1829 Голодный пес{10} Ох, как храбрится Немецкий фон, Как горячится Наш херр-барон. Ну, вот и драка, Вот лавров воз! Хватай, собака, Голодный пес. Кипят и рдеют На бой полки; Знамена веют, Горят штыки, И забияка Палаш вознес! Хватай, собака, Голодный нес. Адрианополь Без битв у ног, Константиноноль В чаду тревог. Что ж ты, зевака, Повесил нос? Хватай, собака, Голодный пес. Лях из Варшавы Нам кажет шиш, Что ж ты, шаршавый, Под лавкой спишь? Задай, лаяка, Варшаве чёс! Хватай, собака, Голодный пес. «Всё это жжется… И брать привык, Что так дается… Царьград велик. Боюсь я ляха!..» А ты не бось! Хватай, собака. Российский пес. Так вот кресченды Звезд, лент, крестов. Две-три аренды, Пять-шесть чинов; На шнапс, гуляка, Вот денег воз! Схватил собака. Голодный пес. 1832
Гусарская исповедь Я каюсь! я гусар давно, всегда гусар, И с проседью усов — всё раб младой привычки. Люблю разгульный шум, умов, речей пожар И громогласные шампанского оттычки. От юности моей враг чопорных утех — Мне душно на пирах без воли и распашки. Давай мне хор цыган! Давай мне спор и смех, И дым столбом от трубочной затяжки! Бегу век сборища, где жизнь в одних ногах, Где благосклонности передаются весом, Где откровенность в кандалах, Где тело и душа под прессом; Где спесь да подлости, вельможа да холоп, Где заслоняют нам вихрь танца эполеты, Где под подушками потеет столько… Где столько пуз затянуто в корсеты! Но не скажу, чтобы в безумный день Не погрешил и я, не посетил круг модный; Чтоб не искал присесть под благодатну тень Рассказчицы и сплетницы дородной; Чтоб схватки с остряком бонтонным убегал, Или сквозь локоны ланиты воспаленной Я б шепотом любовь не напевал Красавице, мазуркой утомленной. Но то — набег, наскок; я миг ему даю, И торжествуют вновь любимые привычки! И я спешу в мою гусарскую семью, Где хлопают еще шампанского оттычки. Долой, долой крючки, от глотки до пупа! Где трубки?.. Вейся, дым, на удалом раздолье! Роскошествуй, веселая толпа, В живом и братском своеволье! 1832 NN{11} Вошла — как Психея, томна и стыдлива. Как юная пери, стройна и красива… И шепот восторга бежит по устам, И крестятся ведьмы, и тошно чертям! 1833 Вальс Кипит поток в дубраве шумной И мчится скачущей волной, И катит в ярости безумной Песок и камень вековой. Но, покорен красой невольно, Колышет ласково поток Слетевший с берега на волны Весенний, розовый листок. Так бурей вальса не сокрыта, Так от толпы отличена, Летит, воздушна и стройна, Моя любовь, моя харита, Виновница тоски моей, Моих мечтаний, вдохновений, И поэтических волнений, И поэтических страстей! 1834 «О, кто, скажи ты мне, кто ты…» О, кто, скажи ты мне, кто ты, Виновница моей мучительной мечты? Скажи мне, кто же ты? — Мой ангел ли хранитель Иль злобный гений-разрушитель Всех радостей моих? — Не знаю, но я твой! Ты смяла на главе венок мой боевой, Ты из души моей изгнала жажду славы И грезы гордые, и думы величавы. Я не хочу войны, я разлюбил войну, — Я в мыслях, я в душе храню тебя одну. Ты сердцу моему нужна для трепетанья, Как свет очам моим, как воздух для дыханья. Ах! чтоб без трепета, без ропота терпеть Разгневанной судьбы и гро́зы и волненья, Мне надо на тебя глядеть, всегда глядеть, Глядеть без устали, как на звезду спасенья! Уходишь ты — и за тобою вслед Стремится мысль, душа несется, И стынет кровь, и жизни нет!.. Но только что во мне твой шорох отзовется, Я жизни чувствую прилив, я вижу свет, И возвращается душа, и сердце бьется!.. 1834
«Я вас люблю так, как любить вас должно…» |
