Я поднял с подушки голову.

Небо было серое и плоское. С этого плоского неба на землю спускались серые нити. Шёл дождь. Крыши домов блестели. Блестели трава и листья деревьев. Дорога около дома потемнела. Из жёлтой она превратилась в коричневую.

В дверь постучали.

– Кто там?

– Получите кровать.

Я пошёл следом за комендантом в кладовую. Кровати все были с чугунными литыми спинками. Их нельзя было оторвать от пола.

– Тяжесть-то какая!

– Позвольте! – сказала комендант и подняла сразу две спинки, как пёрышки.

Следом за нею я потащил кроватную сетку.

В комнате комендант поставила спинки – они стали как вкопанные, – бросила между ними сетку. Сетка с лязгом вошла в пазы.

– Готово, – сказала комендант, – сейчас постелю.

Она привела в порядок кровать, сдёрнула со стола старую скатерть, принесла новую, сменила в графине воду. Раз-два – и готово.

– Не понравится вам у нас, – сказала она на прощание, – быстро уедете.

– Почему вы так думаете?

– Знаю. Городским всем не нравится. Что тут? Одно кино.

– Отчего же только кино? А природа? Острова кругом интересные.

Комендант посмотрела на меня с недоверием:

– Какие острова?

– Те, что рядом.

– Вы что, их видели?

– Вчера на верхушку сопки лазил.

Комендант вздохнула.

– А вот я там не была. Пятый год на острове и всё не собралась. Всё некогда. То приезжают, то уезжают, то бельё, то кровати… Красивые они?

– Острова? Очень. Все зелёные, а вода вокруг них голубая.

Комендант ещё раз вздохнула.

– Счастливо оставаться! – по-военному сказала она и вышла.

Мне надо было на катер. Я достал из чемодана плащ, надел чёрные полуботинки и вышел из дома.

Дорога раскисла и стала липкой. Она присасывалась к подмёткам. Полуботинки с писком отрывались от глины: чвик! чвик! Брызги летели во все стороны. Ноги тонули в лужах.

Когда я дошёл до причала, мои чёрные полуботинки стали жёлтыми. На катере меня ждали, мы отошли от причала.

МБВ-10 тарахтел мотором, раскачивался на волнах, неторопливо шёл вперёд. На палубе, кроме меня, был один Телеев. Он стоял на корме за рулём и смотрел вперёд. Перед ним на машинном люке лежал бинокль.

Впереди был западный берег залива.

С неба падала морось. На люке, на медных водолазных шлемах – всюду были капли. У Телеева промокла кепка. Она была сплющенная, как блин, и блестящая.

– Скажите, – спросил я, – что мы будем ловить?

– Трепангов.

– А где?

Шкипер пожал плечами.

Ветер был несильный, но с моря шла тяжёлая пологая зыбь. Она лениво раскачивала бот.

Мы подошли к берегу. Здесь зыбь вела себя совсем по-другому. Она выбегала на мелководье, поднималась горой и с рёвом обрушивалась на камни. Вода около берега была мутная и кипела.

Вся команда вышла на палубу.

– Нельзя здесь работать! – сказал Телеев. – Придётся идти прятаться.

– К Сибирякову?

– Туда.

Ко мне подсел один из матросов.

– Можно посмотреть? – спросил он и показал на фотоаппарат.

Прежде чем дать ему камеру, я сам посмотрел через неё на море. В зеленоватом стекле отражались хмурые берега. Шевелилась белёсая горбатая зыбь.

– Сейчас будем проходить кекур Колонну! – сказал матрос. – На ней нерпы живут. Вот она.

Катер проплыл мимо одинокой, торчащей из воды скалы. Она и верно была похожа на колонну. С одной стороны от скалы отходила в море коса. На косе лежало несколько чёрных тюленей – нерп.

Услыхав катер, нерпы нехотя поднялись.

Я взял у Телеева бинокль и стал их разглядывать. У нерп были усатые собачьи морды и блестящие – бусинами – глаза. Кипящая пена подкатывалась под их лоснящиеся бока.

Самая осторожная из нерп сползла в воду.

Катер отвернул, оставил кекур Колонну за кормой и направился к острову Сибирякова. Здесь в тихой, укрытой от волны и ветра бухточке Телеев отдал якорь.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru