики, отдавая предпочтение продвижению наук и ремесел в жизнь туземцев. Сотни эмиссаров давно разъехались по миру, неся просвещение. Иногда один из ученых покидал планету и сквозь временную петлю возвращался на станцию.

— И все же временная петля чувствуется. У меня нет ощущения, что я провела там три сотни лет. Дни мелькают с невероятной скоростью, хотя, казалось бы, многое успеваю сделать, — жаловалась Мирэлле Ольге.

— Временной феномен в действии. Там ты двигаешься быстрее, потому и успеваешь, тело привыкает к обстоятельствам, но мыслительный процесс все равно не может адаптироваться к подобным изменениям. Три года — слишком мало, чтобы основной двигатель перестроился, — пыталась объяснить ГИЦ.

— Да я умом все понимаю, вот только принять не могу. Не успеваю привыкнуть к поколению, а на смену уже пришло другое. Калейдоскоп перед глазами. Нику проще.

— В чем же ему проще?

— Знаешь, он настолько проникся этими туземцами, что успевает за сменой поколений. Когда-то мне пенял, что становлюсь для них богом, а сам не заметил, как стал великим учителем, которого почитают сильнее, чем бога. Они в него верят, воздвигают храмы. Он запретил, переделывает эти храмы в школы и библиотеки, учредил академию. И как все успевает охватить мыслью?

— Плохо, все это плохо кончится. Я не могу представить, что происходит с этими туземцами, когда вы настолько ускорили прогресс.

— Да брось, Оль, давай без задвигов о миропорядке. Иногда мне кажется, что к нам тоже кто-то прилетал и много чего изменил для человечества.

— Мир, я не про миропорядок, я про вас с Колей. Помнишь, "нет пророка в отечестве своем". Не зря ведь сказано.

— Ты — Николас Благословенный? — темно-карие прищуренные глаза мальчишки смотрели настороженно и пристально.

— Просто Николас, можно даже Ник, — капитан с любопытством рассматривал малолетнего посетителя, не побоявшегося прорваться через все заслоны в нижние этажи новой академии.

— Почему ты их не спас?! Я ведь так просил, так умолял… неужели ты глух к нашим молитвам? — мальчишка неожиданно бросился с кулаками, благо достать мог лишь до груди Ника, но барабанил яростно, словно хотел пробить грудную клетку.

— О ком ты, мальчик? И как тебя зовут? Я не понимаю, о чем ты говоришь, — капитан перехватил руки мальчишки и попытался успокоить.

— Мои родители… они погибли… ты мог их спасти… и не спас… ты злой бог… — тот перешел от агрессии к слезам. Все же он был всего лишь ребенком лет семи.

— Малыш, я не бог, я всего лишь ученый, и такой же человек, как и ты.

Он плакал долго и надрывно, пока все слезы не ушли с горечью от потери родителей, от несправедливости мира и неоправданных молитв. А потом остался. Все еще злобным ежом поглядывал на Ника, но постепенно начал проявлять любопытство к тому, чем занимался капитан. Дни потекли незаметно, мальчик оглянуться не успел, как увлекся науками и стал интересоваться тем, что рассказывал и показывал Николас. А тот, словно чувствуя вину за то, что не оказался рядом, не смог помочь, щедро делился всем, что знает, перейдя от рассказов к обучению грамоте. Так пролетел год.

— Ингмар, с сегодняшнего дня мы перейдем от арифметики к математике, — сказал однажды Ник, доставая новую книгу с полки.

— Ник, ты бы его в школу отдал, чего сам-то возишься? — Мирэлле улыбалась. Она и сама не поняла, когда успела прикипеть к ершистому мальчишке, все еще обзывавшему ученых злыми богами. Хорошо, хоть с кулаками больше не бросался.

— Я не пойду в школу, пусть сам учит, — взгляд у Ингмара все еще был колючим.

Глава третья

Если верить Кариму, то дворянин как раз был вовсе не безымянным. Барон фон Гратц, Адельберт Зигрфрид фон Гратц, если уж быть точной. И Мирка это имя знала, но делала вид, что понятия не имеет о том, кем является почти благовидный дяденька, запросто приглашающий цветочниц на чай.

— Проходи, милочка, не стесняйся, — произнес барон, едва слуга распахнул входную дверь.

— Господин так внимателен и участлив к бедным девушкам, — Мирка присела в неуклюжем реверансе. Могла проделать это и изящно, вот только роль не та, чтобы демонстрировать подобные умения.

Баронский особняк оказался настоящим дворцом и как-то неуместно смотрелся в окружении более скромных строений, размещенных по соседству. Витые колонны претенциозно возвышались, подпирая своды первого этажа. Здание уперлось крышей в небо, выстроившись в пять этажей: невиданная высота даже для дворянского особняка. Мирка задрала голову, едва не присвистнув от удивления: пока шла за бароном, то не смотрела особо по сторонам и не смогла раньше увидеть эту громадину.

"О да, тогда понятно, именно у таких толстосумов и водятся несметные богатства. Особняк либо новый, либо недавно ремонтировали, а значит, барон не в упадке и вовсе не относится к тем, у кого от титула осталась только гордость", — мысли мошенницы лихорадочно заработали, как только она вошла под сень особняка. Здесь точно есть чем поживиться, даже если не трогать побрякушку. Барон оказался весьма богатым человеком. Казалось, сам воздух дворца пропах деньгами и золотом.

Девушка проследовала за дворецким, после того, как барон откланялся, отлучившись по неотложным делам. Небольшая чайная гостиная полностью оправдывала свое название: запах чая приятно щекотал ноздри, обещая благословенный напиток действительно высшего качества. Мошенница улыбнулась: вкусно поесть-попить она любила. Не успела горничная водрузить поднос с чашками и пирожным на стол, как явился и сам хозяин особняка.

4
{"b":"239395","o":1}