- Выпороть за то, что упала? За то, что порвала ваш драгоценный наряд? Только лишь за это можно выпороть ни в чём не повинную девушку? – Айнур смотрела прямо в глаза повелителю.
Тот тоже не мог оторвать от неё глаз, просто оторопев от неслыханной дерзости.
- Али-ефенди! – сказал он уже более спокойным тоном.
- Слушаю, повелитель.
- Выпороть! – сказал султан, всё ещё не спуская глаз с прекрасной наложницы.
В эту ночь султан не мог спать, вспоминая милые черты девушки. Она первая, кто осмелился не просто посмотреть в глаза падишаха, но и ответить ему. Как ей хватило смелости, наглости? Падишах ещё и ещё раз обдумывал случившееся. Его сердце при этих мыслях учащённо билось. Сам же он испытывал неимоверное наслаждение, думая о той, чьей красотой был пленён.
… На следующее утро перед дворцом в летнем саду всё было готово к казни. Высокий широкоплечий палач в красном одеянии с устрашающим видом и с огромным топором в руках совсем не сочетался с зеленью кипарисов, колоннадой стоящих по кругу. От кипарисов исходил сладковатый манящий аромат. Но все их старания были напрасны. Разве что птицы, парящие высоко в небе и наблюдающие за всем происходящим с высоты своего полёта, чувствовали это благоухание.
Мысли же всех остальных поглотил стоящий, не шелохнувшись, наготове тот самый палач. От него исходил какой-то дьяволический запах, вызывающий дрожь по телу.
Собрались вельможи, визири и, как положено, первые лица дворца, принимающие участие во всех государственных делах. А казнь изменщицы и предательницы было чуть ли не самым важным делом, требующим обязательного присутствие всех, которые, уже опустив глаза и перешёптываясь, ждали появления султана.
И вот по вымощенной камнями дороге со стороны дворца направлялась делегация во главе с падишахом. Он выглядел достойно повелителя. Султан шёл не спеша, с высоко поднятой головой, скрестив за спиной руки. Полы его платья развевались при каждом движении. Яркое солнце освещало дорогу, и драгоценные камни на его одеждах. Так, что от их блеска слипались глаза. По правую руку от султана шёл его верный слуга Корай-паша:
- Султан идёт!
Все, расступившись, и уступая дорогу, кланялись своему господину, не поднимая глаз до тех пор, пока он, как всегда, гордой и уверенной походкой не прошёл в ограждённую со всех сторон бостанджи беседку и не занял свой трон.
Взгляд его был строгим и непоколебимым. Никто не догадывался, что душа его в это самое время разрывалась на части, а сердце обливалось слезами.
Не дрогнул ни один мускул на лице султана и когда перед ним, связанная цепью в окружении бостанджи, появилась та, из-за которой и плакало сейчас его сердце.
- Айнур-джарийе, понятно ли тебе, в чём тебя обвиняют? – начал зачитывать приговор Корай-паша, разворачивая аккуратными движениями свёрнутый в тубу лист, который сам же написал накануне в покоях султана.
Султан бросил взгляд на свою наложницу. Она ли это? В исхудавшей и бледной девушке, с жалким видом стоящей перед ним, с трудом можно было узнать ту, красотой которой он восхищался. Она стояла в длинном белом грязном платье, порванном в плечах. Волосы её, ставшие уже серыми, спутались, напоминая паутину.
Айнур подняла голову и посмотрела прямо в глаза падишаха, которому стало не по себе от этого взгляда. Он почувствовал, как по всему телу пробежали мурашки. Это была она…. Те же ненависть и презрение были в её взгляде.
…- Вы получили моё тело, но вам ни за что не стать властелином моего сердца, - вспомнил он слова, сказанные в его покоях, в ту ночь, когда он решил сделать её своей единственной возлюбленной – своей фавориткой.
Тогда он был готов осыпать её золотом, исполнить любое её желание.
- Чего ты хочешь? Говори! - не в силах устоять перед её чарами, испытывающий неимоверное влечение к её красивому молодому телу, султан попытался сделать ещё одну попытку, дотронувшись до её тонкой шеи, походившей больше на лебединую.
Айнур резким движением убрала его руку и, обернувшись, посмотрела прямо в его глаза, таким же взглядом, как и теперь:
- Отпустите меня, заклинаю вас!
Падишах встал с кровати, и, надевая парчовый халат на белую шёлковую сорочку, промолвил:
- Никогда!!!
-Корай-паша! Корай-паша! – кричал он не своим голосом.
Тот же не заставил долго ждать, появившись буквально через секунду:
- Звали, мой господин?
- Увести! – бросил падишах короткий взгляд на Айнур, застывшую на краю его ложа, являющегося пределом мечтаний всех наложниц гарема.
Через минуту в покоях султан был уже в полном одиночестве.
Вот и сейчас разбившая его сердце наложница, осмелившись взглянуть ему прямо в глаза, несмотря на свой потерянный вид, выглядела победительницей в битве, которую султан проиграл. Падишах до сих пор не понимал, как он, отпустивший перед собой на колени весь мир, не мог покорить сердце заморской пленницы.
Она, казалось, насмехалась над ним в тот момент. Все сомнения покинули падишаха. Он кивнул Корай-паше, приказав начинать казнь.
Через минуту голова наложницы Айнур-джарийе уже лежала перед палачом, готовая покатиться к ногам своего господина, ожидавшего почувствовать себя, хотя бы, таким жестоким образом, победителем в этой последней битве.
О чём думала в последние минуты своей жизни неприступная Айнур-джарийе, не трудно догадаться. Но этим мечтам не суждено было сбыться, так как уже через секунду палача, державшего руку над лебединой шеей красавицы, насквозь пронзила стрела, выпущенная из рук тайного спасителя.
В саду поднялся переполох…. Бостанджи, закрывая собой повелителя, уже уводили его подальше от опасного места. Но не султан был целью появившихся неожиданно разбойников. Их целью была наложница, так и не ставшая его фавориткой. Айнур всё ещё не понимая, что произошло, с испугом наблюдала за дерущимися стражниками и непрошенными гостями…. Последние ловко управлялись с мечами, один за другим отправляя в лучший мир, казалось бы, непобедимых бостанджи падишаха…
Дальше случилось то, что, наверняка не входило в планы освободителей…. Отворились ворота во владения султана, и через минуту в летнем саду, появилась целая армия янычар, вооружённых мечами и стрелами…. Силы теперь были явно не равны…. Надежда на спасение таяла на глазах….
В ужасе Айнур закрыла глаза, но тут же почувствовала, как кто-то поднял её с лёгкостью на руки и уносил уже вглубь сада, оставляя всё дальше скрежет железа и грозные крики янычар….
У высокого, как крепость, забора их уже ждали двое, которые держали наготове крепкую верёвку, перекинутую на другую сторону от владений всемогущего султана.
На лице тайного спасителя был чёрный платок, как у всех разбойников, скрывающий лицо. Но Айнур не нужно было видеть лицо, чтобы узнать незнакомца. Она не могла в это поверить. Неужели это, действительно, был он, её Елисей. Голова закружилась от счастья, переполнявшего её в тот миг, сердце забилось в груди, стоило лишь только посмотреть ей в эти бездонные как море глаза. Глаза, в которых впору было утонуть.
Он тоже смотрел, как зачарованный, не смея отвести от неё взора. Айнур сдёрнула с лица повязку…. Мир для неё рухнул в ту же минуту. Это был не он … не её любимый. Это был всего лишь его брат Мирон.
- Я обещал брату, что ты будешь жить! - попытавшись улыбнуться, как можно ласковее произнёс тот.
- Мирон, поспеши, они уже близко! - торопили его друзья.
Мирон отпустил с рук Айнур, всё еще не отрывая от неё глаз. Подал ей в руки конец верёвки, показав жестом, что она должна перебраться на другую сторону забора.
- Ты должна жить, Анна, слышишь, ты обязана, ради него! – уже кричал ей вслед её освободитель.
Дальше она, уже по другую сторону забора, не в силах сдерживать слёз, закрыла руками уши, так как услышала совсем рядом через стену тот раздражающий скрежетавший звук железа, звериные крики османов и последние предсмертные хрипы своего спасителя.
