Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Япония осталась позади.

Завтра из вспененной зыби встанут в прозрачной дымке полуденных испарений лиловые берега Приморья, и, когда мы закончим ремонт у причалов Владивостока, прощально салютуя родине, капитан Николаев повернет ледорез к дымящимся сопкам Камчатки и гранитным массивам мыса Дежнева…

Глава из радиодневника

Владивосток, 27 июня. Через сутки уходим. Каждое утро, когда на синюю гладь Золотого Рога оседает дымка тумана, на ледорезе начинается суетливая жизнь. Дятлами стучат молотки и топоры плотников, сооружающих загородки для скота, обивающих тесом столовую, превращенную в склад продовольствия.

«Литке» грязен, как всякое судно перед отходом, заполнен грудами кирпича для камельков на случай зимовки и остро пахнущим смолой лесом.

Хлопотливо носится по спардеку первый штурман Голуб, сменивший спокойствие черноморских танкеров на авральные обязанности старшего помощника капитана в арктическом походе. Дальневосточников поражает его гигантский рост: старпом носит ботинки сорок седьмой номер и никак не подберет брюк по росту — концы их всегда выше щиколоток. В его каюте висит французская благодарственная грамота — память о героическом спасении моряками «Советской нефти» четырехсот пятидесяти семи пассажиров с горевшего «Жоржа Филиппара».

Ежедневно начальник экспедиции Дуплицкий, его заместитель — известный всему миру профессор Визе — знакомятся с экипажем, подолгу расспрашивая матросов, кочегаров и машинистов. Их заботы понятны. В такой ответственный поход необходимо тщательно подобрать кадры. На борту не должно быть ни одного лишнего и слабого человека.

Поход «Литке», повторяя рейсы «Сибирякова» и «Челюскина», является вторым в истории Арктики сквозным плаванием Северным морским путем с востока на запад[13] и несравненно более сложным, чем все предыдущие рейсы. История полярных плаваний пока не знает такой колоссальной эксплуатационной работы, какая намечена одному судну в течение одной навигации. Рейс «Литке» также продолжение работы по практическому освоению далекой Якутии, начатому с запада в 1933 году ледоколом «Красин».

Японское море, 28 июня. Туман искристыми, капельками одел надстройки, скрыв спокойную рябь Золотого Рога и прощальные салюты «Смоленска», поднявшего цветные полосы флагов — традиционный морской сигнал — «счастливого пути». Все разошлись по каютам переодеться в рабочее платье, чтобы выйти на грузовой аврал.

Сквозной поход с Дальнего Востока на запад начат.

Пролив Лаперуза, 1 июля. Двое суток назад «Литке» распрощался с Владивостоком. Судовая жизнь, начатая авралом и разделенная на четырехчасовые вахты, течет мирно, буднично. Изредка шальная волна, забравшись на кормовую палубу, со злобным урчанием бессильно разбивается о ряды бочек — грузы принайтовлены наглухо. Ледорез готов встретить непогоды Охотского моря.

У будок «колдует» термометрами, установленными на крыльях мостика, синоптик[14] Радвиллович. Сменившиеся кочегары допытываются у штурманов, сколько прошли? Честь кочегарская на высоте, когда цифра, показанная лагом, не меньше сорока пяти миль за вахту.

Пока лучше всех шурует вторая вахта старшины Мазунина, первого весельчака, наигрывающего самые разнообразные мотивы на губной гармошке.

В салоне впервые собрались вместе партийцы — участники экспедиции. Избрано бюро: начальник экспедиции Дуплицкий, помполит Щербина, кочегары Трофимов и Дашенков, матрос Чочия.

Навстречу «Литке» зыбь несет белые гребешки Японского моря. Тяжело приседая, ледорез раскланивается с обгоняемыми судами. Давно исчез позади вышедший раньше нас «Микоян» — последнее судно второй Северо-Восточной экспедиции. Меркнут вдали обрывистые берега бухты Ольги — колыбели приморских партизан, поливших кровью каждую пядь побережья в борьбе с японскими оккупантами. Сквозь сетчатое кружево облаков выползает на горизонте раскаленная луна и багровым отблеском отражается в начищенной меди котелка компаса, на лице молчаливого рулевого. Слева мигает зеленый волчий глаз маяка, проплывают освещенные створы…

Покрыто пятьсот миль. Ночью ледорез вошел в непривычно спокойный пролив Лаперуза.

Тихий океан. 3 июля. Тупой вершиной вырос впереди изрезанный снежными прожитками ущелий неприступный конус острова Парамушир. Сзади серая мгла скрыла величественные массивы Маканруши и Онекотана. На рассвете «Литке» вошел в Амфитриды, иначе — четвертый Курильский пролив, разделяющий Охотское море и Тихий океан. С обоих бортов суровая красота Курильских островов, покрытых снегом, лишенных растительности и, на первый взгляд, безлюдных.

Последнее ошибочно. Курилы — северный аванпост японского империализма. Здесь наряду с прекрасными рыбоконсервными заводами скрыты в глубине отдаленных бухт военно-морские базы.

«Литке» идет на Запад! - i_008.jpg

Авачинская бухта (Петропавловск-на-Камчатке).

Население ледореза на палубе. Любуемся берегами. Прибегают «киношники», поспешно устанавливают аппарат, запечатлевая исключительную по красоте картину. Вскоре Курильская гряда позади.

Проходим траверз оконечности Камчатки — мыс Лопатку.

Камчатка, 4 июля. Штиль встречает «Литке» вблизи Петропавловска. Теплое летнее утро. Лениво катится к берегам мертвая зыбь Тихого океана. Глаза после шестисуточного однообразия отдыхают на яркой зелени склонов у входа в бухту. Словно огромная сахарная голова, вахтит над побережьем снежная вершина Вилючинской сопки.

Принимаю штурвал, осторожно верчу колесо. «В этих местах, — предупреждает лоция, — надо быть особенно бдительным».

Перед нами чистый горизонт, живописная группа скал Три Брата, бегущие с надутыми парусами небольшие суденышки. Когда подходим ближе, парусники оказываются обыкновенными камнями, торчащими из синей глубины океана.

Коварна и изменчива погода у берегов Камчатки! Завтра очередное судно, идущее в Петропавловск, может наткнуться на непроницаемую стену тумана и будет вынуждено отстаиваться несколько суток в открытом море.

— Лево не ходить, — предупреждает капитан.

Отвечаю «есть», караулю движение компасной стрелки, чтобы удержать ледорез на курсе.

Литкенцы все наверху. Настроение приподнятое, радисты получили хорошие вести с севера. В вестибюле салона висит небольшая бумажка — ответ начальника первой Ленской Лаврова руководству нашей экспедиции. Он сообщает ледовую обстановку в районе зимующих судов:

«Шлю привет храброй команде и комсоставу ледореза «Литке». Уверен в вашем успехе. С нетерпением жду встречи. Пароходы Ленской экспедиции находятся в пятнадцати километрах от кромки. Рейдовая погрузка угля в бухте Тикси вам обеспечена. Жму руку.

ЛАВРОВ».

Последний мыс. Просторная, одна из лучших естественных гаваней мира — открывается обрамленная изумрудным поясом лесов Авачинская бухта. В правом углу, сбегая к самой воде, кучатся обитые гофрированными цинковыми крышами домики небольшого поселка. Так выглядит Петропавловск-Камчатский. Желтеют высокие, приметные издалека трубы «Красина». На фалах фок-мачты ледокола пестреют флаги. Застопорив машины, «Литке» отдает якорь рядом с «Красиным». Палуба ледокола и мостик полны встречающих.

— Славным красинцам — ура! — кричит Дуплицкий.

— Литкенцам — привет! Желаем успешного рейса! — отвечает Смирнов.

Тихая Авачинская бухта стала местом встречи двух краснознаменцев — известного всему миру «Красина» и более скромного «Литке» — перед двумя важнейшими походами.

Не успели мы закрепить швартовы, как началась бункеровка. Взвились тучи угольной пыли над трюмом. Появились гости. Окруженный учеными, беседует с соратниками по предыдущим походам общий любимец Николай Иванович Евгенов, под руководством которого «Литке» два года назад вел в Колыму группу торговых судов.

вернуться

13

Первый сквозной поход с Дальнего Востока в Архангельск был совершен гидрографическими судами «Таймыр» и «Вайгач> под командой Б. Вилькицкого. Но неудачи преследовали первую экспедицию. Она прошла путь только после двух зимовок (1913–1915 гг.).

вернуться

14

Синоптик — метеоролог.

7
{"b":"238551","o":1}