Откуда же пошло такое боготворение молодой царицы? Ни об одной другой царице за все предшествующие две тысячи лет существования фараоновского царства не известно ничего подобного. Известно, что Тэйе чтилась как божество в особом храме, но то было далеко на юге, около третьих порогов, за пределами Египта. А Нефр-эт чтили повсеместно и непрестанно вместе с солнцем и его сыном в самой столице государства.
Никакими догадками о том, что Амен-хотп IV мог быть обязан престолом женитьбе на «наследнице» Нефр-эт, боготворение ее, как и необыкновенное положение ее в целом, объяснить невозможно. Да и сами такие догадки лишены всякого основания, более того, начисто опровергнуты памятниками. Слабым опровержением была бы, конечно, ссылка на то обстоятельство, что среди известных нам по имени дочерей Амен-хотпа III нет Нефр-эт: ведь и о самом Амен-хотпе IV, несомненном сыне Амен-хотпа III и Тэйе, ничего не слышно до воцарения. Не является решающим и то, что надписи, без счета величая Нефр-эт «женою царевой великой», ни разу не добавляют «дочь царева»: добавлять это было не обязательно, а при том необыкновенно высоком положении, которое царица занимала рядом с Амен-хотпом IV как его супруга, быть может, даже неуместно. То, что опровергает те догадки, — это титло сестры царицы Нефр-эт, не раз появляющейся на памятниках солнцепоклоннической столицы вместе с царской четою и ее дочерьми. Будь эта особа дочерью Амен-хотпа III, ее не преминули бы величать «дочерью царевой»,[ 9 ] как величали при солнцепоклонническом дворе дочь покойного фараона и Тэйе Бок-йот («дочь царева от плоти его, возлюбленная его, Бок-йот» — ЕА III: IV, VI, VIII = IX, XVIII; «дом дочери царевой Бок-[йот]» — СА III: LXXXVI 42). На деле же сестра царицы именуется всего лишь «сестрою жены царевой великой Нефр-нефре-йот Нефр-эт — жива она вечно вековечно! — Бенре-мут» (ЕА VI: IV, XXVI = XXXI, в поврежденном виде — ЕА II: VII, ср. ЕА V: III, ЕА VI: XVI; тоже в поврежденном виде, но со вставкой перед именем царицы: «возлюбленной [его], владычицы обеих земель» — ЕА II: V, также, возможно, до разрушения — ЕА II: V; кратко: «сестра жены царевой [велик]ой [Бенре]-мут» — ЕА V: V).
Если сестра царицы не была царской дочерью, то таковою не была и она сама. Это, конечно, не означает, что Амен-хотп IV и Нефр-эт не были родственниками. По всей видимости, они были даже близкими родственниками. Когда еще не были выяснены отличительные признаки голов Амен-хотпа IV и Нефр-эт,[ 10 ] их, случалось, путали, а иногда это происходит и сейчас. Удивляться тому не приходится, потому что сходство действительно велико. У обоих утонченные худощавые лица с тяжелыми веками и нежно очерченным носом, черепа с выступающим затылком, длинные, тонкие шеи. То, что отличает голову царя от головы царицы, — это узкость лица, пухлые губы, отвислый подбородок и выгнутость назад шеи (у царицы шея выгнута вперед). Но эти отличия ни в коей мере не нарушают общего сходства. Амен-хотп IV и Нефр-эт были родственниками, но такое родство никак не объясняет необыкновенного положения царицы.
Объяснение дают сами солнцепоклоннические памятники. Они непрестанно восхваляют обаяние Нефр-эт и ее способность внушать любовь к себе. Она — «прекрасная ликом, приглядная в (головном уборе из высоких) двух перьев» (ЕА II: VII, ЕА V: IV, XXVII, XXIX, строка VII = TTA: 104), «умиротворяющая Йота голосом сладостным, своими руками приглядными со гремушками» (во время храмовой службы, ЕА VI: XXV, строки 21-23), «сладостная голосом во дворце» (ЕА V: XIII) и вообще «та, слыша голос коей ликуют» (ЕА V: XXVII, ср. XXIX, строка VII [= ТТА: 104] и XXXI, строка X). Она — «владычица приязни» (ЕА III: VI, ЕА IV: XXXI, ЕА V: XXIX = TTA: 104, строка VIII, ТЕА: XII 1, 2), «сладостная любовью» (ЕА III: VI, ТЕА: ХН 1, 2), «большая любовью» (ЕА V: XXIX = TTA: 104, строка VIII, ср. AJSLL XXV: 71), «большая любовью в доме Йота» (JEA XVII: XXIV-XXV, HTES VIII: XXVI = 29). «Восходит Йот, чтобы дать ей пожалование (т. е. благорасположение), умиротворяется он, чтобы умножить любовь ее (т. е. к ней)» (ЕА IV: XXXI). Она не только «жена царева великая, возлюбленная его» (passim), но и «[л]юбимая владыки обеих земель» (ЕА IV: XXXIV), «т(а), образом кое(й) доволен владыка обеих земель» (ЕА V: XXIX = TTA: 104, строка VIII, ср. ЕА V: XXXI, строка X), «омывающая (т. е. радующая) сердце царя в доме его, т (а), сказанным кое(й) всем довольны» (ЕА II: VII).
Однако все уверения и похвалы, в которых вдобавок немало условности и лести, бледнеют перед собственным свидетельством царя о его великой любви к царице. В те годы, когда основывалась новая столица, царь принес солнцу клятву о его новом городе, полную зароков и обетов, принес ее в самой торжественной обстановке и затем увековечил в разных местах на скалах вдоль городских рубежей. И, принося такую клятву, фараон клялся своим отцом-солнцем и своею любовью к жене и детям: «(Как) живет отец мой Ра-Хар-Ахт, ликующий в небосклоне в имени своем как Шов, который (есть) Йот, (кому) дано жить вечно вековечно, (как) услаждается сердце мое женою царевой да детьми ее, (из) которых (да) дастся состариться жене царевой великой Нефр-нефре-йот Нефр-эт — жива она вечно вековечно! — за эту тысячу тысяч лет, (в течение коей) была (бы) она под рукою фараона — жив, цел, здоров! (и да) дастся состариться дочери царевой Ми-йот (и) дочери царевой Мек-йот, ее детям, (тем временем как) были (бы) они под рукою жены царевой, их матери, вековечно вечно!..» (ЕА V: XXVII-XXVIII).
Не менее живым свидетельством великой любви фараона к Нефр-эт и необыкновенной задушевности их отношений могут служить многочисленные изображения, эти отношения увековечившие. Взятые в своей совокупности, подобные изображения представляют нечто необычное, свежее в многовековом развитии египетского искусства.
В дворцовом покое сидит на скамейке царь, а у его ног на большой подушке — царица. Рядом одна маленькая царевна ласкает другую. Три царевны постарше стоят между родителями, и одна из них заигрывает с малышкой, которую держит мать (JEA VII: II = ИДEг: 369). Царская семья собралась в дворцовом покое. Теперь оба супруга сидят на скамьях. Царь поднял и целует в губы старшую царевну. На это обращает внимание матери вторая дочь, сидящая у нее на коленях. Третья царевна, совсем младенец, став на руку царицы, тянется за подвескою ее венца (BPh1: 157 = Eg: 183 = ЕИВАIV: 20 = Ег: 228 = BPh2: 184 = ARK: XXVIII = SA III: 313 = KEAZ: 14-15 = Eph: 84-85 = NKAP: VIII = BiPh: против 208 = EgPh: XV B = ZCEER: против 177 = ZZR: против 128). Царь дарит серьги старшей дочери. Вторая опять сидит на коленях у матери, третья же, стоя на них, ласкает мать (MDOGB LII: 27 = PKN: I = AeKHK: XIV = RID: 49 = ИДЕг: 349 = GМААе: XVII = ТSТ: 24, ср. IKG: XXIV 10 = MDOGB LVII: 5 = PKN: 16). Иной раз царица сама забирается на колени сидящему в кресле супругу, прихватив своих маленьких дочерей (ТЕА: 1 16). Четыре царевны стоят перед креслами царской четы и навевают ей веерами прохладу. Царь обнимает царицу за плечи, она облокотилась о его колени и, обернувшись к нему, говорит что-то, указывая на детей (ЕА III: XVIII). Вечером при мерцающем свете светильника в увитой цветами садовой беседке царица наполняет мужу чашу, а дочери идут к нему с подношениями (ЕА II: XXXII). На прогулке Нефр-эт подносит плоды и цветы фараону (DAeS II: LXXXIII = BPh2: 185 = JEA XIV: XIV = OeA: между 114 и 115 = ВНеф: XXXIII = FAAe: LXVII и во множестве других изданий). При случае она повязывает ему ожерелье, вплотную приблизив лицо к его лицу, как если б для поцелуя (АВКК XXXIV: 138 = ZAeSA LII: 77 = ABPS XL: 61-62 = PKN: 26 = KEA II: V = ARK: XXII = AeKHK: XVa = RID: 41 = ИДЕг: 371 = ВНеф: XLI = ZZR: против 128). Так же сблизившись лицами, словно намереваясь поцеловаться, едут оба на колеснице вместе с маленькою царевною, погоняющей прутиком коней. Так они едут в храм (ЕА III: XXX-ХХХII + ХХХII А), из храма на городские заставы (ЕА IV: XX = XII С) и от одной заставы к другой (ЕА IV: XXII = XLI). Но вот настал горестный день для царской семьи: скончалась вторая царевна. Она лежит еще дома. Родители стоят у ее изголовья. Правые руки скорбно заломлены вверх, левой рукою царь сжимает левую руку жены между локтем и кистью (MSECAE I: VI [= ИДЕ: 141 = ИДЕг: 367 = ВНеф: 82 = VMPh: 153 = ZZR: 45], VII-VIII). Затем всем семейством плачут перед изваянием почившей, установленным на возвышении посреди зелени, — отец, мать, сестры в одеждах, приспущенных с одного плеча, бурно выражают свою скорбь по умершей (MSECAE I: X-XIII). Необыкновенно задушевный смысл подобных изображений давно отмечен наукой.
