— Позволю заметить, вы крестная всех трех сестер Бальфур.

— Всех трех? Видимо, у меня чересчур много крестников, чтобы всех упомнить…

Макдугал едва удержался, чтобы не кивнуть. Каждый год он помогал леди Шарлотте отсылать традиционные подарки и письма многочисленным крестницам ее светлости — и всякий раз ему казалось, что их количество удвоилось или даже утроилось…

— Я давным-давно вам об этом говорю, — серьезно заметила Шарлотта. — У вас такое множество крестниц, что… Вот, сейчас я покажу вам список!

Леди Шарлотта отложила вязанье, поднялась и направилась к секретеру. Макдугал же принялся протирать столик. К счастью, на его поверхности и впрямь обнаружилось несколько пылинок, поэтому леди Шарлотта лишь оценивающе взглянула на дворецкого, прежде чем открыть секретер и вынуть внушительный список, в котором значилось не менее пятидесяти имен. Предъявив его герцогине, она указала на строчку в середине второй страницы.

— Вот!

Держа бумагу на вытянутой руке, герцогиня исподлобья глядела на исписанный мелким наклонным почерком листок.

— Вот… Роуз, Лили и Далия[4] Бальфур. — Она опустила листок. — Боже всемилостивый, это цветы или девочки?

— Сэр Бальфур — завзятый садовод, так что, вероятно, это именно он наградил дочерей такими прозвищами.

— Прозвищами? А как их на самом деле зовут?

— Вот уж не вспомню точно, однако имена весьма громкие, внушительные…

— Тогда напомни мне, будь любезна, как я стала их крестной?

— А там все прописано, сразу под именами девочек.

Герцогиня вновь стала рассматривать бумагу, держа ее на вытянутой руке.

— Их бабушкой была… — она сощурилась, — мисс Мойра Макдоналд. О-о, Мойра! Я вот уже много лет не вспоминала о ней! Еще девочками мы с нею учились вместе в пансионе, она всегда мне нравилась… — С виноватым видом герцогиня вернула бумагу леди Шарлотте. — Надеюсь, я была доброй крестной?

— О да! Я уже упомянула о том, что вы отсылали им подарочки на каждый День Святого Михаила, а еще на дни рожденья.

— Шарлотта, что бы я без тебя делала?

Леди Шарлотта со спокойной улыбкой отнесла бумаги в секретер и вернула их в предназначенный им ящичек. Вернувшись, она вновь взялась за вязанье.

— Так вы хотите использовать мисс Бальфур в качестве приманки, чтобы заманить в ловушку лорда Сина? То есть… на прием и на Зимний Бал?

— Заманить? Зачем так прямо и грубо? Я бы предпочла иное слово — подтолкнуть. — Герцогиня невинно склонила голову набок. — Теперь все, что мне нужно сделать, — это как-то изящно дать знать Сину, что его оскорбительница является моей крестницей…

— И что будет потом?

— А все остальное он сделает сам.

Однако леди Шарлотта вовсе не была в этом столь уверена. О чем не преминула сообщить герцогине.

— О, я слишком хорошо знаю моего внучатого племянничка. Он непременно примет вызов! А барышня, какова бы она ни была, бросила ему вызов…

— А что если он откажется?

Брови герцогини сдвинулись.

— Он должен. Он граф. Его святой долг — жениться и родить наследника.

Макдугал усердно вытирал пыль, стараясь не отвлекаться, но это давалось ему с трудом. Прекрасно понимая, насколько для титулованного и состоятельного человека важно жениться, дабы продолжить свой род, он почти сочувствовал лорду Синклеру.

— От души надеюсь, что лорд Синклер поддастся на эту уловку, — в голосе леди Шарлотты явно звучали нотки сомнения.

— Ради самого Зевса, Шарлотта! Не занудствуй, прошу!

— Прошу прощения, просто я подумала… а вдруг лорд Синклер и мисс Бальфур исполнятся ненависти друг к другу и…

— Боже, прекрати думать сейчас же — у меня от этого снова разболится голова! Мне наплевать, поладят ли Син и мисс Бальфур! Мне нужно лишь залучить племянника на бал. Ну а когда он будет здесь, остается надеяться, что ему приглянется какая-нибудь порядочная невеста — из тех, что я пригласила, — и проблемы моей сестрицы разрешатся!

— О-о-о, а я было подумала, что вы задумали… подружить мисс Бальфур и лорда Синклера.

— Нет. Хотя… если бы им суждено было повстречаться при более благоприятном стечении обстоятельств, один Бог знает, что могло бы…

Взор ее светлости затуманился, и она вновь обратила его на нечто, невидимое смертному глазу.

— Маргарет? — вернула ее к действительности Шарлотта.

— Да, дорогая? Просто я задумалась… Возможно, я слегка подкорректирую список гостей, приглашенных на бал.

— Но зачем? Вы же сказали, что приглашены самые что ни на есть достойные молодые люди и барышни…

— Так-то оно так… — Герцогиня вновь раскинулась на кушетке. — Но мы должны сделать все, что от нас зависит. — Взгляд ее остановился на дворецком. — Макдугал, к черту чай! Принесите-ка графинчик портвейна.

— Но, ваша светлость, сейчас только одиннадцать утра, а доктор не велит вам…

— Я отлично знаю, что велит или не велит доктор Маккриди, но мне сейчас нужен именно портвейн! Нам с леди Шарлоттой предстоит написать несколько важных писем и составить заново список гостей. Нам необходимо вдохновение!

Макдугал отвесил герцогине поклон и направился к дверям, сопровождаемый стайкой мопсов. Нескольких, самых настойчивых, ему пришлось отпихнуть ногой.

Выйдя в вестибюль, он покачал головой:

— Она вечно будет плести интриги — пока не отойдет в лучший мир. Впрочем, возможно, и тогда не перестанет…

— Простите, сэр? — к нему подскочил проходивший мимо лакей. — В добром ли расположении духа нынче поутру ее светлость?

— О да, и настроена весьма решительно. Да поможет Господь тем, кто окажется у нее на пути — она их не пощадит!

И сокрушенно качая головой, Макдугал отправился за портвейном.

Шестой граф Синклер взглянул на себя в зеркало и привычным движением поправил галстук. Изучив свое отражение, он удовлетворенно кивнул:

— Ну вот, порядок.

Его камердинер, невысокий человечек по имени Данн, седовласый и подвижный, вздохнул с облегчением. Данн никогда и никому не передоверял заботу о костюмах хозяина, предпочитая гладить и чинить их собственными руками. Особую заботу проявлял он в отношении хозяйской обуви — он натирал и чистил ее ваксой собственного изготовления, рецепт которой хранил в строжайшей тайне: непосвященным известно было лишь, что она включала даже такие тайные ингредиенты, как шампанское и пчелиный воск. Среди прислуги его именовали весьма уважительно «мистер Тимоти Данн, истинный знаток моды».

Он аккуратно положил на постель, застеленную покрывалом, два свеженакрахмаленных галстука, которые держал наготове, и внимательно оценил плод усилий графа.

— Блестящий узел, милорд! Джентльмен, с которым вы нынче сядете за игру, наверняка высоко оценит ваше искусство.

— Польщен твоим одобрением, — сухо отвечал Син.

— И вы вполне заслужили одобрение, милорд, — Данн словно не замечал сарказма хозяина. — Из всех узлов, которые вам удавались, этот — лучший! Жаль, что его не увидят люди поистине светские…

— Что-то не так? — Син оглядел своего щегольски одетого слугу. — Сегодняшнее общество кажется тебе чересчур плебейским?

Данн вместо ответа фыркнул. Это развеселило Сина.

— Утешу тебя: у лорда Далтона нынче будут люди «поистине светские» — один или двое.

Особенно привлекательно общество прекрасной леди Джеймсон, чей муж отбыл в Лондон по неотложным делам Регентства. Многие лорды последовали его примеру. А их временное отсутствие открывало поистине райские возможности…

— Простите мне дерзость, милорд, но я на самом деле нахожу общество лорда Далтона и иже с ним совершенно плебейским.

— Ну… он слегка простоват, — пожал плечами Син, — зато весьма гостеприимен. К тому же он щедрый хозяин.

— Щедрым хозяевам несвойственно обирать дорогих гостей до нитки за карточным столом!

Син улыбнулся — пожалуй, со слугой он был абсолютно согласен. Подойдя к серебряному подносу, стоящему на комоде, он принялся выбирать галстучную булавку. Неловким движением он смахнул на пол два конверта. Данн тотчас поднял письма.