© Резепкин О., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015 

Реку, пока еще спокойно несущую свои воды к океану, уже сжимали в стальных объятиях сизые грозовые тучи. Набережная постепенно пустела, но люди еще сновали туда-сюда, пропадали в темных лабиринтах городского муравейника, оставляя за собой едва различимые следы. Не столько отпечатки ступней, сколько отголоски душевных движений: темные мысли, раздражение, недовольство – следы собственной тьмы, отравляющей тот самый мир, который питает каждого и дает силы.

Человек наделен разумом и душой, где плещут хрустальные родники, распускаются сказочные цветы и поют волшебные птицы. То есть могли бы плескаться, цвести и петь. Но нет. Человек забивает этот чистый источник тоннами мусора: пустыми обидами, гневом, бессмысленным страхом… даже перечислять отвратительно, словно само перечисление добавляет в поток жизни еще один ручеек яда.

Ведь и для Вселенной важен каждый человек. Потеря любого отдается болью. Как болит у человека ампутированная нога. Ноги нет, а боль, хоть и называют ее фантомной, абсолютно реальна. И столь же реально болит у Вселенной каждая мертвая душа. Мертвая? Или только впавшая в летаргию?

Выстрел.

Выстрел? Звук странный: резкий, но глухой и мягкий, как будто тяжелый камень плюхнулся в грязь. Почему я думаю, что это выстрел?

Ничего не вижу. Перед глазами тьма. Точно застилающий все полог. Этот полог словно колеблется, мне кажется, что я вижу проступающие из тьмы смутные фигуры. Неясные серые тени. Люди? Пытаюсь напрячься, чтобы рассмотреть их, но силуэты все так же туманны.

Гул. В ушах (есть ли у меня уши? Впрочем, чем-то же я слышу) стоит непрерывный грохочущий гул.

Это от выстрела? Кто-то стрелял рядом со мной? Или – в меня?

Происходит что-то непонятное. Я слышу звук выстрела (если это был выстрел) снова и снова. И в то же время точно знаю: стреляли только один раз.

Продолжаю говорить «я», но кто я? Где нахожусь? Что вокруг?

Я – человек. Это я чувствую, знаю, понимаю. И ничего больше.

Кажется, еще мгновение назад мое сознание было ясным, я знал, кто я, осознавал себя и окружающее. Это было на самом деле или это кажется? Сейчас вокруг меня туманная мглистая тьма, наполненная грохочущим гулом.

Нет, не вокруг. Все это только в моей голове, это не реальность, это воображение.

Мне страшно.

Я потерял чувство времени. Время застыло. Мне кажется, что я нахожусь в бесконечно длящемся мгновении выстрела. Пуля еще не достигла цели. Хотя я не вижу ни пули, ни цели. Вообще ничего, кроме звенящей темноты.

Пытаясь понять, где я, напрягаю слух. Ничего. Звенящая тишина, как будто весь мир умер. Только в моей голове стоит все тот же гул. Разве так может быть? Я схожу с ума. Разве можно одновременно слышать тишину вокруг и грохот внутри своей головы? Нельзя. Но я – слышу.

Гул нарастает, делается громче, громче, еще громче. Грохочущим гулом наполнена уже вся голова, кажется, она сейчас взорвется. Громко! Слишком громко! Помогите!

Мгновенная, огненная, разрывающая грудь боль – и тишина. Тягучая, мягкая, абсолютная. Блаженная сладостная нега. А-а-а!

Удар! Или вспышка? Не вижу. Не слышу. Чувствую огненное острие, пробившее меня (сердце? живот? солнечное сплетение?) насквозь. Рассыпаюсь на куски. Тело скручивает судорогой, словно от сильнейшего электрического разряда. Судорога повторяет биение пульса, пульсирует каждый миллиметр, каждая клеточка тела.

Передо мной вдруг появляется человеческая фигура. Лица не видно, но откуда-то я точно знаю: это – я сам. Стою и смотрю на себя. Боль по-прежнему заполняет тело – мое или то, на которое я смотрю? Она не усиливается, не нарастает, но и не прекращается, даже не ослабевает. Я слился с этой болью, мы с ней – одно целое, мы пульсируем вместе, в такт бешеному ритму сердца, которое, кажется, сейчас выпрыгнет из заполненной болью груди. Мысленно пытаюсь сосчитать пульс, но сбиваюсь – слишком быстро, слишком часто. Еще сильнее. Еще быстрее…

Вспышка!

Я ее не вижу: этот огонь вспыхивает внутри меня. Вспыхивает лишь на миг и тут же гаснет. И с ним гаснет вся боль, резко, мгновенно, точно повинуясь щелчку неведомого выключателя. И сразу кажется, что никакой боли никогда и не было. Внутри – пустота, словно из тела вынули все, кроме сердца. Я – призрак. Призрак с бьющимся сердцем. Биение все медленнее: тук-тук-тук, тук-тук, тук…

…открываю глаза. Да, у меня вновь есть глаза, их можно открыть, они видят. Вокруг небо. Ничего, кроме неба. Нежная голубизна, оживляемая еще более нежным пухом облаков – совсем рядом, на расстоянии выдоха. Дальше – другие облака, и еще дальше. Они непрерывно меняются, их движения неуловимы, но явственны. Их бесконечно много в столь же бесконечной лазури. Она везде, земля осталась где-то внизу, в тысячах километров. Мое тело легче воздушного шара, легче облаков, я стремлюсь выше, выше, выше. Куда? Когда это закончится? И существует ли это «куда» и «когда»?

Кажется, ко мне начинает возвращаться сознание. Я чувствую себя летящим в этом бесконечном небе, но я не сливаюсь с ним, я не облако. У облаков нет сердца, а у меня есть – я опять чувствую его торопливое неровное биение. Возвращается страх. Значит, я – человек? Только человек может бояться беспричинно, не видя угрозы. Человек. Мужчина? Женщина? Старик? Ребенок? Кто я? Где моя жизнь? Ничего не помню – только звук выстрела. И вокруг – белые… уже не облака – стены. Коридор. Не понимаю: был ли полет, было ли небо, облака, легкость, стремление ввысь – или все лишь пригрезилось?

Что со мной? Сон? Сеанс у гипнотизера?

Существую ли я вообще? Существует ли реальность?

Если зажмуриться и резко открыть глаза… Зажмуриваюсь. Сердце выстукивает: спа-си, спа-си, спа-си… Спаси меня!

Внезапно все резко меняется. Это уже не сон, не греза, определенно нет. Я стою перед входом в длинный тоннель. Стою на собственных ногах. У меня снова есть тело, ко мне вернулись обычные человеческие чувства: я вижу, слышу, обоняю, осязаю. Существую. Как будто проснулся. Вернулся из грез в реальность. Реальность незнакомая, я никогда в жизни такого не видел, но, кажется, понимаю, где я. Пока только чувствами, не словами.

Белостенный коридор уходит вдаль, он кажется бесконечным, но мне нужно идти именно туда, в глубину бесконечного белого тоннеля, это единственный путь. Я точно это знаю, это аксиома, абсолют, в котором невозможно сомневаться.

Шаг. Еще шаг. Еще десять. Или сто? Или тысяча? Сбиваюсь со счета. Пытаюсь превратить чувства в слова. Ведь я знаю, знаю, где нахожусь. Я должен вспомнить! Бесконечный коридор ведет… на Страшный суд? В ад? Я шагаю все быстрее и быстрее, почти бегу. Это страшно, что-то внутри меня не хочет идти вперед, не пускает, но тело двигается как будто само, как будто подчиненное какому-то высшему порядку.

Темно. Темно вокруг, или это потемнело в глазах? Ноздри заполняет резкий запах сырости, затхлости, гнили, точно в заброшенном подвале. Или это все тот же тоннель? В голове бьется та же мысль: спаси меня, спаси меня, спаси меня. К кому я обращаюсь? К самому себе? Или?

Впереди – какие-то ритмичные светлые отблески. Еще несколько мгновений, несколько шагов – и отблески превращаются в фотографии, бесконечные ряды человеческих лиц. Кажется, именно они заполняют это затхлое сырое подземелье слабым призрачным светом, других источников здесь нет. Светятся – или кажется, что светятся, – лица на фотографиях. Я шагаю и шагаю, стараясь не глядеть на эти бледные пятна с пустыми, как у призраков, глазами. Быть может, я боюсь кого-то узнать в этой бесконечной череде? Увидеть тень прошлого? Или боюсь увидеть, что я сам – такая же тень, такое же бледное пятно? Или боюсь, что вся бесконечная череда состоит из моих собственных лиц? Нет! Не хочу!