В течение столетий жили они в полной изоляции от еврейских общин, перешли на язык маратхи, но помнили некоторые традиции: субботний отдых, обряд обрезания, некоторые праздники и посты, какие-то молитвы. И соблюдали ритуальную чистоту еды — кашрут, по крайней мере в таких формах, как им представлялось правильным. Впоследствии это сыграло свою положительную роль. Окружающее население называло их «маслобои, не работающие по субботам». Сами же себя они именовали бней исраэль — сыновья Израиля.
Веке в XVII несколько семейств бней исраэль переселились из деревни в Бомбей, и от бывших там европейских купцов (скорее всего евреев) о них узнали за пределами Индии. Сами же они ничего не знали о других евреях в Индии. Пока в XVIII веке не встретились с евреями Кочина.
Один багдадский раввин, приехавший в Бомбей, страстно хотел увидеть «маслобоев, не работающих в субботу», и добрался до одной из их деревень. Поначалу он был очень разочарован тем, что увидел, но потом решил сделать опыт. Ребе пошел на базар, купил корзину рыбы — причем такой, что кошерна, и такой, что решительно нет, — и принес ее маслобоям. Женщины тут же рассортировали рыбу и первым делом выбросили не имевшую чешуи.
Короче говоря, багдадские евреи, коих к началу XIX века полно стало в Бомбее, взялись за бней исраэль, чтобы вернуть их в лоно истинного иудаизма, и немало в этом преуспели. Как и в приобщении вчерашней деревенщины к образованию. И многие нашли себя в новых условиях: почему-то прежде всего на военной службе в туземных частях британской армии. Кто-то стал чиновником, кто-то — торговцем или ремесленником, но значительная часть осталась крестьянами. Один из них — Э. Мозес — в 1937 году был избран мэром Бомбея.
После образования Израиля примерно половина бней исраэль репатриировалась в Израиль. Сегодня их осталось в Индии тысяч двенадцать: даже не капля для почти миллиарда индийцев. Но все же во время последней индо-пакистанской войны штабом Восточного фронта командовал выходец из этой общины генерал-лейтенант Джейкоб.
Экзотические евреи, конечно. Но попадите вы в Мизорам, и они вам покажутся совсем своими.
Мизорам — территория Индии в горах на самой бирманской границе. Люди населяющих ее племен совсем не похожи на узколицых, носатых индийцев. Они коренасты, с раскосыми глазами, очень воинственны и склонны к независимости. Веками они поклонялись духам предков, охотились за головами врагов и, мастерски их высушив, держали в домах, как амулеты. Собственно говоря, народа «мизорамцы» в природе не существует, а само название края дано было еще англичанами, чтобы как-то называть подведомственную территорию. Они родственны по языку народам соседней Бирмы, она же Мьянма. Но те куда более цивилизованны.
Никаким раджам близких индийских княжеств не удавалось покорить горцев. Или они отчаянно сражались, или уходили в горные заросли — и ищи-свищи. Но то, что не удавалось здешним феодалам, удалось миссионерам. И не просто христианским миссионерам, а шотландским фундаменталистам. Нам это очень важно в свете того, что произошло с храбрыми, но простодушными детьми гор впоследствии. Дело в том, что эта секта особенно трепетно относится к тому, что христиане называют Ветхим Заветом, а евреи зовут Танах. И каждый свой шаг эти люди сверяют с историей древнего Израиля. Это им не только не мешает, но помогает в следовании Новому Завету.
Миссионеры стали проникать — особенно после Второй мировой войны — в горы Мизорама и соседней Бирмы весьма активно. И мирно. Они не навязывали горцам свои законы, не требовали немедленно надеть брюки или хотя бы шорты. Могли оказать медицинскую помощь и открывали школы. А горцы уже хорошо представляли себе, что без образования и английского языка детям их придется трудно.
В школах с тщательностью, достойной галицийского хедера, принялись изучать Ветхий Завет. И многим старательным ученикам так пришлась по душе история Народа Израильского, что стали они задумываться: а куда делись десять пропавших колен Израиля?
Надо сказать, что колена эти ищут не первую сотню лет, причем все на Востоке. Но это искали европейские и еврейские ученые. А тут по-новому взглянул на родной народ и его историю ученик-отличник одной из школ, где выучил историю Израиля наизусть.
И пришел к выводу, что родное его племя и есть одно из колен Израилевых. Известное дело: когда ты в чем-то безоговорочно убежден, то любые факты покорно ложатся в твою теорию. Так, достаточно поверить в еврейский заговор, как отсутствие в кране воды логично и четко объясняется: известно, кто выпил воду. А наш отличник пришел к совершенно другому выводу, но все равно отныне все подтверждало его правоту. Соплеменникам его теории пришлись по вкусу: уважение к евреям было прочно привито шотландскими учителями. Антисемитизму же в горы Мизорама и соседней Бирмы добраться не удалось, очевидно, из-за отсутствия объекта для ненависти.
Через некоторое время горцы свято уверовали в то, что они и есть истинные евреи. Ну а достать в наше время учебники иврита совсем не проблема даже в горах на индийско-бирманской границе.
Мы здесь не будем касаться щекотливого вопроса о признании их евреями на исторической — теперь исторической! — родине: это тема особого исследования. Нас интересует другой вопрос: откуда столько прихожан в рангунской синагоге. И мы можем ответить: с гор Северной Бирмы. Поскольку с гор Мизорама новое учение стремительно распространилось в горах Бирмы, особенно же среди народности качинов.
Цивилизованные и к этому моменту крещеные качины издавна контактировали с немногочисленными индийскими евреями, осевшими в Рангуне и волею небес женившимися на рангунских качинках. Точь-в-точь как отец еврея Питера, с которого мы и начнем наш рассказ…
В середине XVIII века на месте рыбацкой деревушки Янгона на побережье Андаманского моря возник город с тем же названием.
Возник он не случайно, а по повелению короля Мьянмы, ибо место было очень удобно для основания порта. Через сто лет город и всю страну захватили англичане, переименовавшие город в Рангун, а страну — в Бирму. Бирма стала частью Британской Индии, и на одного английского солдата приходилось там по меньшей мере десять индийцев-сипаев. Все это имеет значение для нашей истории, ибо так уж получилось, но в туземных частях англо-индийской армии всегда много было индийских евреев из группы бней исраэль. Евреи в Индии составляют даже не тысячную долю процента населения, но отчего-то прикипели душой к военной службе, оттого и заметны были в армии. Это, так сказать, присказка. Сказка — вполне правдивая — впереди…
…Лет двадцать назад российский востоковед-бирманист служил в столичном городе Мьянмы Янгоне (и страна, и столица вернули себе исторические имена, но в нашей литературе более привычны старые, данные англичанами; так что и мы будем говорить Рангун и Бирма). В свободное от работы время он гулял по городским улицам, чтобы подробнее познакомиться со страной. И вот на одной из тихих улиц он увидел харчевню, название которой его остановило. Харчевня называлась «У еврея Питера». Оговариваюсь сразу; востоковед — не еврей, и никакой ностальгии по гефилтэ фиш, которая могла бы подаваться в точке общепита с таким названием, у него не было. Но интерес возник сразу. И он зашел в заведение. В дверях его встретил коренастый темнокожий человек с монгольским разрезом глаз. Как выяснилось, это и был еврей Питер. От еврея — так, как его себе представлял наш востоковед, — у него были разве что курчавые волосы.
— Шалом! — произнес востоковед, тем самым исчерпав запас еврейских слов наполовину. (Второе слово, которое он знал, было «цимес», но цимесом здесь точно не пахло.)
— Шалом! — отвечал еврей Питер и, перейдя на очень плохой английский язык, осведомился: — Вы, наверно, самый настоящий еврей? Из Израиля?
Востоковед наш — дивный образец славянина. Так что можно судить, сколь занятны взгляды еврея Питера на своих единоплеменников. Оказалось, что покойный отец владельца, которого он почти не помнит, был действительно евреем из Бомбея, сержантом англо-индийской армии. После изгнания японцев он вышел в отставку и поселился в Бирме. Женился на местной женщине из горского народа качинов и через два года после рождения сына умер. Так что никакого еврейского воспитания Питер не получил, но всегда знал, что принадлежит к экзотическому народу евреев, и этим очень гордился. Поскольку индийцев в Бирме, мягко говоря, недолюбливают, еврейская национальность служила ему и защитой. Да и очень уж он — кроме волос — похож на качинскую маму. Подает он в харчевне все то же, что и в других, но свинину в готовке не использует. Вообще же, сказал он, название «У еврея Питера» он дал для экзотики и привлечения клиентов: а то вокруг все больше обыденная еда — бирманская, китайская и индийская.
