Наконец, с НРД связана сложнейшая проблема: разрешение противоречий между уважением права каждого человека на свободу совести и недопущением дискриминации по религиозному признаку — с одной стороны, и защитой национальнокультурной самобытности страны и преодоление экстремистских, деморализующих, иных антисоциальных тенденций в религиозной сфере в целом и в НРД в частности — с другой стороны.

К второстепенным, но важным факторам также относятся:

— конфликты активных мирян и рядовых священнослужителей с религиозной бюрократией, которые ослабляют внутренние связи организации и подрывают ее авторитет в целом;

— зависимость от зарубежных идеологов (особенно характерна для протестантов, мусульман и буддистов). Впрочем, и мусульмане, и буддисты стремятся постепенно избавляться от подобной зависимости, прежде всего — путем создания собственных учебных заведений. Протестанты же стремятся получить образование (всё чаще — гуманитарное), изучать культуру и традиции России, чтобы трансформировать свое практическое богословие под русские особенности, налаживают отношения с Русской православной церковью и другими «традиционными» конфессиями;60

— межконфессиональные конфликты, которые возникают по сугубо вероучительным основаниям, по социально-политическим причинам и очень часто — из-за межэтнических конфликтов. Религиозный фактор выступает одним из стимулов внутриэтнического противостояния и даже расхождения сложившихся этносов: по линии «язычество — христианство» (луговые и горные марийцы, эрзяне и мокша — у мордвы) и «православие-ислам» (иронцы и дигорцы — у осетин);

— недостаток доверия к общностям в целом (верующие люди, как и все остальные, склонны доверять прежде всего родственникам и друзьям; только 16% православных доверяют единоверцам, а 14% мусульман — людям одинаковой этнической принадлежности);61

— отчуждение верующих от ряда государственных институтов. Полное недоверие правительству более характерно для неверующих и православных (34,7 и 30,8% — данные опроса 2005 г.).62 Отметим, что наиболее «недоверчивую» позицию по отношению к власти занимает самая многочисленная и «традиционная» часть верующих — православные; это говорит о том, что и в «ядре» религиозного сообщества имеет место то же отчуждение от власти, которое существует у большинства населения. У мусульман же отмечается наибольший процент неопределившихся в своем отношении к Российскому государству (33%), что говорит о том, что у представителей ислама общероссийский патриотизм вызывает затруднения, в том числе из-за того, что современная российская власть не соответствует их ожиданиям и представлениям о «сильном государстве».63 В этом — серьезный вызов для государства, которое отходит, особенно в проблемных регионах, от своих функций (в частности, от обеспечения защиты населения и правопорядка).

Скептическое отношение светского общества к духовенству и «клерикализации». Довольно жесткой критике — в частности, в СМИ — подвергаются духовенство и высшая религиозная бюрократия, что затрудняет консолидацию вокруг религиозных общностей, поскольку они формируются именно вокруг священнослужителей. Россияне, относясь к религиозным общностям в целом благожелательно, предъявляют к ним практические и нравственные требования; ряд ожиданий показывает непонимание специфики религии как таковой: так, от священнослужителя ждут «услуг» психолога или выполнения только ритуально-бытовых действий, а не собственно духовного наставничества.

Неприятие влиятельных этноконфессиональных общностей со стороны части светского общества. 40% россиян связывают «ислам и терроризм» (против 43%, которые не видят между этими явлениями ничего общего).64 Исламофобские настроения в российском обществе способствуют, в частности, культурному отчуждению от народов Северного Кавказа, что не может не представлять угрозы для целостности страны.

Подлинно всероссийским охватом, способностью интегрировать самые разные этносы и социальные группы и большей готовностью откликнуться на общегражданский проект обладают православные и протестанты (православные — в силу своей многочисленности и «традиционности», протестанты — в силу наибольшей консолидированности своих общин и миссионерских успехов).

К сильным сторонам православных можно отнести:

— православие является традиционной конфессией для государствообразующего русского народа и хранительницей национальных традиций;

— именно православие оказало наибольшее воздействие на культуру и менталитет русских;

— значительно большее число верующих, чем во всех остальных конфессиях;

— наибольшее доверие со стороны светского общества и представителей других конфессий;

— приоритетная государственная поддержка;

— большие материальные ресурсы;

— умение находить поддержку бизнес-сообщества;

— широкое взаимодействие со светскими общественными организациями;

— привлечение интеллигенции и создание своего собственного слоя образованных людей;

— разнообразная работа с детьми и молодежью;

— патриотизм большинства практикующих верующих, который понимается ими обычно как способствование возрождению сильного православного государства (у консерваторов) или строительство общества с христианскими ценностями и через это — возрождение России как христианской страны (у либералов);

— «почвенническая» ориентация многих православных, совпадающая с политическими предпочтениями большинства населения.

Однако имеются и слабые стороны:

— религиозность и мотивированность большинства православных гораздо слабее, чем у других конфессий;

— уровень профессиональной подготовки священнослужителей остается средним;

— социальная структура, которая помогала бы включать каждого новообращенного, пока только создается;

— существует негласное противостояние между высшей церковной иерархией и сообществами мирян, созданными вокруг священнослужителей, что вносит раздробленность в структуру организации и подрывает ее авторитет;

— внутри православного сообщества существует раздробленность и нетерпимость к другим — следствие «ашрамизации»;

— нет свободного обмена мнениями по внутрицерковным и общероссийским проблемам;

— многие православные заражены этнонационализмом, что мало способствует установлению общероссийской солидарности;

— патриотизм православных, в основном направленный в прошлое и попытки его воссоздать, страдает непониманием принципиально новых современных условий, что затрудняет предложение православными реальных социальнополитических проектов;

— во многих нерусских регионах (особенно — языческих) отношение к православию у этнических элит и интеллигенции скептическое или резко отрицательное, и православному сообществу нечасто удается преодолеть этот негатив и обвинения в «русификаторстве»;

— стремление к совместным действиям на благо общества у православных меньше, чем у других конфессий;

— существует латентный конфликт между православными и светской интеллигенцией, в котором православные далеко не всегда умеют внятно и спокойно объяснить свою позицию и невольно поддерживают имидж верующих как авторитарных мракобесов;

— сращивание высшей церковной бюрократии с властью подрывает ее реальный духовный авторитет и мобилизационный потенциал, хотя никак не влияет на уважение к церкви как оплоту национальной традиции и не ведет к реальной клерикализации государственного аппарата.