– Разоружения великих князей?! – задохнулся король. – Это что еще за глупость?

– Это не глупость, – возразил Далинар с улыбкой. – Мы не можем отнять у них армии, но кое-что другое нам вполне по силам. Адолин, я намереваюсь снять замо́к с твоих ножен.

Адолин нахмурился, осмысливая услышанное. Потом на его лице появилась улыбка до ушей.

– Хочешь сказать, что позволишь мне снова сражаться на дуэлях? По-настоящему?

– Да, – подтвердил Далинар и повернулся к королю. – На протяжении очень долгого времени я запрещал ему участвовать в важных поединках, поскольку Заповеди ограничивают дуэли чести между офицерами во время войны. Однако сейчас все больше понимаю: остальные не считают, что находятся на войне. Они играют в игры. Пришла пора позволить Адолину сражаться с другими осколочниками на официальных дуэльных поединках.

– Чтобы он смог их унизить? – спросил король.

– Дело не в унижении, а в том, чтобы забрать у них осколки. – Далинар вышел туда, где его могли видеть все сидящие в креслах. – Великим князьям было бы нелегко сражаться с нами, владей мы всеми осколочными клинками и доспехами в армии. Адолин, я хочу, чтобы ты вызывал осколочников других великих князей на дуэли чести и чтобы призами становились сами осколки.

– Они на это не согласятся, – возразил генерал Хал. – Все откажутся от поединков.

– Придется позаботиться о том, чтобы согласились, – сказал Далинар. – Отыскать способ принудить их к битвам или сыграть на тщеславии. Я подумал, это может оказаться проще, если мы сумеем выследить, куда сбежал Шут.

– А если парень проиграет? – уточнил генерал Хал. – Этот план кажется слишком непредсказуемым.

– Поглядим. Это лишь часть того, что мы сделаем, меньшая часть, но зато самая заметная. Адолин, все говорят мне о том, до чего ты хорош в дуэльном деле, и ты неустанно донимал меня просьбами ослабить запрет. В армии тридцать осколочников, не считая наших. Ты сумеешь победить их?

– Сумею ли я? – с ухмылкой переспросил Адолин. – Я это сделаю и даже не вспотею, если мне удастся начать с самого Садеаса.

«Так он не только балованный, но и самоуверенный», – подумал Каладин.

– Нет, – возразил Далинар. – Садеас не примет вызова, хотя наша цель и заключается в том, чтобы победить его. Начнем с кого-то из менее значимых и постепенно подберемся к нему.

Остальные в комнате выглядели обеспокоенными – в том числе и светлость Навани, которая сжала губы в ниточку и внимательно посмотрела на Адолина. Она, возможно, и поддерживала план Далинара, но ей явно не нравилась мысль о том, что племяннику предстоит сражаться на дуэлях.

Но вслух Навани сказала другое:

– Как отметил Далинар, это не весь наш план. Будем надеяться, Адолину не придется слишком много сражаться на дуэлях. Они предназначены в основном для того, чтобы внушить тревогу и страх, чтобы надавить на фракции, которые работают против нас. Бо́льшая часть того, что нам предстоит сделать, связана с всеобъемлющим и целенаправленным политическим усилием, которое позволит объединиться с теми, кого можно склонить на нашу сторону.

– Мы с Навани будем работать над тем, как убедить великих князей в преимуществах по-настоящему единого Алеткара, – продолжил Далинар, кивая. – Хотя, Буреотец свидетель, я куда слабее убежден в собственной политической смекалке, чем Адолин – в своем мастерстве дуэлянта. Чему быть, того не миновать. Если Адолин станет кнутом, моя работа – быть пряником.

– Дядя, они подошлют убийц, – устало проговорил Элокар. – Не думаю, что Хал прав; Алеткар вряд ли немедленно распадется на части. Великим князьям пришлась по нраву идея единого королевства. Но они также любят отдыхать, веселиться, добывать светсердца. Поэтому наймут убийц. Поначалу тихонько и, возможно, не напрямую к тебе или ко мне. К нашим родным. Садеас и остальные попытаются причинить нам боль, вынудить нас отступить. Ты хочешь рискнуть сыновьями ради этого? А как насчет моей матери?

– Да, ты прав, – согласился Далинар. – Я не… да. Они так и думают. – Каладин расслышал в его голосе сожаление.

– И ты по-прежнему настроен следовать плану? – спросил король.

– У меня нет выбора. – Далинар отвернулся и прошел обратно к окну.

Там он устремил взгляд на запад, в сторону континента.

– Тогда, по крайней мере, скажи мне вот что, – проговорил Элокар. – Чего ты добиваешься? Ради чего ты затеял все это? Кем мы должны, по-твоему, стать через год, если переживем это фиаско?

Далинар положил руки на толстый каменный подоконник. Он так пристально смотрел вдаль, как будто видел там то, чего все они увидеть не могли.

– Мы станем теми, кем были когда-то. Королевством, которое может выдержать бури, королевством света, а не тьмы. Я хочу увидеть по-настоящему единый Алеткар, с верными и справедливыми великими князьями. И более того. – Он пробарабанил по подоконнику кончиками пальцев. – Я собираюсь возродить Сияющих рыцарей.

От потрясения Каладин едва не уронил копье. К счастью, никто на него не смотрел – они вскочили, уставившись на Далинара.

– Сияющих? – резким тоном переспросила светлость Тешав. – Вы сошли с ума? Вы собираетесь воссоздать секту предателей, которые отдали нас пустоносцам?

– Отец, все остальное мне нравится, – сказал Адолин, шагнув вперед. – Знаю, что ты много думаешь о Сияющих, но ты их видишь… иначе, нежели все остальные. Если ты объявишь, что задумал им подражать, ничем хорошим это не закончится.

Король просто застонал, спрятав лицо в ладонях.

– Люди ошибаются на их счет, – пояснил Далинар. – А если и нет, изначальные Сияющие – те, что появились благодаря Вестникам, – в свое время были добродетельны и справедливы, это даже воринская церковь признает. Надо напомнить людям, что ордена Сияющих рыцарей символизировали нечто великое. Будь это не так, тогда они бы не сумели «пасть», как твердят легенды.

– Но почему?! – взмолился Элокар. – В чем смысл?

– Я должен это сделать. – Далинар поколебался. – Я пока что не совсем понимаю зачем. Я лишь знаю, что мне предписано это совершить. Ради защиты и ради приготовления к тому, что грядет. Некое подобие бури. Возможно, все дело лишь в том, что великие князья объединятся против нас. Я в этом сомневаюсь, но кто знает.

– Отец, – взмолился Адолин, положив руку Далинару на плечо, – это все просто прекрасно, и, возможно, ты сумеешь изменить представление людей о Сияющих, но… Душа Ишара, отец! Они могли делать то, чего мы не можем. Если просто назвать кого-нибудь Сияющим, это не наделит его теми невообразимыми силами, о которых говорится в легендах.

– Дело не только в том, какими способностями обладали Сияющие. Дело в том, что́ они собой олицетворяли. Они были тем идеалом, которого нам сегодня не хватает. Может, мы и не в состоянии освоить древнее связывание потоков – тот дар, которым они обладали, – но нам по силам подражать Сияющим в другом смысле. Я в этом уверен. Не пытайся меня отговорить.

Остальных, похоже, это не убедило.

Каладин прищурился. Так знает Далинар о его способностях или не знает? Обсуждение перешло к более приземленным темам вроде того, как добиться от осколочников согласия на поединки с Адолином и как усилить патрули на прилегающих территориях. Далинар считал безопасность военных лагерей необходимым предварительным условием для того, что он пытался совершить.

Когда встреча наконец-то завершилась и большинство ее участников отправились приводить в исполнение приказы, Каладин все еще размышлял о том, что Далинар сказал о Сияющих. Великий князь, сам того не зная, сформулировал все очень точно. У Сияющих рыцарей и впрямь были идеалы – они именно так и назывались. Пять Идеалов, Бессмертные слова.

«Жизнь прежде смерти, – подумал Каладин, поигрывая сферой, которую вытащил из кармана, – сила прежде слабости, путь прежде цели». Эти слова составляли Первый идеал. Юноша лишь догадывался об их истинном значении, но невежество не помешало ему постичь Второй идеал ветробегунов – клятву защищать тех, кто не может защитить себя самостоятельно.