– Почему? – хмуро спросил Чабор, все еще не до конца принимая увиденное и услышанное за реальность. Да не сон ли это? Этот старик, горы, драконы, меч в камне…

– А на то и меч Индры, – засмеялся Говар. – Любой, кто взялся за его рукоять, рискует потерять руку, и это самое малое. Металл древнего божественного оружия хранит тепло Инглии29. Ковался он в Небесных кузнях, а потому полыхнет гибельным огнем, как только его коснешься…

– Так как же я его достану-то?!

– Во-о-от, – старик многозначительно поднял вверх указательный палец. – Есть только один человек на земле, который должен совершить великое дело. Ради дела этого Индра и оставил свой меч людям, а человек этот – ты, Чабор. Твое имя есть в шлоках30 с древними письменами. Там сказано, что сам Индра назвал Стражникам Святых Вод того, кто откроет в приделах Мидгард-Земли путь Меча Артакон31. Так что самого меча бояться нечего, а вот на пути к нему будь осторожен. В Темнолесе о тебе тоже знают, но, благо, сейчас еще не ждут.

Будущее можно изменить только в настоящем. Сегодня хороший день. Он может стать великим, но… скоро закончится, так что поспеши, внучок. Может быть, оно-то сейчас и не ко времени, – добавил Говар как-то неопределенно, – но мое дело, чтобы ты нашел дорогу к мечу. Про время мне никто ничего не говорил. Вот оно само сегодня и покажет, правильно ли я его выбрал. Иди же, да не забывай обо мне, думаю, свидимся еще. И я тебя не забуду, потому что буду многое о тебе слышать. Прощай!

Чабор, словно зачарованный, послушно стал спускаться вниз по гладким спинам валунов, оглянулся на прощание и замер. Вместо старика на камнях стоял олень! Лесной красавец, даже не одарив юношу взглядом, величественно повернулся и тут же скрылся за покатыми боками камней. Морозный воздух колыхнуло, и неказистая избушка старика исчезла.

Пробираясь к Белой горе, Чабор, голова которого просто гудела от мыслей, тщетно пытался переварить все, что сумело задержаться в его памяти. «Будущее можно изменить в настоящем, – повторил он про себя слова старика. – Здорово сказано! Жаль, что непонятно».

Теперь, когда его «настоящее» двигалось от валунов к подножию Белой горы, под его старой заячьей шапкой все сильнее пульсировала нешуточная озадаченность. Чем дальше, тем больше хотелось вернуться, спросить старика еще о многом… Что, например, делать с мечом, даже если все обойдется благополучно? Знает ли Атар…? И почему у Чабора никто не спросил, хочет ли он сам всего этого? Ему сказали «иди», и он пошел. Наверное, это нелепо… Но Чабор ни на миг не усомнился в правильности своего решения и своего предназначения, иначе он остановился бы еще в самом начале, на пороге волшебной избушки Говара…

Вскоре Чабор добрался до Белой горы. Вблизи она оказалась не такой уж и большой. Он без труда обошел ее, изумляясь форме и цвету. Перед ним, как и было обещано Говаром, раскинулась ровная площадка внушительных размеров, густо заросшая щетинящимся сквозь снег мелким кустарником.

Легко обнаружил он и черные валуны. Тяжело вздохнув, юноша легко взобрался на первый из них и стал продвигаться вперед, перепрыгивая с верхушки одного камня на другой. Двигаться так было совсем не просто. Нависающие над камнями, пружинящие лапы елей пытались сбросить Чабора вниз. Каждый новый валун казался ему последним, но стоило только взобраться на него, появлялся другой, затем еще, и еще.

Короткий зимний день, и без того затянувшийся из-за ясной погоды, неотступно клонился к вечеру. Нужно было поторапливаться. Ночь зимой приходит быстро, а путь до дома неблизкий. Юноша старался продвигаться все быстрее, несмотря на усталость. Он уже не обращал внимания на сопротивление веток и прорывался сквозь них, прыгая с камня на камень с удвоенной силой.

И вдруг – сильнейший удар! Лихорадочно стремясь к цели, Чабор забыл об осторожности и не заметил, что цепь валунов внезапно оборвалась… И теперь он висел над черным краем огромного камня, ухватившись за что-то рукой. Ниже была опасная пустота, а подтянуться не было сил: ушибленный правый бок отзывался тупой болью. В секундном замешательстве он поднял глаза на то, что удержало его от падения… Вопрос о том, сможет ли он коснуться волшебного оружия из Небесных кузниц, отпал сам собой. Его горячие от страха пальцы изо всех сил вцепились… в эфес меча.

Морщась от боли, Чабор все же нашел в себе силы подтянуться и взобраться на камень. С недоверием осмотрев собственную ладонь, он повторно взялся за массивную рукоять меча и зажмурился. Холод промерзшего металла неприятно отозвался в заиндевевших пальцах. Юноша снова осмотрел ладонь: она оставалась невредимой.

Вокруг ничего не происходило. Осмелевший Чабор присел на корточки и аккуратно очистил пространство вокруг древнего клинка от иглицы, мелких веточек и прочего лесного мусора. Протерев рукавом потемневший от времени эфес, он осторожно сжал его двумя руками и в страхе задержал дыхание, ожидая, что уж теперь-то небеса непременно разверзнутся и грянет гром. Но снова ничего не случилось.

Тогда Чабор встал и что было сил потянул меч вверх. Камень, из которого торчало оружие, затрещал и, отпуская на волю древний клинок, в один миг покрылся паутиной мелких трещин.

Чабор обеими руками поднял меч и медленно повернулся к заходящему солнцу, чтобы рассмотреть великолепное оружие. Клинок тут же ярко вспыхнул. Металл светился так, словно в нем самом жило солнце. Не было и следа многих веков, лишь у самого эфеса красовалась древняя руна «Артакон». И… в это невозможно было поверить, однако казалось, что она была выжжена!

Юноша неосознанным жестом поднял оружие к небу. И вдруг клинок ударил в голубую бездну ослепительным лучом. Мощный поток света разлился по небесам волшебными светящимися сполохами. Чабор смотрел на них, не отрываясь, и это было последнее, что он помнил…

Когда он снова открыл глаза, то от вакханалии танцующих небесных огней не осталось и следа. Темное вечернее небо спокойно поблескивало редкими колючими звездочками. Чабор лежал в снегу, держа в руках волшебный меч, а вокруг валялись куски и щебень рассыпавшегося в прах черного камня.

Юноша медленно повернулся на бок, приподнялся и… замер. Чудеса, видно, еще не закончились. На примятом снегу лежали обтянутые бурой воловьей кожей ножны Артакона. Сделанные рукой искусного мастера, они были достойны Великого оружия.

Чабор вложил меч в ножны, привязал его к своей плетеной конопляной веревке-поясу и отправился вдоль каменной цепи обратно к горе.

Опускались сумерки. Отойдя шагов пятьсот от последнего камня, юноша заметил, что навстречу ему движется кто-то в серебристой, словно отблеск луны, одежде. Рядом с силуэтом незнакомца можно было разглядеть какое-то крупное животное.

Подумав с минуту, Чабор решил, что на сегодня с него хватит впечатлений и лучше пока спрятаться за молодую ель и подождать.

Оставаясь невидимым, он спокойно дождался, когда неизвестные приблизятся настолько, что даже в полумраке глухого леса их можно будет рассмотреть. В животном уже узнавалась рысь, а вот Серебристый пока так и оставался для юноши загадкой.

И вдруг чужаки остановились и посмотрели в ту сторону, где сидел в засаде Чабор. Это произошло так внезапно, что испуганный паренек вжался в снег и затаился

Дальнейшие события развивались молниеносно. Рысь ощетинилась и зарычала. Юноша в ужасе хотел подняться навстречу верной гибели, как вдруг услышал за спиной леденящий душу рев! Чабор повернул голову: прямо к его засаде шел огромный черный медведь.

Сердце Чабора, казалось, перестало биться… Он так и остался лежать, вдавленный ужасом в снег, не в силах пошевелиться.

Рысь, не обращая внимания на лежащего за елью человека, безстрашно двинулась на огромного соперника. Ее спутник взмахнул руками и… Серебристая птица промчалась мимо Чабора в лес. О, как бы сейчас и Чабор хотел обернуться в кого-нибудь и сигануть отсюда куда подальше.