Медленно (как будто это что-то меняет!) открываю глаза…
Взгляд уперся в белый высокий потолок. Слишком чистый, отметил я, для больницы или тюрьмы – это не то чтобы радовало, но в целом поднимало настроение.
Пару минут я лежал неподвижно и слушал негромкий гул, в котором довольно легко опознал шум транспорта. Ага. Значит, тут есть окно, за окном ездят машины. Слегка пошевелился – вроде бы все тело слушается. Ну… поднимаюсь?
Я сел в кровати и бросил взгляд вниз. Худощавое молодое тело. Несомненно, мужское. Почему-то сей факт меня изрядно обрадовал. Притом что я как будто был подсознательно уверен, что так и должно быть, что женщиной я оказаться уж никак не могу. В конце концов, даже «там», беседуя с Голосом, я вроде бы говорил о себе в мужском роде. Кстати, Голос, судя по всему, дал мне дельный совет: чтобы понять, кем я был, нужно прислушиваться к собственным ощущениям, чувствам и мыслям. Искреннее облегчение, которое я испытал, обнаружив себя мужчиной, похоже, как раз из таких подсознательных подсказок.
Вот и ладушки. Пожалуй, теперь можно и осмотреться.
Ох, и свин же я, оказывается! Такой бардак в своей комнате развести (удивительно, как легко я назвал эту комнату своей, без малейших возражений со стороны сознания, подсознания и всего, что там посередине) – это ж месяц специально стараться надо. Диван, кресла, ковер, стол и примыкавший к нему подоконник были почти неразличимы под слоем разнообразных предметов одежды (и, кажется, не все из них были мужскими), книг, бумажных огрызков и целых листов, компьютерных дисков и всякой трудноопределимой мелочи. Например, под столом, в глубине, виднелось что-то коричнево-золотое, похожее на тюбик губной помады. Над завалами опознаваемого и неопознаваемого барахла слоями лежали ароматы женских духов и алкоголя.
Да уж. Чтобы все это разгрести, понадобится бульдозер.
Впрочем, желание навести хотя бы минимальный порядок послушно отступило перед намерением поскорее освоиться в своем новом теле. Я осторожно встал с кровати (тело слушалось отлично, ни головокружения, ни слабости, можно и не осторожничать) и отправился в ванную. И логика, и интуиция подсказывали, что там должно быть зеркало.
Зеркало там не просто было – оно там царило, занимая чуть не полстены. Хотя и сама ванная комната была весьма просторной и, что меня после пейзажей спальни несколько удивило, чистой. Разве что на зеркале красовались брызги зубной пасты и какие-то разводы – не то от чистящих средств, не то от попыток стереть все ту же зубную пасту. Ну да какая разница, главное, разглядывать себя они не мешают.
В зеркале отражался высокий худощавый молодой – даже очень молодой, не старше двадцати лет – человек. Темные – но не темно-каштановые, а скорее темно-пепельные, – не слишком длинные курчавые волосы спросонья торчали во все стороны. Светлые – то серые, то голубые, в зависимости от поворота головы – глаза обаятельно щурились.
– Да я просто красавец! – Неожиданно вырвавшаяся фраза заставила меня рассмеяться. Настроение стремительно поднималось от «ничего себе» до «восхитительно».
Поэкспериментировав с кранами – кажется, производители сантехники соревнуются друг с другом в стремлении изобрести как можно более непонятный дизайн, – я все-таки сумел принять душ. Вкус зубной пасты мне понравился, сам бы себе выбрал именно такую. Может, это мое тело и моя ванная? И кстати, мой банный халат. В меру теплый, легкий, уютный, словно специально созданный для того, чтобы начинающий день завтрак становился абсолютным удовольствием.
И кстати, о завтраке. Где тут у меня кухня?
Ох, знаю. Причем знаю не только это. Пожалуй, ничего более странного я никогда еще не испытывал. Информация хлынула в мой разум, как вода в ванну. Впрочем, нет, не так. Взаимодействие с потоком разнообразных сведений больше напоминало ответы на вопросы. Стоило мне бросить мысленный взгляд в интересующем меня направлении, как Вселенная (или Высшие Силы, или Единый Мировой Информационный Центр, кто их разберет) сообщала мне все необходимое. Нет, никаких голосов, читающих длинные подробные лекции. Скорее, мгновенный, но очень содержательный киноролик, картинка. Только содержание этого «ролика» попадало в мою голову не снаружи. Все уже было, а очередной мой «вопрос» словно бы включал нужные воспоминания. Так просыпаешься после глубокого сна: где я? кто я? что это? – а потом вдруг не только количество собственных рук-ног вспоминаешь, но и правило буравчика, и название бара, где вчера отжигали.
К моменту, когда я приканчивал четвертый бутерброд с малосольной форелью (где-то когда-то читал, что рыба очень полезна для мозга, а соображать мне сейчас придется со страшной силой, это-то я понимал), прихлебывая крепкий, сладкий, невероятно ароматный чай, моя голова уже заполнилась разнообразнейшими сведениями. Это даже воспоминаниями назвать было нельзя. Я просто знал: меня зовут Миша, но, поскольку это слишком просто, я предпочитаю, чтобы меня называли Майкл. Мне недавно исполнилось девятнадцать, перешел на второй курс университетского юрфака, коммерческое отделение (юридические термины, водоворотом закрутившиеся в моем мозгу, казались почти незнакомыми, но, во-первых, сами-то термины я все ж таки помнил, значит, откуда-то знал, во-вторых, «платные» студенты вроде бы грызут гранит науки не слишком усердно, значит, поверхностность знаний смущать не должна), обожаю вечеринки и умею их устраивать. Короче говоря, душа общества и вообще баловень судьбы.
Несмотря на следы присутствия женщины в комнате, все остальные пейзажи и натюрморты свидетельствовали о том, что я нахожусь в жилище одинокого молодого холостяка. И тут же, стоило направить внимание в эту сторону, я «вспомнил», что квартиру мне подарила мать (почему-то «вспомнить» ее лицо мне не удавалось, ну и ладно), а то ездить в университет из загородного дома слишком далеко, да и вообще «большой мальчик должен жить один». Действительно, баловень судьбы, «золотой мальчик».
Кстати, о «золоте». Я двинулся обратно в комнату и, порывшись на столе, выудил из-под завалов банковскую карточку – действительно, «золотую». После секундного размышления-«вспоминания» внутри верхнего ящика стола нашелся приклеенный сбоку листочек с пин-кодом и четырьмя словами: «Не разбрасывай где попало!» Почерк был женский. Надо полагать, как раз материнский.
За сдвижной зеркальной панелью напротив дивана (интересно, а почему я сразу это зеркало не заметил? спросонья, что ли?) обнаружился гардероб: слева полки со стопками джинсов, маек, свитеров, справа вешалки с явно недешевыми костюмами. Мне хотелось выглядеть поэлегантнее, и я выбрал легкий льняной костюм цвета топленого молока, удивительно приятный на ощупь и, как тут же выяснилось, практически не мнущийся. Натягивая брюки, я повернулся, и взгляд мой упал на не замеченный до сих пор плакат, с которого едва не выпрыгивал блестящий черно-серебряный «Харли-Дэвидсон». Мотоцикл был окружен рисованным лозунгом: «Трасса одна, но скорость у каждого своя». Я едва не задохнулся от восторга и, точно повинуясь указанию плаката, выдернул с одной из полок черную футболку с изображением кнопок Ctrl, Alt, Delete – перезагрузка системы, вот забавно! – немного ниже левого плеча. Сперва-то, балбес, собирался рубашку надевать, как приличный сладенький мальчик. Фу, скукотища!
Я еще раз взглянул на легендарный мотоцикл и, точно повинуясь бессознательному толчку, из-под свисающей с подоконника рубашки вытащил ключи от автомобиля. Перед внутренним взором нарисовалось что-то ярко-красное, хищно приземистое и явно очень дорогое. «Ягуар»? «Феррари»? Ладно, там увидим.
«Здорово-то как, черт побери!» – ликовал я, едва не прыгая до потолка: бурлившего внутри восторга хватило бы, чтобы запустить меня на орбиту, честное слово. И ведь есть от чего приходить в восторг, а? И деньги, и внешность, и – молодость, сказочно прекрасная изобилием шансов и возможностей. Самое начало жизни. Старт. И какой старт! Сколько впереди удовольствий, встреч, событий, побед… да хоть бы и поражений! В двадцать лет даже сиюминутные неудачи – не более чем приключения. Я чувствовал, как меня переполняют азарт и жажда жизни, жизни во всех ее проявлениях. А ведь чуть было не профукал, балбес, все эти чудеса! Как мне только мысль-то такая в голову могла прийти – отказаться от игры с Голосом?! Даже если Майкл – не настоящая моя сущность (хотя я уже чувствовал себя в его теле буквально «как дома»), мне же дают возможность выбора! То есть, когда закончатся пробные девять дней, я смогу и дальше наслаждаться всеми радостями жизни «золотого мальчика»!
