Литмир - Электронная Библиотека

После восьми месяцев занятий у Калькбреннера, при его деятельной помощи удалось, наконец, Шопену дать свой собственный концерт в Париже. Концерт имел большой успех и принес известную прибыль. Но все-таки Шопен увидел, что он благодаря успеху концерта приобрел себе многих врагов. Пианистов в Париже было много, и появление молодого, талантливого пианиста, опасного соперника, было для них весьма неприятно. Они постарались сделать все возможное, чтобы помешать ему устроиться в Париже.

После концерта Калькбреннер заявил Шопену, что считает теперь его учение, как артиста, вполне законченным. Шопен не забыл внимания к нему Калькбреннера; между обоими артистами навсегда завязалась прочная дружба.

Прошло уже около двух лет, как Шопен выехал из Варшавы, а между тем все это время он жил на те средства, которые посылал ему отец из дому. Его редкие концерты, правда, принесли ему доход, но такой небольшой, что на него нельзя было жить. Никаких возможностей прочного заработка в Парижа не предвиделось, и Шопен решил вернуться в Варшаву, так как там он несомненно мог бы иметь постоянный заработок.

Почти накануне отъезда он встретился на улице с богатым польским князем Валентием Радзивиллом. Шопен стал прощаться с ним, объясняя, что он уезжает из Парижа в Варшаву навсегда и решил там жить и работать. Радзивилл стал убеждать Шопена не делать этого и уговорил его в этот же день отправиться с ним на вечер к барону Ротшильду, где он его представит баронессе Ротшильд, которая, может быть, ему поможет. Шопен согласился.

Братья Ротшильд были богатейшие капиталисты-банкиры, имевшие банки в Вене, в Париже, в Лондоне и во Франкфурте. Всевозможные финансовые дела они проводили совместно, ежегодно решая их на своих семейных съездах во Франкфурте, где был основан первый банк Ротшильдов. От этих богатейших капиталистов, конечно, во всех столицах зависело очень многое, и артист, в котором они бы приняли участие, мог рассчитывать на хорошее будущее.

На это и надеялся князь Радзивилл. На вечере, по его просьбе, баронесса Ротшильд попросила Шопена играть. Шопен играл в этот вечер вдохновенно и прекрасно — и свои произведения, и чужие — и затем блестяще импровизировал на задаваемые ему темы. Успех он имел огромный. Тут же на вечере, что, конечно, тоже не обошлось без князя Радзивилла, баронесса Ротшильд попросила его давать ей уроки игры на фортепиано, а, подражая ей, еще целый ряд дам изъявили желание быть его ученицами.

Благодаря тому же Радзивиллу, сказавшему, что Шопен берет 20 франков за урок, Шопену на другой день уже незачем было уезжать из Парижа. Он стал давать ежедневно по пять уроков, что составляло 100 франков в день.

Шопен стал часто в зале Плейеля или Эрара устраивать свои концерты, которые, помимо денег, приносили ему все большую славу. И другие артисты стали его приглашать к участию в своих концертах, как известного артиста, чье имя привлекает публику.

Шопен (картины из жизни) - pic_4.jpg

Вслед за успехом явились и издатели. Шопену уже не приходилось искать издателей и уговаривать их печатать свои вещи или отдавать их для печати даром, как печатал вначале его произведения венский издатель Гаслингер. Теперь издатели сами просили, чтобы он давал свои произведения, и платили за них хорошие деньги.

Шопен очень скоро устроил себе хорошо обставленную квартиру на улице Шоссе д'Антен, где давал небольшие вечера, на которые охотно собирались лучшие артисты, местные и приезжие.

Работал он, как всегда, много; жизнь его пошла гладко и спокойно. Друзья юности: Матушинский, Мохнацкий, Фонтана, Гофман были с ним (после подавления восстания 1831 года, много поляков вынуждено было бежать заграницу, спасаясь от царского правительства, и бежали преимущественно во Францию). Одного только нехватало: родных — родителей и сестер, к которым Шопен был чрезвычайно привязан.

11. Только музыкант!

Грустный и задумчивый шел Шопен по улицам Дрездена в сентябре 1835 года. Он всего только два дня как расстался с родителями. Николай Шопен с женой приезжал в Карлсбад лечиться и пробыл там целый месяц. Фридерик приехал из Парижа. Месяц промчался так скоро, время пролетело так незаметно, и снова Фридерик один, с тяжелым сознанием, что неизвестно, когда он теперь увидит своих родных. Путешествие из Варшавы утомительно и тяжело; разрешения на выезд заграницу могут и не дать. А сам Фридерик, как эмигрант, неизвестно когда попадет в Польшу.

Сворачивая с одной улицы на другую, Шопен нечаянно толкнул молодого человека. Сначала он извинился, что задел, но веселый возглас вывел его из задумчивости.

— Фричек, что ты здесь делаешь? — и молодой человек бросился его обнимать.

— Фелек, откуда? Я еду из Карлсбада. Был там с матерью и отцом, провел там целый месяц, проводил их и возвращаюсь в Париж.

— А мы здесь все — мама, Казик, Мариня и Юзя. Едем из Женевы. Антось остался, у него там дела. Возвращаемся домой, в Польшу, в Служево. Мы здесь остановились на Рампиш-Штрассе. Пойдем к нам! Вот будут рады!

— Нет, не сейчас, я приду вечером. Счастливые, вы едете в Польшу! Как рад я вас повидать! Жаль, нет Антека. А панна Мариня наверно совсем большая, похорошела наверное?

— О, да, совсем невеста. Ох, и увлекался же ею принц Людовик-Наполеон. А как она играет! Вся Женева с ума сходила... А особенно твои вещи, — все наизусть знает. Придешь вечером?

— Приду, непременно приду. Я так рад вас видеть. Сразу Варшава вспомнилась. Кланяйся матери и сестре.

Они расстались, а Феликс Водзинский побежал домой. Запыхавшись он вбежал в гостиную, где сидели мать, Мария и еще несколько дам.

— Кого я встретил, кого я видел! Мариня, падай в обморок! Самого Шопена! Он здесь, обещал к вечеру быть, посылает вам привет.

Пани Водзинская и ее старшая дочь Мария очень обрадовались. Начались суета и хлопоты. Близким знакомым из Польши, которых в то время в Дрездене проживало много, дано было знать, что вечером будет Шопен и, конечно, будет играть, в чем никто ни минуты не сомневался.

Когда Шопен к вечеру пришел к Водзинским, то, кроме всей семьи, он застал много гостей. Он не ожидал такого собрания, но, конечно, сразу догадался, что привлекло всех сегодня в гостеприимный дом Водзинских. Но так как это все были большей частью общие знакомые из Варшавы, то он остался доволен.

Казимир и Антоний Водзинские были пансионерами, учениками Николая Шопена, товарищами Фридерика по Варшавскому лицею, так что оба семейства были давно знакомы. В детстве Шопена обычно одно воскресенье все дети вместе проводили у Шопенов, а другое у Водзинских. С отъездом семьи Водзинских заграницу, давно уже все не видались.

Все радостно приветствовали Шопена, давно невиданного друга, и притом еще в ореоле европейской славы. После рассказов и воспоминаний, Шопен, уступая горячим просьбам и обаянию пламенных черных глаз семнадцатилетней панны Марии, сел за фортепиано и играл без конца.

Неделю пробыл Шопен в Дрездене и за эту неделю окончательно увлекся "чернобровой Марией". На прощание он написал для Марии свой знаменитый романс "Желание" ("Если б светила я солнцем на небе").

Прощаясь, Шопен и Водзинские условились встретиться будущим летом в Дрездене. Действительно, через год, в июле 1836 г., съехались Шопен и Водзинские в Мариенбаде, одном из лучших курортов Австрии. В Мариенбаде и затем в Дрездене Шопен пробыл с Водзинскими полтора месяца, объяснился с Марией, просил ее быть его женой и получил согласие дочери и матери. Окончательное решение зависело от отца Марии, Винцента Водзинского.

Шопен и Водзинские опять разъехались, причем Водзинские обещали приехать следующим летом в Дрезден, и тогда, в случае согласия отца, должна была состояться свадьба. Пока все дело решено было держать в глубокой тайне. Между Шопеном и Водзинскими, уехавшими в Польшу, началась переписка. Сначала как будто бы родители Марии были согласны на брак дочери с Шопеном, но затем переписка становилась все реже и холоднее, пока совсем не прекратилась. В последнем письме Шопену Водзинские писали, что приезд заграницу откладывается на неизвестное время. Не было никаких сомнений в том, что родители Марии прервали отношения с Шопеном, считая его неподходящим мужем для своей дочери.

7
{"b":"238593","o":1}