Дикие джунгли Африки могут восприниматься совершенно по-иному, если там не будет белых! Точно так же не исключено, что каким-то образом исчезнувшие законы магии когда-нибудь снова можно будет наблюдать.

Вероятно, он впадает в крайности, однако в его рассуждениях есть одно преимущество, которого нет в ортодоксальных концепциях: они учитывают колдовские приемы Грэмпса Шнайдера, при помощи которых тот заставил работать декальбы. Никакая рабочая гипотеза не способна объяснить, почему Шнайдер только силой мысли заставлял декальбы работать, и поэтому не стоит ни гроша (в том числе его собственная). А эта — объясняла и подтверждала слова самого Шнайдера: «Все — относительно» и «Вещь может либо быть, либо не быть и может быть чем угодно. Существует много способов смотреть на одну и ту же вещь. Некоторые способы — хорошие, а некоторые — плохие».

Отлично! Учтем и будем действовать в соответствии с этим. Мир меняется в зависимости от того, как человек на него смотрит. В таком случае, подумал Уолдо, он знает, как смотреть на мир. Он голосует за порядок и предсказуемость!

Он будет законодателем моды. Он навяжет свою собственную концепцию Другого Мира всему Космосу!

Это будет хорошим началом, чтобы уверить Глисона в полной надежности работы декальбов. Пусть так — они надежны и никогда не выйдут из строя.

Уолдо продолжал мысленно формулировать и уточнять свою концепцию Другого Мира. Он будет думать о нем, как о чем-то упорядоченном и, в основном, похожем на наш мир. Связующим звеном между двумя Мирами выступает нервная система, кора головного мозга, таламус, спинной мозг — все они тесно связаны с обоими Мирами. Такая картина вполне соответствовала той, которую нарисовал ему Шнайдер и, насколько он мог судить, не противоречила никаким явлениям.

Итак, если нервная система лежит в обоих пространствах, тогда это объясняет относительно медленное прохождение нервных импульсов по сравнению с электромагнитными. Да! Если в Другом Мире константа С[11] несколько меньше, чем в нашем, так и должно быть.

И он почувствовал спокойную уверенность.

Интересно, сейчас он просто размышляет или создает новую Вселенную?

Возможно, ему придется отказаться от мысленной картины Другого Мира, напоминающего по форме и размерам страусиное яйцо, так как пространство, через которое свет проходит медленней, не меньше, а больше, чем то пространство, к которому он привык. Нет… нет, минуточку… размер пространства зависит не от константы С, а от радиуса его кривизны. Поскольку С является скоростью, размер зависит от понятия времени. В этом случае время — скорость энтропий. Здесь и находится характеристика, общая для обоих Пространств: они обмениваются энергией. Они влияют на энтропию друг друга.

Ему не нужно отказываться от варианта страусиного яйца — старого, доброго яйца! Другой Мир — это закрытое пространство, с меньшей константой С, высокой скоростью энтропии, коротким радиусом — то есть прекрасный резервуар энергии. В той точке, где интервал исчезает (иначе говоря, оба пространства соприкасаются), Другой Мир изливает свою энергию в наш мир. Обитателям Другого Мира (если они там есть) может казаться, что он простирается на сотни миллионов световых лет, а для Уолдо — это страусиное яйцо, набухшее от энергии и готовое взорваться.

И он начал размышлять о путях проверки своей гипотезы. Если, используя метод Шнайдера, он будет получать энергию с максимальной скоростью, окажет ли это воздействие на местный потенциал? Как это повлияет на процесс энтропии? Можно ли повернуть процесс в обратную сторону, закачивая энергию в Другой Мир? Можно ли установить различные энергетические уровни в различных точках?

Даст ли скорость прохождения нервных импульсов ключ к константе С Другого Пространства? Можно ли согласовать этот ключ с энтропией и исследованиями энергопотенциала, для того чтобы разработать математическую картину Другого Пространства в терминах его констант и возраста?

Уолдо не прекращал поисков. Его беспрестанные, интенсивные размышления дали вполне ощутимый результат: по крайней мере, он выработал одно направление атаки на Другое Пространство. Он разработал рабочий принцип устройства телескопа для слепцов. В чем был ни заключалась истина, это было больше, чем однозначная истина, — это была целая, законченная серия истин, новых и взаимосвязанных. А также система характерных законов, отражающих свойства, присущие Другому Пространству. Плюс новые законы, объясняющие взаимодействие Другого Пространства с Нормальным Пространством.

А ведь Рамбо был прав! При известной комбинации трех Законов (Законов Другого Пространства, законов Нормального Пространства и совмещенных законов обоих пространств) могут возникнуть самые неожиданные ситуации. И вероятность возникновения их очень высока.

Но прежде чем теоретики приступят к изучению этих закономерностей, крайне необходим постоянный приток новой информации.

Уолдо не был теоретиком. Он с легкостью признавал это, поскольку считал теорию непрактичной и ненужной, пустой тратой времени для него, инженера-консультанта. Пусть безволосые обезьяны корпят над теорией. Однако инженер-консультант обязан был выяснить следующее: будут ли шнайдер-декальбы работать без сбоев, как он гарантировал? Если нет, то что следует сделать, чтобы обеспечить их длительную службу?

Самым сложным и самым интересным аспектом этих исследований была связь нервной системы с Другим Пространством. Ни электромагнитные инструменты, ни нейрохирургия не были достаточно совершенными для выполнения точной работы и измерений на тех уровнях, которые он хотел исследовать. Но у него были уолдо.

Самые крошечные уолдо с микросканерами, которые он обычно использовал, были размером с сантиметровое пятнышко на ладони. Однако и они были слишком громоздкими для этих целей. Ему нужно было производить действия на живой нервной ткани и непосредственно исследовать ее как в работе, так и в состоянии покоя.

Он использовал крошечное уолдо, чтобы создать еще более крошечные. В результате получились уолдо, едва ли достигавшие трех миллиметров. Спиральки, служившие им псевдомускулами, практически невозможно было рассмотреть невооруженным глазом — при их создании он использовал сканеры.

Уолдо последовательно прошел все стадии создания уолдо для операций на нервной системе и на мозге — от механических рук в натуральную величину до тончайших приспособлений для работы с невидимым глазу материалом. Уолдо мог контролировать их при помощи своих первичных уолдо: он переключался с одного размера на другой без каких-либо трудностей. Манипулируя переключателями контрольной панели, он автоматически подключал нужный ему размер, а в зависимости от размера подбиралась нужная скорость сканирования, увеличивалась или уменьшалась разрешающая способность уолдо. Таким образом, действующие уолдо он всегда мог наблюдать на стереоэкране в удобных для него масштабах.

Каждый уровень уолдо, в зависимости от размера, имел свой набор хирургических инструментов, собственное электрооборудование.

Такой хирургии еще не существовало, однако Уолдо мало об этом задумывался. К тому же, ему никто и не говорил, что он создал нечто неслыханное.

Он установил (для собственного удовольствия) механизм, при помощи которого коротковолновая радиация производила разрушающий эффект на физическое состояние человека. Синапсы между дендритами вели себя так, будто это были места течи. Нервные импульсы порой не проходили через них, а буквально убегали, вытекали… куда? В Другое Пространство — он был в этом уверен! Такие утечки, очевидно, постепенно ухудшали состояние жертвы. Моторная деятельность полностью не исчезала, однако эффекгивность терялась. Это напоминало ему электрическую цепь с частичным заземлением. Несчастная кошка, которая умерла в результате его экспериментов, дала большую часть информации. Этот котенок родился, и рос, не подвергаясь воздействию радиации. Потом Уолдо облучил его и достаточно сильно. Котенок постепенно приобретал миастению, почти такую же сильную, как уолдовская, а тот тем временем по минутам изучал, что происходит в нервных тканях животного.