— А разве не вы самолично подписываете столь важные бумаги, князь? удивился граф Темитов.

— Всё он за меня, всё он, — махнул рукой Игнат. — Вы разверните ту расписочку, которую вам плут Голянский прошлый раз привёз, взгляните — чья подпись стоит?

— Та же самая подпись! — взглянув на расписку, подтвердил граф.

— Когда-то сам был большим барином, — небрежно вымолвил Игнат.

— Да, держится он достойно, — согласился граф.

— Барство же что оспа: болезнь проходит — следы остаются.

Вторая бумага была дана графом князю Стоеросову. В ней граф подтверждал, что никаких больше претензий он к князю не имеет и считает все дела улаженными.

— А теперь, граф, прошу отведать нашу хлебсоль, — сказал Игнат. — Чем богаты, тем и рады. Эй,

Данилка, прикажи, чтобы всем солдатам дали щей, каши, жаркого, рыбы и киселя. Да хлеба вдоволь! И квасу.

Узнав от офицера, что старых солдат, помнящих Полтаву, в отряде нет, Игнат с сожалением вздохнул.

— Вы балуете солдат, князь, — засмеялся граф. — Они не привыкли есть так много!

— Я сам воевал, любезный граф, — сказал Игнат. — При Полтаве был бок о бок с царём Петром

Алексеевичем. Имею награды.

— О-о, я сразу почувствовал в вас что-то военное, — поклонился граф. Скажите, а почему ваш управляющий всё время оглядывается, прислушивается?

— В оных случаях говорят — бороду на плече носит! — засмеялся Игнат. То бишь любопытен не в меру.

…За стол, кроме Игната и графа, сел ещё и офицер, приехавший вместе с Темитовым.

— Простите, граф, — сказал Игнат. — У нас едят попросту… Мы не столица!

Ели с лучшей княжеской посуды — старой, серебряной.

Стол ломился от яств. Тут были и холодцы всякие, и пироги, и копчёности, и солёности. Жареного барана сменяла жареная птица, а следом за ней жареная рыба. Подавали суп из раков, и печёнку гусиную, и зайчатину, и окорок дикого кабана.

Игнат за всю свою жизнь такого не едал. Из своих старых знакомых он увидел на столе лишь пирог с горохом да грибы солёные, а остальные блюда не знал даже, как и назвать.

Сначала граф с осторожностью отнёсся к местной медовухе. Но когда офицер опорожнил один жбан и попросил другой, то и граф напиток отведал. А отведав, отдал ему должное. Медовуха развязала языки, сделала застольный разговор игривым и живым.

…Один из солдат подошёл к Ночному князю, который в компании писаря Прошки подъедал, вздыхая, объедки с барского стола.

— Хороший у вас князь, — сказал солдат Стоеросову. — Добрый. Гляди-ка, как всех нас накормил!

— Да, — неопределённо ответил Стоеросов. — Ох-хо-хо… В старое-то время… Разве солдат так кормили? Эх…

«Видно, крепкой медовухи выпил старик», — подумал солдат и отошёл.

…Когда опорожнили пятый жбан медовухи, в залу, где шёл пир, прошмыгнул поп Парамон. Тощий, в неизменной коричневой жухлой рясе, головастый, он был похож на колышек, на который надели тыкву.

Завидя Игната в княжеском одеянии, он даже пошатнулся.

— Вы, князь, у себя шутов держите по старому обычаю? — спросил граф.

— Нет, это наш священник, — усмехнулся Игнат. — Прошу любить и жаловать!

Граф и офицер шумно приветствовали Парамона, и ошарашенный поп испуганно присел за краешек стола.

— Отгадай, граф, загадку, — предложил Игнат. — Или уже не можешь?

— Я? Не могу? — рассмеялся Темитов. — Да что ты, князь! Всё, что угодно!

— Его светлость всё может, — согласился офицер. — Его светлость ежели пить начнёт, то всю мою роту перепить может один… Одно слово — граф.

— Загадка такая, — продолжал Игнат. — Что шумит без умолку?

— Река, — тотчас же ответил граф. — Или ручей. А вот мою попробуй-ка раскуси, князь!

— Князь, хе-хе, — ощерился Парамон.

— В чём дело? — спросил граф Темитов. — Вы что-то сказали?

— Нет, я просто так, граф-батюшка, к слову, — смиренно молвил Парамон.

Игнат подмигнул стоящему в дверях Якову: мол, ежели что, попа убрать.

Яков знаком же ответил: понял, не волнуйся.

— Так какова же твоя загадка, граф? — спросил Игнат, притворяясь, что медовуха и ему голову затуманила.

— Загадка самая простая, — поднял вверх палец граф Темитов. — Идёт молчит, лежит — молчит, а как побежит, так закричит. Что сие?

— Снег, когда растает, — ответил Игнат. — А нука, ещё одну: что цветёт без цвета?

— Сосна, — тотчас же ответил граф.

— Граф, князь, — замахал руками офицер, — ваша светлость, ваше сиятельство! Что ж вы не по порядку… Раз уж нашла коса на камень, то нужно загадывать по порядку!

— Давайте на спор, — предложил Игнат, раскачиваясь всем телом, словно уже медовуха разморила его. — Ставлю свой перстень против кольца графа. Если граф ответит, то получит мой перстень…

Если нет, то я его кольцо…

— Согласен! — обрадовался граф. — Начинай!

— Не княжеская то забава, — осуждающе сказал поп Парамон, — в загадки-разгадки играть! Да ещё на чужие перстни!

Игнат мигнул Якову, и тот крепко взял попа за бока, нажал.

— Я… ушёл… — пролепетал Парамон, чувствуя, что его несут к двери.

Яков вывел его из залы и запихнул попа в ближайший чуланчик.

— Странный какой-то священник, — весело сказал граф. — Ну, я жду.

— Как сорвать ветку, чтобы птицу не спугнуть? — спросил Игнат.

— Легче лёгкого, — ответил граф. — Нужно тихо подкрасться… Нет, не то… Накинуть ей на голову платок… Нет, снова не то… А если…

Граф долго ещё пытался что-то придумать, топорщил усы, хватался за голову, но офицер застучал ложкой по блюду:

— Граф, ваше сиятельство, вы проиграли! Извольте отдать князю кольцо!

Темитов сорвал с пальца кольцо и отдал его Игнату.

— Кольцо за сельцо, — пробормотал Игнат. — А сельцо за загадку…

— А ваша отгадка, князь? Как же сорвать ветку, чтобы не спугнуть птицу? — спросил Темитов.

— Проще простого, любезный граф: нужно подождать, пока птица сама улетит, а уж тогда и ветку ломать.

— Ловко, браво, князь! — захохотал офицер.

— Ставлю тысячу рублей, — воскликнул граф, — против тысячи. Пусть теперь князь ответит мне… Может ли дождь идти два дня подряд?

Игнат сделал вид, что он плохо уже понимает:

— Кто… идёт?

— Дождь, князь, — пояснил офицер. — Их сиятельство спрашивают: может ли он идти два дня подряд?

— Граф? Два дня? — Игнат внимательно посмотрел на Темитова, — А что, разве граф плохо ходит?

— Князь уже устал, — сказал офицер Темитову. — Может, прекратим игру?

— Нет, отчего же, — сказал Игнат всё тем же расслабленным голосом, платите, граф, тысячу,

Дождь не может идти два дня подряд.

— Почему? — спросил офицер.

— Потому, любезный, что эти два дня ночь разделяет, — ответил Игнат. Дождь может идти подряд день, ночь и ещё день… Но ты, граф, можешь ещё у меня отыграться… Ещё по тысяче, а? Теперь мой вопрос: сапожник — не сапожник, портной — не портной, во рту держит щетинку, а в пальцах ножницы. Что такое?

— Это я знаю, — обрадовался граф. — Мой писарь всегда её всем загадывает!

— Что это? — спросил офицер.

— Рак! — радостно рассмеялся граф. — Рак! Мы в расчёте, князь!

Игнат стукнул по столу, так что блюда подскочили:

— Спорим дальше! Но не на копейки, а по-боярски, по старинке! Я ставлю свою усадьбу, а ты, граф, что?

— Пять тысяч рублей! — стукнул по столу граф.

— Вот это мне любо! — стукнул по столу и офицер.

— Не нужны мне пять тысяч, — вяло молвил Игнат. — А вот поставь вместо них, граф, бумагу нынешнюю… Про подати…

— Вот! Изволь! — вынул её из шкатулки граф. — Ставлю против всей твоей усадьбы со слугами да постройками! — И он положил бумагу на стол между жареным поросёнком и солёными грибами.

Игнат подмигнул стоящему возле дверей Якову: следи за бумагой.