И вот Брон первым делом испустила пронзительный вопль. Она и не пыталась бежать — стояла как вкопанная, вытаращив глаза, и вопила. Но крики ее как будто ничуть не потревожили то, что она приняла за змею. Через минуту-другую это показалось Брон странным, и она умолкла.

Дядя спешил напрямик, ломая кусты, и добежал до нее одновременно с Сэмом и Баджем, которые мчались по тропе, указанной им Крошкой мамой.

— Где же змея? Куда она уползла? — уже издали кричал Сэм, размахивая палкой.

— Какая змея, Сэм? Я звала вас вовсе не из-за какой-то змеи, — с достоинством отвечала Брон. — Я думала, дядя Дэйв захочет взглянуть на коровий след, что я здесь нашла.

Она указала на круглую черную лепешку коровьего помета, лежавшую на камнях у воды, там, где Пеструха, проходя, остановилась попить.

Дядя обнял Брон за плечи и заглянул сверху в ее остренькое, некрасивое личико.

— Брон, ты просто прелесть! — воскликнул он.

Сэм, кривя рот, наблюдал за дядей, который ползал по земле и в радостном возбуждении отыскивал в пыли малейшие признаки коровьего следа.

— Сколько суеты из-за коровьего помета!..

— Да ведь папа сейчас все узнает, — с живостью перебил его Бадж. — Он хочет определить, сколько времени прошло с тех пор, как Пеструха была здесь. Брон напала на след, и теперь мы догоним Пеструху.

— Мальчики, бегите обратно завтракать, — скомандовал отец, неохотно оторвавшись на минуту от своего дела. — И расскажите обо всем маме. А мы с Брон скоро придем.

— Я знал, что девчонку брать сюда не следовало, — угрюмо проворчал Сэм, когда они шли обратно. — Теперь Брон задерет нос, вот увидишь!

— Ну что ж, она обещала найти след раньше, чем ты, вот и сдержала слово. Разве не так?

— Ничего ты не понимаешь, Бадж. Просто зло берет! Тут дело нечисто: Брон визжит так только тогда, когда думает, будто увидела змею. Да и не пошла бы она одна в лес, ни за что не пошла бы… Ох, гляди! — перебил он вдруг сам себя, когда они подошли к стоянке. — На завтрак ветчина! — И Сэм рысью помчался вперед.

Да, наконец-то из мешка появилась ветчина! И когда отец привел Брон, которая шла, как принцесса, с большущим букетом красных цветов, перевязанным полотенцем, Крошка мама, подавая ей порцию этой ветчины, нарезанной ломтями, как дыня, сказала:

— Молодчина, Брон! Мы все гордимся тобой. Не так ли, Шеппи?

Все подхватили: „Да, да, гордимся“, „Молодчина!“ — а Шеппи в виде величайшей милости позволила сестре подержать минутку Тикки. Бедняжка Брон от избытка счастья даже смочила слезами его шерстку.

Это был очень веселый завтрак!

Весь этот день они шли, руководясь разными приметами и следами. Отец, шагая впереди, по временам останавливался, разглядывал что-нибудь или делал на деревьях зарубки топором — это для того, чтобы по ним потом найти дорогу домой. Следы Пеструшки вели их через долину, а потом вверх по склонам гор, замыкавшим ее. Тут они в жаркое время дня сделали привал, чтобы поесть и поспать в тени диких австралийских вишен, низко склонявших свои ветви.

— Здесь нигде ни травинки, — сказала Крошка мама, глядя на выветрившиеся голые скалы, когда все собрались уже идти дальше. — Почему же Пеструха не осталась в долине, где можно пастись вволю?

— А может, она знает, что там, наверху, есть хорошие места? — предположил Бадж.

— Ты прав, сынок, — сказал отец, шагая впереди лошадей. — Может, она видела, что здесь ручей пересыхает в жаркое время, и поняла, что где-то там течет река.

Они брели вперед усталые, но бодрые. Около вершины местность была совсем дикая, труднопроходимая, и они здесь окончательно потеряли след, но случайно нашли его снова в узкой лощине. Наконец они перевалили через горы. Дальше шел крутой спуск к дремучему лесу.

— Уже слишком темно, следов сейчас не увидишь, — сказал отец и велел сделать привал. — Привяжем лошадей, а затем взберемся повыше и осмотрим все вокруг.

Отец выбрал длинный плоский отрог, на который было нетрудно подняться. Бадж добрался туда первый и, как только остановился, ахнул от восторга:

— Гляди, папа! Чертов холм!

Он указывал на зубчатые утесы, высившиеся подобно крепости на вершине холма по другую сторону долины.

Отец только кивнул: глаза его обегали долину, простиравшуюся неровной извилистой полосой на восток и на запад. Далеко внизу там и сям сверкала вода.

— При таком слабом свете нам корову не увидеть, — сказал отец. — Но долина хороша… Открытая… Наверно, не так давно здесь был лесной пожар. Днем мы непременно выследим здесь Пеструху…

Ах, папа, как это… — Бадж был не в силах высказать свои чувства и только смотрел во все глаза, пораженный дикой красотой этих гор и лесов. Лучи заходящего солнца золотом обливали долину, а Чертов холм превратился в великолепную огненно-красную крепость.

— Этот холм цветом совсем как очищенная морковка, — сказала Брон. — А внизу… — Она замолчала, не находя слов, чтобы выразить свое восхищение царственной пышностью заката.

— Там внизу, у подножия, есть расселина вроде пещеры! — подхватил Сэм. — Вся черная и тянется прямо вверх по склону.

— Ну, будет вам любоваться этой Долиной Заходящего Солнца, — сказала Крошка мама. Она и сама не заметила, как придумала название, которое всем пришлось по вкусу. — Надо искать место для ночевки.

Отец нашел довольно ровное местечко, и там, на горе, они и расположились, потому что он опасался, что, сойдя в Долину Заходящего Солнца, они потеряют или затопчут следы Пеструхи.

— Сюда бы сейчас опоссума, чтобы вскарабкался на это дерево, — сказал он, остановившись перед чахлым и невысоким эвкалиптом.

Все засмеялись, когда Шеппи предложила Тикки.

— А еще лучше обезьяну, — продолжал отец. — Но раз ее нет, посмотрим, как справится с этим делом Сэм.

Сэм легко взобрался на дерево и оттуда забросил веревку на соседнее. Ее натянули, закрепили, а потом перекинули через нее брезент, так что получилась палатка. Почва здесь была слишком твердая, чтобы вбивать колья, но зато нашлось достаточно камней, которыми прижали к земле концы брезента.

— Спать этой ночью нам будет не очень-то мягко, — сказала Крошка мама, тщетно искавшая папоротников или каких-нибудь веток и стеблей для подстилки. — И еще имейте в виду, что воду в котелках надо беречь.

— Зато костер разведем знаменитый и наконец выпьем по кружке горячего чаю, — радовался отец. — Бегите, мальчики, соберите побольше сушняка, пока не стемнело. На этих голых скалах нечего бояться лесного пожара.

Он спустился пониже, чтобы посмотреть, не пригодится ли сухой пень, замеченный им раньше. И Бадж услышал вдруг, как он там подпрыгнул и громко выругался. Это было удивительно — отец не любил, когда люди в гневе бранились и чертыхались. Он говорил: „К чему это? Разве это поможет?“

— Что там случилось, папа?

— А вот иди сюда живее, сам увидишь!

Бадж кликнул Сэма, и оба помчались вниз, прыгая через камни. Отец стоял, всей тяжестью налегая на одну ногу, а под башмаком у него что-то билось и поблескивало.

— Змея, — пояснил отец, не двигаясь с места. — Под пнем оказалась дыра, и я его легко выворотил. А тут она — чуть не ужалила меня в палец. Найти палку я не успел, ну и придавил ей голову каблуком. Она, наверное, уже издохла, но все еще извивается. Говорят, убитая змея извивается, пока не зайдет солнце.

— Это я слыхал и от своего папы! — подхватил Сэм.

— Может, все-таки стукнуть ее хорошенько, пока ты не сдвинул ногу? — предложил Бадж.

— Не надо. Жаль портить кожу, из нее выйдет красивый пояс. — И отец сделал шаг в сторону.

Бадж и Сэм с невольным отвращением и страхом смотрели на толстые кольца, свивавшиеся и развивавшиеся, как у живой змеи. Но эти судороги становились все слабее, и скоро змея замерла.

— Ага!_:- воскликнул отец, указывая на запад: солнце закатилось, оставив на небе только пламенеющие облака.