На следующее утро, когда корабли «Габриэл» и «Берриу» уже были вытащены на мель и завалены набок, чтобы очистить и починить корпус, к берегу подошли две индийские галеры – фусты с вооруженными, людьми. Васко да Гама приказал открыть огонь по галерам, так как заложники сообщили адмиралу, что это пиратские галеры. Нежданные гости, преследуемые португальским кораблем, вскоре обратились в бегство.
Когда флот Васко да Гамы находился у Анджидивских островов, к адмиралу явился некий человек лет сорока, с головы до ног одетый в льняные одежды, с тюрбаном на голове. Он обратился к португальцам на венецианском диалекте. После сердечных приветствий гость рассказал, что он христианин, уроженец Леванта – Ближнего Востока, что он в ранней юности попал в Индию и принял мусульманскую религию, но в душе всегда хранил верность учению Христа. Он находился на службе у правителя Гоа. С 1469 года страна Гоа принадлежит к большому и могучему государству Виджаянагар. Султан Гоа, перс, пользуется в своей области почти неограниченной властью. В Гоа нашли пристанище многочисленные арабы, изгнанные после кровавой бойни 1479 года из Онура и Батикала. Гость рассказал, что, узнав о прибытии европейцев на Малабарское побережье, он решил непременно разыскать их и поговорить на родном языке.
Султан позволил ему погостить у чужестранных мореходов и предлагает им продукты, суда и даже прибежище в своем государстве, если они захотят воспользоваться этим изъявлением гостеприимства и дружбы.
Однако некоторые высказывания гостя возбудили у адмирала подозрения. Он стал расспрашивать индийцев, приплывших вместе с этим человеком. Они сказали, что это командир пиратов и что поблизости стоят его корабли со множеством воинов. Тогда Васко да Гама приказал схватить подозрительного, сечь его плетьми и нещадно пытать. Пленник сознался, что послан сюда на разведку и что чужестранцев подстерегают корабли, которые нападут, едва соберутся в нужном количестве. Он ждет прибытия еще сорока самбук.
Спустя несколько дней, когда португальские корабли уже ушли далеко в море, пленник сознался, что он – иудей из польской земли, в ранней юности проданный в рабство в Индию, где добился почестей и славы. Султан Гоа послал его к чужеземцам, чтобы заманить их к себе и использовать в войнах с соседними правителями. Султан знал, каким могучим оружием владеют португальцы. Васко да Гама привез пленника в Португалию, где крестил его, дав ему имя Гашпар да Гама. Позже, в 1500 году, он сопровождал Кабрала в его плавании в Индию как толмач, участвовал и в других португальских экспедициях в Индию. Есть сведения, что Гашпар да Гама (или Гашпар Индийский) впоследствии стал любимцем короля.
Корабли Васко да Гамы провели у Анджидивских островов двенадцать дней. Знаменитый португальский поэт Луиш Камоэнс в поэме «Лузиады» назвал их островами любви, земным раем, где богиня Венера дарует мир и отдых утомленным путешественникам.
Покинув этот земной рай, корабли 2 октября вышли в океан. Плавание затянулось и продлилось целых три месяца. Вокруг простиралась водная гладь без конца и края, а моряки тщетно ждали попутного ветра – северо-восточного муссона, который обычно задувал в октябре. Целыми днями стоял полный штиль, без единого дуновения; паруса бессильно свисали вдоль мачт. Иногда поднимался встречный ветер, и суда опять не двигались с места. Мореходов изнурял жестокий зной. Питьевая вода протухла, запасы продовольствия иссякали, кончились фрукты и овощи, и экипаж снова начала косить свирепая цинга.
Как говорится в «Рутейру»: «У нас в ту пору умерло тридцать человек, не считая тридцати, умерших ранее, а таких, что могли нести службу, оставалось по семь или восемь на корабле, да и те не были столь здоровы, как следовало, и, я уверяю вас, что если бы тот самый ветер продолжался еще четырнадцать дней и мы по тому морю возвращались к себе, то у нас не осталось бы ни одного человека, кому служба на корабле была бы под силу. Мы дошли до такого положения, что кончилась всякая дисциплина. И, пока мы в смертельной опасности плыли дальше, мы дали много торжественных обетов святым и заступникам наших судов».
Каштаньеда также упоминает об этом бедствии, создавшем угрозу бунта. Кормчие уверяли, что здесь царят лишь западные ветры и что обратного пути нет – все усилия напрасны. Единственный выход – вернуться в Индию. Раз уж им суждена гибель, лучше встретить смерть на суше, чем на море. Даже Гама, который всегда добивался послушания у самых отъявленных бунтовщиков, не знал, что предпринять. Напрасно пытался он убедить изверившихся людей, что корабли между Восточной Африкой и Индией курсируют ежегодно, стало быть, попутный ветер для возвращения на родину возможен. Гама приказал самых непокорных моряков заковать в цепи и посадить под арест.
Но тут, как пишет хронист, господу в его милосердии было угодно ниспослать ветер, который в шесть дней домчал их до земли. «… и мы возрадовались этому так, будто увидели Португалию, ибо надеялись здесь с божьей помощью вернуть себе здоровье, как и в первый раз».
Наконец-то измученные мореплаватели вновь увидели Африку. Это произошло 2 января 1499 года. Кормчие определили местонахождение кораблей. Выяснилось, что флот подошел к суше на 5° с. ш. На следующий день португальцы увидели на берегу большой город. Это был Могадишо (или Магадошу) – старейший арабский город на восточном побережье Африки.
Взорам усталых мореходов предстали башни, дома, дворцы Могадишо. Однако Васко да Гама не решился высадиться на чужом берегу, Самым благоразумным сейчас было избегать стычек – корабли напоминали плавучие лазареты. Не исключено, что и этих мест достигли слухи о столкновениях португальцев с жителями Мозамбика и Момбасы.
И корабли проплыли мимо города. Прогремел залп из бомбард – адмирал пушечным огнем дал знать населению города, что здесь проходит могущественный флот.
Цинга продолжала терзать людей. В довершение ко всему с берега на корабли слетелись целые тучи больших зеленых и черных мух, а также москитов, безмерно мучивших моряков.
5 января разыгрался шторм. Он нанес довольно большие повреждения «Рафаэлу». Вскоре после этого корабли подверглись нападению пиратов, чьи лодки неожиданно вынырнули из-за скалистого мыса – укрытия морских разбойников. Длинные, узкие пироги с чернокожими воителями стремительно неслись к кораблям. Уже можно было различить вздымающиеся весла, пираты схватились за копья и натянули тетивы луков.
В другое время такое нападение, да еще днем, не грозило большой опасностью, но сейчас на судах было так мало здоровых людей, что пиратов нельзя было подпускать близко – в абордажном бою они захватили бы португальский флот.
К бомбардам кинулись и здоровые, и чуть живые пушкари. После нескольких залпов лодки морских разбойников убрались восвояси.
7 января на горизонте показался Малинди. Матросы громко ликовали, завидев знакомую гавань. На кораблях салютовали из орудий, на мачтах взвились флаги и вымпелы. Навстречу им вышли разукрашенные лодки. Люди шейха Малинди привезли на корабли подарки – овец, кур, яйца, апельсины, плоды манго и другую снедь. Но, прибавляет автор «Рутейру», больные моряки уже не могли насладиться этим великолепием. Многие здесь же и умерли.
Шейх прислал Васко да Раме сердечные поздравления с благополучным плаванием и пригласил его во дворец. Оба не скупились на любезности и заверения в дружбе. Португальский адмирал, от души ненавидевший мусульман и нимало не скрывавший этих чувств в Индии, сейчас клялся мусульманскому шейху, что португальцы пребудут лучшими друзьями правителя Малинди. Шейх, в свою очередь, направил королю Португалии длинное послание, поздравляя его с открытием морского пути, и призывал направить за океан новые корабли.
По данным некоторых хронистов, состоялся обмен подарками. Шейх направил королю золотую цепь с драгоценными камнями, а королеве – перламутровый ларец, украшенный серебром и слоновой костью, а также двадцать серебряных перстней с дорогими камнями. В ларец были уложены белые шелковые ткани и золотые нити. Кроме того, шейх подарил королеве огромный кусок серой амбры в серебряной оправе. Это был действительно королевский подарок. Он также щедро одарил всех троих капитанов, а для экипажа отправил на суда три лодки с белым шелком и муслином, чтобы каждому досталось какое-то преподношение и ни один не чувствовал себя обойденным.
