Случай взят из жизни. Тут завелась такая корова, что умеет ловко перекидывать ногу и перелезает таким образом через любой забор. Когда корова перелезла к нам на участок, Шура кричал ей с балкона:
— Брысь!
* * *
Записка Гале, наклеенная на страницу тетради:
«Капрон — чтоб не стала синим чулком,
Перо — чтоб не стала розовым.
Пусть в жизни у Гали все поместится — и черти, и любовь, и книжки, и цветы».
Н. Я. [Нора Яковлевна Галь. — А. Р.]
3 июля 54.
Нынче тяжелый день. Я мыла Ниночке голову, и на голове у нее образовался колтун. Чего только мы ни делали: полоскали уксусом, содой, кипяченой водой, но ничего не помогло. Она, бедная, молча стояла, согнувшись в три погибели и терпеливо ждала, когда я кончу. Не только визга (как бы Сашка визжала!) — даже тихого ропота не было. Я чуть не плакала, Лиза причитала, Марья Васильевна говорила «ничего не выйдет», Сашка с Егором помчались отыскивать деревянное масло, а девочка, покорно окунув голову в таз, молчала. Когда стало ясно, что ничем помочь нельзя и чем дальше, тем хуже, она сказала мне со слезами:
— Тетя Фридочка, не огорчайтесь. Даже если остричься… ладно, я не буду плакать.
— Но ведь мама так хотела, чтоб у тебя были косы!
— Вот только поэтому я и плачу.
Потом мы пили чай, Шура рассказывал смешные истории, потом он обещал отвезти Ниночку в Москву к хорошему парикмахеру, который промоет ей волосы, а если придется остричь, острижет красиво.
Я сказала:
— Нина очень хорошо себя вела, Сашке так даже и не снилось.
А Нина сказала:
— Мне хочется всех любить сейчас.
— Значит, ты очень добрая девочка.
— А откуда вы знаете?
— Когда злым людям нехорошо, они хотят, чтоб и всем остальным людям было плохо.
(«А ты-то откуда это знаешь?» — спросил Шура).
Потом я сказала:
— Ниночка, я тебя очень уважаю, ты молодец!
И вот тут ребенок меня сразил:
— Я ОЧЕНЬ ПОЛЬЩЕНА! — ответила Ниночка.
* * *
Егор и Саша старались изо всех сил, бегали за деревянным маслом, приволокли ведро дождевой воды. Узнав, что ничего не помогает, сказали хором:
— Пойдем утешать!
4 июля 54.
Ниночкино письмо братишке в Одессу:
«Дорогой Марик!
Я живу под Москвой на станции Пески. У нас очень хорошая дача. Одна половина наша, другая хозяйкина. Хозяйку зовут Антонина Клементьевна. У нее есть кот Яшка. Он съел птенцов у одной птички, и теперь она все время летает за ним и кричит на него, и клюет его. Он очень красивый и ласковый. Хозяйка его любит и балует. Он ест молоко с клубникой и просит еще; просит он так: кладет лапки на колени хозяйке и жалобно на нее смотрит. Он серый и пушистый. У нас есть малина, клубника, земляника, смородина, крыжовник. Старшая дочка тети Фриды Галя окончила школу с серебряной медалью. А младшая дочь Саша перешла в шестой класс с похвальной грамотой. Она очень красивая, умная и хорошая девочка. У нее черные косы и большие черные глаза, похожие на твои, только у тебя красивее.
Неподалеку от нас живет мальчик Егор. Он очень хороший мальчик. У них на даче очень много всякой живности. У них 4 собаки — Кучум, Жучка, Кузя, Бровка, грач Андрюшка, петух, куры, павлин, корова, собака Абрек, сурок Байбак, заяц-русак, два попугайчика, 20 канареек, сыч, совенок и 6 ульев пчел. У нас есть речка. Меня скоро выучат плавать. А кататься на велосипеде меня научила Саша. Оказалось, что тут живет скрипач. Он дает мне уроки.
Целую всех вас очень крепко. Нинуся».
Ниночка, Галя и Саша. Лето 1954 г.
* * *
Саша:
— Мама, Генриетта Яковлевна говорит, что есть радость, а есть счастье. Медаль, премия — это просто радость. А счастье — это вот что: война кончилась — это счастье. Ребенок родился — счастье. Свадьба — тоже счастье — твоя или твоих детей. Если друг в беде, а ты ему помог — счастье. Изобрел что-нибудь на радость людям, ну, на пользу — счастье. И еще счастье, если близкий человек пропал без вести, а потом вернулся. А все остальное — просто радость. И еще надо различать неприятность и горе. Вот люди часто говорят: — ах, какое несчастье, какое горе! — а на самом деле не горе совсем, а просто неприятность. Горе — это если умер, кого любишь. И еще измена. И все..
Гм…
6 июля 54.
Когда Галя заполняла анкету для поступления в институт, она в графе «семейное положение» порывалась написать «дочь».
* * *
Ниночка (мечтательно): — Какая Галя была красавица в белом платье!
Егор, горячо:
— Она и так красавица!
* * *
Косы Ниночке пришлось остричь — беда какая, постоянный мне укор.
8 июля 54.
Ниночка:
— Не хотела бы я быть на месте Язона…
12 июля 54.
Саша:
— Мама, ну как же они называются — эти люди… Ну, которые все скупают, а потом продают… Ну, как же их… ах, да, СКУПЕЛЯНТЫ!
* * *
Саша:
— Мама погрязла в работе.
Я:
— Погрязают в чем-нибудь плохом. Вот например… Ниночка:
— Погряз в разврате!
Мы все хором:
— У-у-у-о-о-о!!!
13 июля 54.
Саша, Ниночке:
— Я слышала, что в партии был левый наклон и правый наклон.
* * *
Саша (Егору):
— В каждом человеке есть хотя бы на протон всяких качеств — плохих и хороших. Ты знаешь, что такое протон — такая мелкая, мелкая единица меры. Так вот, в каждом человеке есть хоть на протон злобы…
Егор:
— Во мне злобы нет даже на протон.
Саша:
— А к фашистам?
Егор:
— А мне они ничего плохого не сделали.
Саша, побагровев:
— Как тебе не стыдно, что ты говоришь такое! Они убили и замучили тысячи людей! Какое — тысячи — миллионы!!!
Егор:
— Чего я не видел, того я не знаю! И чего я не видел, тому я не верю!
Саша:
— Ты веришь, что есть Франция?
Егор:
— Верю.
Саша:
— Но ведь ты ее не видел?
Егор:
— Я ее видел на карте.
Саша:
— А про фашистов ты читал в книгах.
Егор:
— Нет, я не читал ни одной книги о фашистах.
Саша, с отчаянием:
— Мама, что он говорит!
Я:
— Знаешь, Егор, тебя надо поместить под стеклянный колпак и надписать: «Вот человек, который не испытывает к фашистам никакой ненависти» — и в музей. На тебя приходили бы смотреть.
Егор:
— С таким же успехом под этот колпак можно поместить грудного младенца.
Саша:
— Но с грудного младенца другой спрос, чем с человека, которому 13 лет!
Я:
— Ну, ладно, ты не читал. Но вот у девочки, у твоей подруги Гали, которую ты любишь, фашисты убили отца. Уверена, что отцы многих твоих товарищей тоже погибли на фронте — что же, и об этом ты ничего не знаешь?
— Не знаю.
Под конец он отвечал смущенно, но все так же упрямо. Так как Сашка начала на него очень наседать и вопить, я сказала:
— Оставь его в покое. А Егора мы попросим, как только он почувствует ненависть к фашистам, пускай позвонит нам по телефону или даст телеграмму.
Егор несколько поежился, но промолчал.
Саша вечером:
— Мама, может, он смеялся над нами? Но ведь такими вещами шутить стыдно, правда?
День взятия Бастилии! — 14 июля 54 г. — Сегодня у меня родилась племянница ЛЕНОЧКА.
