Не живя в те годы, о которых я рассказываю, трудно представить себе, под каким давлением мы находились. Со временем вопрос о полете к звездам превратился в вопрос о сборе знаний, которые могли бы предотвратить Катастрофу, предсказанную нашими социологами. Население не знало об этих предсказаниях. Много лет его бомбардировали предупреждениями сотен разных экспертов, и большинство этих предупреждений оказались неверными. В результате люди перестали обращать внимание на любые предупреждения.

Но небольшая группа ученых и инженеров — их было несколько тысяч — ясно видела эту опасность. Существовало несколько возможностей предотвратить катастрофу, но наиболее многообещающей казалась возможность использовать знания, полученные у других цивилизаций.

Мы думали, что так можно отыскать ответ, простой ответ, на который человечество просто не обратило внимания.

Он остановился и осмотрел сидящих за столом.

— Вы следите за моим рассказом?

— Да, — сказал Эзра. — Ты говоришь о древних временах, которые нам неизвестны.

— Они известны мистеру Кашингу. Мистер Кашинг читал об этих днях.

— Я не умею читать, — сказал Эзра. — И мало кто умеет. В моем племени никто.

— Меня удивляет поэтому, как научился читать мистер Кашинг, — сказал Д.и П. — Вы говорили об университете. Разве еще существуют университеты?

— Я знаю только об одном, — сказал Кашинг. — Но, может, есть и другие. В нашем университете человек по имени Уилсон несколько столетий назад написал историю Катастрофы. Но эта его история основана главным образом на легендах.

— Значит, вы представляете себе, что такое Катастрофа?

— Только в общих чертах, — ответил Кашинг.

— Но вы знали о Месте, откуда уходили к Звездам?

— Не из истории. Уилсон знал о нем, но не включил в «Историю». Вероятно, ему это показалось сказкой. Я нашел его записки, где он упоминает об этом Месте.

— И решили поискать его? Но, найдя его, вы не поверили. Нет посадочных площадок, говорите вы. Были здесь некогда и посадочные площадки, немного в стороне отсюда… Но потом мы спросили себя, нельзя ли отправлять роботов…

— Болтуны, — сказал Кашинг. — Вот оно что — межзвездные роботы-исследователи. Отряд счел их рассказчиками.

— Отряд — это пара зевак с какой-то отдаленной планеты, — заметил Д.и П. — Они собираются писать нечто вроде «Упадка и гибели технологических цивилизаций». Они тут очень многому удивлялись, а я не собирался ничего объяснять им. В сущности, я делал все, чтобы заинтриговать их. Если бы я им помог, они проторчали бы здесь не одну сотню лет. А мне это не нужно.

Роботы — вы их называете болтунами — обходятся гораздо дешевле звездных кораблей. Дорого стоили исследования, но как только был изготовлен образец, дальше все было просто и дешево. Роботы снабжены рецепторами и способны накапливать информацию. Мы сотнями строили и программировали их и отправляли к звездам. Через сто лет они начали возвращаться, набитые информацией. Некоторые из них не вернулись. Думаю, с ними мог произойти какой-нибудь несчастный случай. Однако к тому времени, как начали возвращаться первые роботы-исследователи, уже произошла катастрофа, и людей на этой станции не осталось. Я и несколько других роботов — это все. Теперь даже и этих роботов нет: одни попали в лавину, другие погибли от странной болезни — это очень удивляет меня, ведь мы не подвержены болезням. Некоторые из-за своей неосторожности попали под сильное напряжение: хоть здесь горит свеча, у нас есть электричество. Мы его получаем от солнечных батарей на крыше. Свеча из-за отсутствия ламп. У нас кончился их запас, а пополнить его мы не можем. Во всяком случае из всех роботов остался я один.

Когда роботы-исследователи начали возвращаться, мы передавали их кодированную информацию в центральный банк, перепрограммировали их и отправляли снова. В последние несколько столетий я перестал посылать их снова. Казалось, в этом нет смысла. Наш банк информации заполнен почти до предела. Мне следовало бы дезактивировать исследователей и отправить их на склад, но я не сделал этого. Они так радовались жизни. Основная информация передавалась в банк, а в них оставалась остаточная информация, они принимали ее за псевдовоспоминания и рассказывали друг другу о своих великих приключениях. Некоторые из них вырвались в ночь вашего прибытия, и прежде чем я отозвал их, вы познакомились с образчиком их болтовни. То же они проделали и с Отрядом, но я не не останавливал их, потому что это давало Отряду занятие.

— Итак, сынок, — сказала Мэг Кашингу, — ты нашел свое Звездное Место. Не такое, как ты искал, но еще более великое.

— Я не понимаю, почему ты говоришь с нами, — обратился Кашинг к Д.и П. — Ты же сообщил нам — помнишь? — что это место для нас закрыто. Что заставила тебя изменить свои намерения?

— Вы должны понять, как тщательно нужно заботиться о безопасности этого места, — сказал Д.и П. — Начиная этот проект, мы искали изолированное место. Мы посадили пояс Деревьев, которые генетически запрограммированы противостоять вторжению, а снаружи разместили кольцо из живых камней. Деревья — пассивная защита, камни — активная, в случае необходимости. С течением времени камни рассеялись. Многие из них ушли. Деревья должны были держать их под контролем, но в некоторых случаях этого не получилось. Ко времени основания станции было ясно, что цивилизация движется к катастрофе, что означало не только необходимость сохранения станции в тайне, но и создание защиты. Мы надеялись, что катастрофа не произойдет еще по крайней мере в течение двухсот лет. К тому времени мы, возможно, нашли бы решение. Но у нас не оказалось времени. После Катастрофы мы надолго затаили дыхание. К тому времени Деревья хорошо разрослись, но они, конечно, не выдержали бы атаки с применением огнеметов или артиллерии. Но отдаленное расположение плюс тайна спасли нас. Толпы во время Катастрофы были, вероятно, слишком заняты, даже если и знали о нас. Было много более легкой добычи.

— Но это не объясняет, что случилось с нашим отрядом, — сказал Кашинг. — Почему ты изменил свое намерение?

— Я должен еще кое-что объяснить вам, — продолжал Д.и П. — После смерти людей тут оставались только роботы, да и тех становилось все меньше и меньше. У нас было не очень много работы. Системы станции устроены настолько надежно, что не могут выйти из строя. Но одна из систем по непонятной причине все же испортилась. Это система возврата информации…

— Система возврата информации?

— Часть установки, которая выдает информацию. Накоплены горы данных, но их невозможно получить. Я пытался что-то предпринять. Но вы должны понять, что я не техник. Меня готовили к административной работе. Ситуация такова: есть информация, но получить ее невозможно. Когда появились вы, и Деревья сообщили мне, что среди вас есть чувствительные, у меня возникла надежда. Я велел Деревьям пропустить вас. Я надеялся, что чувствительные смогут проникнуть к информации. И меня поразило, что самый чувствующий среди вас вовсе не интересуется этой информацией и считает ее не заслуживающей внимания.

— Ты говоришь, что Деревья сообщили тебе, — спросил Кашинг. — Может, ты сам чувствующий?

— Технологическая чувствительность, — ответил Д.и П. — Я настроен на Деревья, но ни на что больше. Чувствительность, конечно, но очень ограниченная и избирательная.

— И ты решил, что чувствующий человек сможет пробиться к информации? Когда Элин не сделала этого…

— Я подумал, что все это напрасная трата времени, но теперь я так не думаю. Ее чувствительность проникает слишком далеко, она слишком настроена на вселенские факторы и поэтому бесполезна нам. Проникнув в банк информации, она была потрясена хаосом. Да, я должен признать, что там царит хаос — миллиарды наблюдений безо всякого порядка. Но утром пришла другая из вас. Вы ее зовете Мэг. Она углубилась в информацию. Не получила ничего, но она узнала о ней…

— Только после того, как мне дали головной кожух робота, — сказала Мэг. — Именно он сделал это возможным.