— О, простите меня, — раздосадованно сказал он. — Дедушка, я пришлю вам другую.

— Не надо. Я починю ее. — Шнайдер тщательно собрал все осколки и положил на письменный стол. — Ты устал. И это плохо. Это заставляет тебя терять то, что ты приобрел. Теперь отправляйся к себе домой, а когда отдохнешь, то сможешь сам практиковаться в получении силы.

Уолдо это показалось неплохой мыслью. Он ощущал все большую усталость, к тому же ему стало абсолютно ясно, что ничего нового и интересного от этого старого симпатичного мошенника больше не добьешься. Он достаточно энергично, но неискренне пообещал упражняться, пытаясь добраться до силы, а затем попросил Шнайдера оказать ему услугу и позвать санитаров.

На обратном пути ничего не произошло — полет прошел очень гладко. К тому же у Уолдо не было настроения придираться к пилоту.

Тупик. Полный тупик. Машины, которые не работают, хоть и должны. И машины, которые работают, но совершенно невероятным образом. И не к кому обратиться, кроме старика с туманом в голове. Уолдо очень вяло и равнодушно работал в течение нескольких дней, продублировав, в основном, предыдущие исследования. Не признаваясь себе, что он топчется на месте, не зная, что делать. Что это он, в самом деле, как выжатый лимон? Ему не остается ничего другого, как позвонить Глисону и признать свое поражение.

Два «заколдованных» набора декальбов, когда их немного активизировали, продолжали функционировать, сопровождая свою работу странными и невероятными движениями изгибающихся антенн. Декальбы, которые вышли из строя и были ему присланы для исследований, до сих пор отказывались действовать. А те, которые еще работали, прекрасно это делали без всяких сомнительных и отвратительных вихляний.

В который раз он взял небольшой набросок Шнайдера и стал изучать.

«Существует еще одна возможность, — размышлял он. — Вернуться на Землю и настоять на том, чтобы Шнайдер сделал это в его присутствии. Пусть повторит действия, которые заставили декальбы заработать».

Теперь он знал: нужно было настоять на этом в первый раз, но он был настолько раздавлен и поглощен борьбой с дьявольски мощным полем, что ему не хватило тогда сил и воли.

Может, он заставит Стивенса сделать это? Тогда появится возможность отснять весь процесс, а потом можно будет его изучить. Но нет. У старика есть стойкое предубеждение против любых искусственных образов, против съемок.

Он осторожно подлетел к одному из неработающих декальбов. То, что, по словам Шнайдера, он будто бы сделал с декальбами, до нелепости просто. Старик провел отметки мелом на каждой антенне вот так. И это привело их в порядок. Затем он посмотрел на них сверху и подумал, что они «начинают тянуться к энергии» Другого Мира, вытягивая…

Бальдур стал яростно лаять.

— Заткнись, дурак! — прикрикнул Уолдо, не спуская глаз с антенн.

Каждый отдельный металлический ус начал извиваться, вытягиваясь. Послышался низкий ровный гул идеально работающих рецепторов.

Уолдо все еще размышлял об этом, когда ожил канал телевизионной связи. Он никогда не находился на грани сумасшествия, как это случилось с Рамбо. Тем не менее напряженно размышляя над проблемой, он ощутил вскоре сильную головную боль. Он был еще несколько не в себе, когда, наконец, включил канал связи.

— Да?

— Хэлло, мистер Джонс, — произнес появившийся на экране Стивенс. — М-м, нас интересовало… мы хотели…

— Ну, говорите!

— Ладно, насколько вы приблизились к решению? — выпалил Стивенс. — Боюсь, решение становится неотложной задачей.

— В чем дело?

— В Большом Нью-Йорке вчера ночью произошло частичное прекращение подачи энергии. К счастью, это случилось не на пике нагрузки, и наземные службы смогли установить запасные комплекты, прежде чем накопители опустошились. Однако можете себе представить, что бы произошло, если бы это случилось в час пик. По моему отделу число аварий за последние несколько недель удвоилось. Наша страховая компания уже заметила это. Поэтому нужны результаты — и очень быстро.

— Вы получите результаты, — щедро пообещал Уолдо. — Я на завершающей стадии исследований.

На самом деле он совсем не был в этом уверен, однако Стивенс раздражал его гораздо больше, чем все безволосые обезьяны.

На лице Стивенса промелькнули сомнение и неуверенность.

— Полагаю, вам совершенно не хочется намекнуть, даже в самых общих чертах, на возможное решение?

Нет, Уолдо не намерен этого делать. И потом — это такое удовольствие водить Стивенса за нос.

— Подвиньтесь ближе к приемнику, доктор Стивенс. Я скажу. — Уолдо и сам наклонился как можно ближе, пока они не оказались почти нос к носу. — Магия вырвалась на свободу, — торжественно произнес он и тут же отключил канал связи.

Внизу, на Земле, в подземном лабиринте одного из североамериканских заводов, Стивенс тупо глядел на пустой экран.

— В чем дело, шеф? — спросил Маклеод.

— Не знаю. Честно, не знаю. Но, я думаю, толстяк спятил, точно так же, как Рамбо.

— Как мило! — расплылся от удовольствия Маклеод. — Я всегда его считал просто придурком.

— Тебе лучше бы помолиться, чтобы он не сбрендил! — очень серьезно заметил Стивенс. — Мы от него зависим. А теперь дай-ка я посмотрю объяснительные записки и отчеты.

«Магия вырвалась на свободу». Это объяснение было ничем не хуже, чем все остальные. Причинно-следственные связи расшатались, священные законы физики больше не действуют. Магия. Если слушать Грэмпса Шнайдера, то все зависит только от того, как на нее смотреть, как к ней относиться.

Безусловно, Шнайдер знал, о чем говорил, хотя не имел ни малейшего представления о физической теории, на основе которой работали декальбы.

Погоди-ка минуточку! Погоди! Наверное, он подходил к этой проблеме неправильно. Он начал ею заниматься, имея уже определенную точку зрения. Точку зрения, которая вызывала критическое отношение к словам старика, к его утверждениям — Уолдо был уверен, что знает гораздо больше об этой проблеме, чем Шнайдер. Конечно, чтобы удостовериться, он поехал на встречу с ним, при этом, однако, считая его колдуном или знахарем из отдаленной провинции. То есть, человеком, обладающим какой-то небольшой, но полезной для Уолдо информацией, однако изначально невежественным и суеверным.

Теперь, предположим, ему нужно рассмотреть всю ситуацию с другой точки зрения. Попробуем представить себе, что все, сказанное Шнайдером, — голые факты, проливающие свет на проблему, а не аллегории и предрассудки…

И он на несколько часов погрузился в интенсивные размышления.

Во-первых, Шнайдер использовал термин «Другой Мир» и довольно часто. Что скрывается под этими словами? «Мир» — это пространственно-временной энергетический континиум. «Другой Мир» — таким образом, континиум, но отличающийся от того, в котором мы находимся. Теоретическая физика в этом утверждении не найдет ничего предосудительного. Возможность существования бесконечного числа континиумов — вполне нормальное, можно даже сказать, ортодоксальное утверждение.

Но подразумевал ли Грэмпс Шнайдер именно это? Буквальное, физическое значение термина «Другой мир»? После долгих размышлений Уолдо пришел к выводу, что это, по-видимому, так, хотя старик и не использовал общепринятую научную фразеологию. «Другой Мир» — звучит поэтически. Но если мы говорим «дополнительный континиум» — это уже предполагает физическое значение. Его подвела терминология.

Шнайдер сказал, что Другой Мир — вокруг нас, здесь, там, повсюду. Ладно, разве это не точное описание окружающего нас пространства в соотношении 1:1? Такое пространство может находиться к нашему миру так близко, что расстояние между ними будет ничтожно малым. Однако оно недостижимо и его нельзя заметить. Точно так же, как две абсолютно оторванные друг от друга, но бесконечно близкие плоскости можно считать существующими одновременно.

Не то чтобы Другой Мир был недосягаем. Шнайдер утверждал, что его можно достичь. Идея фантастична, однако может быть принята за основу в целях исследования. Шнайдер предположил… нет, утверждал, что все зависит от подхода, мировоззрения.