Через некоторое время уже не Айнур, а снова Анна, собрав свои последние силы, спотыкаясь о ветки деревьев и задыхаясь от собственных слёз, бежала по лесу, оставляя всё дальше и дальше ставший для неё пленом дворец османского султана…»

Книга так увлекла меня, что я совсем забыла о времени, будто бы перенеслась в прошлое, в тот мир, который был так близок моему сердцу. Я так чётко представляла себе султана, грациозно восседающего на троне, его наложниц, красотой которых он восхищался, будто бы сама побывала во дворце.

Посмотрев на часы, спешно стала собираться. До работы мне ещё нужно было заскочить домой, переодеться.

В семь часов я уже была на посту, подчищая остатки цыплёнка табака и утки под маринадом за «успешными и влиятельными».

- Василиса, - обратился ко мне администратор зала Женя – лимитчик вроде меня, но прошедший на несколько ступеней выше по карьерной лестнице.

- Слушаю.

- На сегодня твоя работа закончена, - заикаясь, сказал он.

- Как это - закончена? Ведь я только пришла. Меня что – увольняют? – не верила я. - За что?

- Нет, это только на сегодня, - пытался он меня успокоить. - Понимаешь, тут такое дело, короче, там один господин в зале, хочет, чтобы ты к нему присоединилась…. В смысле, ужина.

- Как это понимать? Но ведь не положено!

- Знаю, что не положено, - сказал он шёпотом, - но это очень влиятельный господин, наш вип-клиент. Я не могу ему отказать.

- Скажи ему, что адресом ошибся, здесь не ужинают с посудомойками, - отвернулась я и продолжила своё занятие.

- Ну, пожалуйста, Василиса, ради меня! Ну, чего тебе стоит?

- А посуду ты за меня мыть будешь?

- Если надо будет – помою! - ответил Женя.

- Дааа! - задумчиво произнесла я. - Видно он оооочень влиятельный.

- Ну, так как? Может, передумаешь?

- Женя, ты же меня знаешь! Я лучше уволюсь, чем буду развлекать этих напыщенных болванов!

- Напыщенных болванов? Это что-то новенькое! – раздался сзади меня голос, меньше всего который я хотела бы сейчас услышать.

- Я был «небожителем», «Нарциссом», «папенькиным сыночком», кем там ещё? Ах, да «золотым мальчиком», - подошёл ко мне ближе Истомин. - Теперь, значит, «напыщенный болван»? Смотри-ка, а я расту! – ехидничал он.

- Вы, извините, - стелился перед ним администратор, - я сразу предупреждал, что ничего не получится.

- Всё нормально! – сказал Истомин. - Деньги можешь оставить себе. И свободен!

Женя поспешил уйти, пока Влад не передумал.

Я развернулась к Истомину лицом:

- Получается, ты меня купил?

- Получается, что так, - констатировал он.

- Да, знаешь, кто ты? – злость мешала мне подобрать нужные слова.

- Знаю: напыщенный болван, ты уже сказала об этом. Да, денег сегодня за тебя немало отдал. Ну, ничего! Вернёшь вместе с деньгами за выпитое тобой шампанское.

- Что? – я хотела с кулаками наброситься на Истомина.

- Хотел тебе ещё раз доказать, что в жизни всё покупается и продаётся!

- Только не я!

- Это точно! Поэтому ты мне и нравишься!

- Что ты сказал? – не верила я своим ушам.

- Я сказал, что ты мне нравишься! – улыбнулся Влад.

- Да ты… . Да я тебя…. Да как у тебя язык повернулся? – я не знала, что ответить.

- Я сказал правду! Никогда прежде ни к одной девушке такого не испытывал, - спокойным голосом сказал Истомин.

Меня же всю трясло.

- Ну, так как насчёт ужина? – дёрнув по обыкновению своей шоколадной чёлкой, продолжал Влад.

- Сказала же – нет. У меня работа.

- Тогда я тебе помогу, - Истомин подошёл к раковине и засучил рукава. - Найдётся ещё одна пара перчаток?

Да, если бы нас тогда застали папарацци, была бы прекрасная реклама – «Сам Влад Истомин моет за вами посуду в нашем ресторане!»

Мне же было весело работать в тот вечер, глядя как Влад шутит, танцуя под музыку и кидаясь в меня пенкой от мыла. И он совсем не был похож на того Истомина, с кем я познакомилась несколько дней назад в «Махаоне».

- Ну, всё! - сказал он, когда вся работа была закончена. - Сделал дело – гуляй смело!

Я смотрела на Истомина совсем другими глазами. Ещё вчера я ненавидела его. Сегодня же он вызывал у меня симпатию. Он хохотал, дурачился, смотрел на меня как «простой смертный», будто забыл своё громкое имя.

Я тоже первый раз за наше знакомство улыбнулась ему. Я чувствовала себя спокойно рядом с ним. И мне хотелось смеяться. Все плохие мысли остались позади.

- Может, в кино?

- Нет, уже поздно, - боялась я переходить грань.

- Ну, хотя бы мороженого поедим перед сном?

- Мороженого? Давай! - не могла я отказать потому, как мороженое было моей слабостью. Да и рядом с Истоминым я чувствовала теперь себя в безопасности.

- Тогда пошли? – улыбнулся он мне, подав руку.

- Пошли, - ответила я, но руку его не взяла.

… Да, вечер удался на славу, - мечтательно улыбался Влад, плюхаясь на мягкий диван гостиной. Сегодня впервые в жизни он испытал наслаждение от пломбира в вафельном стаканчике, вкуснее которого не ел никогда. Сегодня много чего он испытал впервые. Улыбка не сходила с его лица. И, когда он вспоминал перепачканное мороженым лицо Василисы, тёплые нервные импульсы бегали по всему телу, заставляя вздрагивать всякий раз, приблизившись к месту, благодаря которому был столь популярен Казанова. Да, эта девчонка полностью завладела его разумом и сердцем.

- Алевтина! Алевтина! Что у нас сегодня на ужин? Я голодный, - стаскивая с себя ботинки, звал он домработницу.

Та не отзывалась. Влад встал с дивана, пошёл на кухню.

- Алевтина! Ты дома?

Переступив через порог кухни, Истомин замер – за столом, отпивая из бокала коньяк, сидел его отец:

- У Алевтины сегодня выходной. Я отпустил её.

- Отец? – с трудом выговорил Влад. - Но как ты здесь?... Ты же в Лос-Анжелесе?

- Был там с утра! Садись! – грубо приказал он сыну, показывая на стул перед собой.

Влад подчинился.

- Что это? – бросил Истомин-старший на стол стопку фотографий?

Истомин оторопел:

- Фотографии.

- Вижу, что фотографии, - усмехался отец. - Что ты на них делаешь?

Влад потупил взор.

- Когда Макс мне рассказал, я не поверил своим ушам. А вот теперь всё вижу во очно.

- Ах, это Макс! Предатель! – Истомин стиснул зубы и сжал кулаки.

- Я оставил Макса приглядывать за тобой. Он всё сделал правильно! Но ты! Как ты мог? Сын Истомина моет в кабаках посуду? Да, ты в своём уме? Знаешь, сколько я создавал эту империю? Ты хочешь вот так вот всё разрушить одной рукой?

- Да, что такого? Я просто помогал! - пытался оправдаться Истомин.

- Помогал? Это ты потом моим конкурентам скажешь, которые ищут любой повод, чтобы уничтожить меня! - кричал отец. - А ты помогал?

- Но, отец!

- Молчать! И кто эта девица? – отец бросил на стол фото Василисы.

- Её зовут Василиса.

- Мне всё равно, как её зовут. Я спросил, кто она, ты знаешь?

Влад опустил глаза.

А я тебя посвящу: Василиса Крылова – безродная провинциалка, дочь рабочих, посудомойка…. Этого недостаточно?

- Но, отец, ты её совсем не знаешь!

- Ты меня хочешь с ней познакомить? – язвил отец. - Я тебя вызволил из Лондона руководить бизнесом, пока я расширяю дело в Лос-Анжелесе. А ты чем ты здесь занимаешься? Распускаешь везде кулаки и моешь посуду? Значит так, чтобы я тебя больше не видел рядом с этой девицей?

- Но, отец!

- Молчать! – оборвал его отец. - Я всё сказал! А пока я заблокирую все кредитки.

Отец встал из-за стола и поднялся по лестнице на второй этаж, оставив Влада одного.

Влад спустился по стене на пол, на глазах его показались слёзы.

Знакомая картина, - подумал он, - как десять лет назад, ничего не изменилось! Кроме денег и бизнеса его отца ничего не интересует! А он сам не такой ли? Не он ли недавно, заключив пари, поставил на кон судьбы людей? Да, он точно такой же, как и его отец. Как он ненавидел себя сейчас!