Шейн подходит к группе молодежи и предлагает им самокрутку. Те принимают предложение. К ним присоединяется и Майк. Найдя какую-то ветку, Минотавр садится и принимается извлекать из углублений на толстых подошвах башмаков кусочки пищи и грязь, набившиеся в них во время вечерних смен. Солнечную жару он ощущает главным образом благодаря металлическому диску наручных часов.

Со стороны группы доносится громкий колючий смех. Минотавр понимает, что смеются над ним. Отказываясь смотреть в их направлении, он углубляется в работу, орудуя обломком ветки. Молодежь снова смеется, и Минотавр чувствует, что кто-то приближается к его «мертвой зоне».

— Упс, — произносит она.

Это девушка в шляпке. Она уронила книгу у его ног. Прочитать ее название вверх ногами он не может — что-то о «любви», — но видит, что на смятой, порванной и подклеенной обложке изображена пара из какого-то иного времени и места, обнимающаяся на скалистом берегу. Синими чернилами на маленькой красной наклейке указана цена: 50 центов. Минотавр не поднимает глаз.

— Извиняюсь, — произносит девушка и наклоняется, чтобы поднять книгу.

— Анн, — говорит Минотавр. Он надеется, что она уйдет.

— Я Кристи, — представляется девушка, протягивая руку.

— Аннн, — отвечает он. Пожав руку, он тотчас же отпускает ее.

От девушки пахнет пачулями. Минотавр не знает этого слова, но густой, почти осязаемый запах ему знаком. У нее стройные, длинные икры, и вокруг изящной щиколотки выколот алфавит: «ABCDEFG…» Минотавр из всех сил старается не дышать носом слишком громко.

— Послушай, — говорит она. — Почему ты тут один? Может, присоединишься к нам? Поболтаем по-дружески?

Минотавр достает из углубления в подошве кусочек хряща и подносит его на кончике ветки к глазам. Кристи берет у него из рук ветку и швыряет через ограду. Затем поворачивает голову, сталкиваясь глазами с глазами Минотавра.

— Твои друзья говорят, что ты любитель грудей.

До него доносится смех Шейна.

Стоя на коленях, Кристи наклоняется вперед. Сжав обе груди руками, она лукаво улыбается.

— А как тебе нравятся вот эти? — спрашивает она, набирая в грудь воздух, отчего у нее поднимается диафрагма.

Минотавра нелегко разозлить. Он, как правило, предпочитает сохранять выдержку, ибо знает, что даже самый тяжкий момент со временем проходит. Кристи он не отвечает. Белые, как яблоки, груди, вздрагивающие почти незаметно с каждым ударом сердца, находятся в нескольких дюймах от его рта и раздувающихся ноздрей.

Снова слышен смех.

Поднявшись, Кристи хватает руку Минотавра, кладет ее на свой живот под грудной клеткой. Обеими руками берет ладонь Минотавра и увлекает ее к своей груди. К левой груди. К той самой, что защищает ее сердце. Ткань ее купальника, влажная и прохладная, напоминает кожу рептилии. Минотавр не слышит, как бьется сердце.

— Возможно, ты хочешь посмотреть поближе… — продолжает она.

Минотавра нелегко разозлить. Но когда Кристи обнажает свою правую грудь и показывает ее не как часть тела, а скорее как товар, дразня его округлой, белой как мел близостью; когда смех Шейна и его новых друзей бьет его по барабанным перепонкам; когда вонь пачуль, пота и лосьона застревает у него в горле, перехватывает дыхание, тогда в его груди закипает наконец гнев. Пять тысяч лет назад он бы всех их сожрал. Эти до смешного жалкие юноши и девушки дрожали бы от одного лишь упоминания его имени. Одного за другим их бросили бы к нему в западню как жертвоприношение во искупление самых низменных людских деяний. Пять тысяч лет назад Кристи не стала бы подставлять свои молочно-белые груди черным губам Минотавра. Пять тысяч лет назад он с удовольствием попробовал бы их своим толстым бычьим языком, с силой бы сжал толстыми губами и крепкими зубами. Пять тысяч лет назад Минотавр откусил бы ей грудь, прокусил ребра и съел сердце.

— Аннн! — громко хрипит Минотавр и встает.

Удивленная и испуганная, Кристи спотыкается и падает с обнаженной грудью в бассейн. Набрав в грудь воздуха, Минотавр поворачивается к остальным шутникам. Долю секунды они безмолвствуют. В глазах Шейна вспыхивает искра страха. Налицо возникновение хаоса.

— Остынь, М, — произносит Майк и нервно смеется.

Мужчина с татуировкой помогает Кристи достать из бассейна шляпку. Шейн молчит. Было время, когда подобное не случилось бы — просто не могло бы случиться. Минотавр покидает бассейн.

Роберт выходит из квартиры со свечой зажигания в руке, когда к нему приближается Минотавр.

— Анн, — произносит он и забирает свечу.

Минотавр исполнен гнева и досады; в его голове проносятся мысли, которые невозможно привести в порядок, но он привык к такому состоянию ума. Он направляется на стоянку и ввинчивает свечу в головку цилиндра мотоцикла.

В тот момент, когда он собирается включить зажигание, к нему приближается Майк.

— Послушай. М, Шейн просто дурачился, как всегда.

— Анн, — отвечает Минотавр и заводит мотоцикл. Он ставит его на подставку, мотор неустойчиво работает на холостых оборотах. Сам садится на заднее сиденье автомобиля Шейна и ждет.

— Виноват, — с усилием произносит Минотавр, когда Дэвид открывает ему дверь.

К тому времени, как он добирается до жилища друга далеко на востоке города, начинается дождь. Летний жаркий воздух поднимается вверх, превращается во влагу, которая, охладившись всего на несколько градусов, изливается на землю. Парит.

Минотавр стоит на крыльце, по его кривым рогам течет горячий дождь и многочисленными ручейками исчезает в складках кожи на затылке. Утренняя перебранка испортила ему желудок и настроение.

— Опоздал, — произносит он, полагая, что следует признавать свои ошибки.

На Дэвиде теннисные туфли, спортивные брюки и пуловер с короткими рукавами, которые он носит в дневное время вместо костюма метрдотеля. Вид у него неприкаянный, всякий человек и всякое событие появляется для него слишком поздно. Взгляд усталый, но всепрощающий.

— Заходи, М, не мокни под дождем.

Большая часть вещей, оставшихся в квартире, сложена в передней.

— Я увез все, кроме самых громоздких вещей и своих немногочисленных сокровищ, — говорит Дэвид.

Минотавр стоит в дверях и смотрит на голые стены тесной квартиры. Голубой шкаф без книг, напоминающий остов, прислонился к поставленным друг на друга коробкам. Понадобятся две, может, три ездки, думает он. Даже если погрузить вещи на крышу и открыть заднюю дверцу. Дождь сначала усиливается, затем стихает, и в тот же момент высоко в небе среди туч появляется разрыв. В образовавшуюся брешь устремляются солнечные лучи — сверкающие, золотисто-белые, пронзающие серую пелену дождя и тяжело падающие на землю. На мгновение освещенный этим абсурдным мифическим светом Минотавр отбрасывает тень. Оттоманка Дэвида, небольшое кресло-качалка с продавленными пружинами и подлокотниками в виде лебединых шей. В резные головы птиц вставлены глаза из стразов; кофейный столик, потрепанная карта под стеклом, на которой видны стрелы наступления и какие-то пометки; аккуратно составленные коробки с книгами; старый ларец, запертый на замок, — все пожитки Дэвида исчезают в чреве тени Минотавра. На голой стене напротив двери вырисовывается его силуэт с рогами, упирающимися в оба угла.

— Ооо! — произносит Дэвид. — Черт колотит свою жену.

— Аннн? — спрашивает Минотавр.

— Когда одновременно светит солнце и идет дождь, говорят, что черт колотит свою жену.

— Ммм.

Оба решают подождать, пока дождь прекратится. Дэвиду не хочется, чтобы книги промокли.

— Поможешь мне? — просит он Минотавра.

Из тесной прихожей следом за ним Минотавр проходит в спальню. Крохотная кладовая пуста. Кровать одним концом упирается в стену, занимая все свободное пространство, не считая узкого прохода с одной стороны и в ногах. Изголовье кровати — пологая арка, разделенная покрашенными белой эмалью прутьями, — возвышается над горой подушек и исчезает с одной стороны под тяжелой тканью.