Альф приходил в себя несколько недель. Он вернулся с бронхитом, циститом и флебитом на обеих ногах. Некоторое время он выглядел стариком. Альф поклялся, что это был его последний рекламный тур, и он действительно оказался последним. Его следующие книги вышли в двух томах, объединенных специально для американского рынка, и ворвались в списки бестселлеров. В течение многих недель они занимали первые строчки. Для повышения уровня продаж больше не требовалось личное присутствие автора.
«Не будите спящего ветеринара» и «Ветеринар за работой» вышли одной книгой «О всех созданиях — прекрасных и разумных», изданной в сентябре 1974 года. «Ветеринар в панике» и «Жаль, ветеринары не летают» слились в книгу «О всех созданиях — мудрых и удивительных», которая появилась на рынке в сентябре 1977 года. Обе получили прекрасные отзывы и имели колоссальный успех.
С тех пор у Альфа не возникало желания вернуться в Соединенные Штаты. Ему нравилось встречаться с американцами, но он предпочитал общаться с ними на своей территории. За все эти годы он пожал руку, наверное, многим тысячам туристов, но он не позволил популярности разрушить его личность. Положение знаменитости ничуть не изменило его отношение к друзьям и знакомым в Тирске. Местные жители высоко ценили эту черту его характера и всегда оберегали его частную жизнь от многочисленных туристов. Вся округа видела в нем Альфа Уайта, а не Джеймса Хэрриота, — именно этого он и хотел, когда сделал первый шаг на дороге к славе.
Иногда ему давали понять, что его творчество нравится не всем, и удивительно, что наравне с хладнокровием ему удалось сохранить чувство юмора. В 1977 году он писал в журнале «Педигри Дайджест»:
В основном я получаю лестные отзывы — как в письмах, так и лично. Письма я читаю утром за чашкой чая, и мне приятно начинать день, зная, что многим людям я доставил радость. Меня глубоко трогают письма от людей, которые чем-то больны или понесли тяжелую утрату и которые пишут, что я заставил их смеяться и помог примириться с жизнью.
Но в этом мире нет ничего идеального, и даже у писем есть обратная сторона. Я проношу чашку мимо рта, когда мне неожиданно попадаются обвинения в «злоупотреблении алкоголем и сквернословием», или вдруг, ни с того ни с сего, мне пишут, что мои книги «попахивают мужским шовинизмом». Американцы, в частности, критикуют меня за «упоминания имени Господа всуе» из-за невинного, как мне казалось, выражения «Боже мой».
Попадались визитеры, которые уходили после встречи с Альфом разочарованными. На обложке американского издания Джеймс Хэрриот изображен привлекательным молодым человеком, но, конечно, в то время, когда толпы туристов начали осаждать Тирск, ему было около шестидесяти. Некоторые, ожидавшие увидеть человека помоложе, испытывали потрясение. Он описал один такой случай в журнале «Педигри Дайджест» в 1977 году:
Многие читатели приезжают в клинику, ожидая встретить энергичного молодого ветеринара двадцати пяти лет. При виде седого шестидесятилетнего старика они часто не могут скрыть своего смятения.
Большинство тактично обходят эту тему, но одна дама сразила меня своей прямотой. «Знаете, — сказала она, — чудно было, когда я сегодня познакомила с вами свою дочь. Она думала, что встретит молодого человека, и, увидев вас, испытала ужасный шок!» К счастью, она сообщила мне это в пабе, и я смог быстро привести себя в чувства.
Известность создавала свои проблемы, но Альф относился к этому довольно спокойно. Помню, однажды он протянул мне странное письмо от недовольного читателя. Когда я его прочитал, он сдержанно улыбнулся и сказал: «На всех не угодишь, мой мальчик!»
Однако ему редко наносили такие удары по самолюбию. Его популярность набирала обороты, но Альф старался уйти в тень, насколько это было возможно, и вежливо, но твердо отклонял все приглашения еще раз посетить Соединенные Штаты. По иронии судьбы, его друзья и родные получали гораздо больше удовольствия от поездок туда.
В конце 1970-х Брайан Синклер — который теперь стал знаменитым Тристаном, — несколько раз путешествовал по Америке, рассказывая о своем друге Джеймсе Хэрриоте. В основном он общался с такими же ветеринарами, как он сам, и они принимали его с удивительным радушием. В те дни Брайан часто встречался с Альфом и делился своими впечатлениями об Америке. После этих встреч Альф редко возвращался без новой забавной истории.
Не только Брайан, но и многие другие друзья получали преимущества от популярности Альфа в Америке. Стоило им упомянуть, что они из Йоркшира, в разговоре непременно всплывало имя Джеймса Хэрриота. Оно соединило многих людей, живущих по разные стороны Атлантики.
Семья с большим уважением относилась к Тому Маккормаку и Альфреду Эймсу: эти два человека сыграли важную роль в судьбе Альфа, помогая ему добиться успеха. Том и его жена Сандра во время частых приездов в Великобританию несколько раз встречались с Альфом и Джоан, а два Альфреда — Эймс и Уайт — и их жены встретились в Йоркшире в августе 1988-го. Оба хорошо помнили ту решающую рецензию в «Чикаго Трибьюн», несмотря на прошедшие годы.
Альф Уайт всегда ценил тех, кто протягивал ему руку помощи, и Том Маккормак, в свою очередь, не забывал йоркширского ветеринара, чье творчество помогло ему вновь обрести почву под ногами. В октябре 1995 года, через восемь месяцев после смерти Альфа, Том Маккормак с Сандрой специально приехали из Америки, чтобы отдать ему дань уважения на поминальной службе в Йоркском соборе. Это был его прощальный жест автору, которому много лет назад, в 1973 году, он сказал: «Помимо денег, вы, как ни один другой наш автор, приносите нам с Сандрой моральное удовлетворение, мы гордимся, что издаем вас. Ради таких людей, как вы, и приходишь в издательский бизнес».
Хотя читатели со всех концов света толпились в приемной на Киркгейт, 23, у Альфа остались прежние приоритеты. Он дважды побывал в Америке, где его принимали как героя. Он стал мировой знаменитостью, его финансовые проблемы остались далеко позади, но он был все тем же человеком, которого я знал всегда. Он почти не говорил о своих победах, и его отношение к семье, друзьям и местным жителям ничуть не изменилось.
Году в 1977-м я обратился к отцу за советом по поводу какой-то проблемы в практике. Я извинился и сказал:
— Наверное, не следовало беспокоить тебя из-за этого. Ты теперь знаменитый писатель. Ты можешь больше не думать о практике.
— Сколько бы миллионов книг я ни продал, благополучие этой практики для меня важнее! — не задумываясь, ответил он.
Никто из нас даже не предполагал, что его творчество принесет ему такую известность, но все эти годы, когда его популярность достигала невероятных размеров, он, прежде всего, оставался семейным человеком и ветеринарным врачом.
Глава 24
За десять лет состояние Альфреда Уайта резко увеличилось. 1970-е годы начались с публикации его первой книги. Она имела немыслимый успех и принесла ему долгожданную финансовую устойчивость. Предыдущее десятилетие началось с внезапной смерти отца, после которой Альф надолго погрузился в депрессию и тревожное состояние. Неудивительно, что он часто называл тот период своей жизни «ужасными шестидесятыми».
Однажды я спросил его, как бы повернулась его жизнь, не стань он успешным писателем.
— Я бы продолжал работать, — ответил он. — У меня была накоплена скромная пенсия, я заключил кучу страховых договоров. Наверное, я бы продал дом и купил небольшое бунгало в Тирске. Я бы скромно и уединенно жил на пенсии и, вероятно, был бы не менее счастлив, чем сейчас!
Это были не пустые слова. Отец никогда не считал деньги своей целью и редко вел образ жизни богатого человека. Правда теперь, получая высокий доход, он иногда позволял себе некоторые удовольствия, которых был лишен раньше. В апреле 1977 года он купил «Майрбек», небольшой домик у подножия Хамблтонских холмов, где провел свои последние дни. Теперь он мог позволить себе более дорогие машины, они с Джоан ездили в отпуск за границу, и ему не приходилось считать медяки, прежде чем пригласить друзей на ужин. В остальном его образ жизни остался прежним.
