Офицеры посовещались и составили коллективное письмо к бывшим товарищам по оружию, призывая их не верить выдумкам о «зверствах красных» и смело переходить на службу Советской власти.
Это воззвание было отпечатано в типографии дивизионной газеты «Красный стрелок». Самолеты рассеяли листовки над позициями врангелевцев.
Сопоставив показания пленных с захваченными документами и разведывательными данными соседних дивизий, Блюхер получил полное представление о составе противостоящей группы генерала Черепова и 2–го армейского корпуса генерала Витковского. Удалось установить примерный численный состав артиллерии, бронеотрядов и танкового дивизиона. Противник имел двенадцать танков и столько же бронемашин.
Танки! Большинство бойцов их еще не видели. Выстоят ли новые, еще не прошедшие фронтовой закалки красноармейцы? В некоторых полках их более половины. Танки могут прорваться к переправам. Как остановить эти бронированные сухопутные корабли?
Эти вопросы не давали покоя Блюхеру. Он вызвал начальника артиллерии В. А. Будиловича.
Дисциплинированный, весьма начитанный и культурный начарт Будилович на вопрос начдива: «Сумеете ли вы отразить атаку дюжины танков?» — уверенно ответил:
— Подобьем и две дюжины. Чем больше танков, тем больше трофеев. Назад не вернутся.
— А на чем базируется этакая самоуверенность?
— Разрешите внести поправку — не самоуверенность, а уверенность. Мы имеем отличных артиллеристов. Некоторые из них, как, скажем, Леонид Александрович Говоров или Михаил Иванович Плеханов, имеют специальное образование и боевой опыт. Снарядов достаточно. Что же касается выдержки и храбрости, занимать не надо — всегда в наличии.
— Хорошо. А если противник перейдет в наступление ночью?
— Будем вести огонь по секторам. Пристрелка уже произведена. Не пройдут — ни днем, ни ночью.
— Хорошие вести приятно и слушать. Держите батареи в постоянной готовности.
3
6 октября 1920 года Врангель предпринял неожиданное наступление на Правобережную Украину. Создав значительный численный перевес, он потеснил советские войска и захватил на правом берегу Днепра (в районе Александровки) плацдарм глубиной 20–25 километров. 1–я армия, в которую входили лучшие дивизии — дроздовская, корниловская и марковская, совместно с конницей генерала Бабиева двинулась на Апостолово.
По приказу командующего Южным фронтом М. В. Фрунзе с каховского плацдарма были сняты Латышская и 52–я стрелковые дивизии. Затем ушли две бригады 15–й дивизии. На фронте Апостолово — Никополь завязались ожесточенные бои.
На каховском плацдарме остались 51–я стрелковая дивизия и 44–я бригада 15–й стрелковой дивизии.
На эти части Врангель бросил 2–й армейский корпус генерала Витковского, состоявший из 13–й и 34–й пехотных дивизий, двух кавалерийских дивизионов, чехословацкого полка, артиллерии, бронечастей и авиации. Одновременно с востока наступала группа генерала Черепова, насчитывавшая до .1200 штыков, 150 сабель, 8 орудий и 3 бронемашины.
Белые начали атаку 14 октября обстрелом из 70 орудий правого боевого участка плацдарма. В 6 часов утра на позиции 151–й и Ударной огневой бригад вышли девять танков и семь бронемашин. За ними двигались пехота и кавалерия.
Утомленный работой, Блюхер спал за столом, положив голову на руки. Разбудил грохот канонады. Начдив позвонил начарту Будиловичу:
— Какова обстановка? Началось?
— Противник атакует на правом фланге. Ввел бронемашины и танки.
— Не пропустите танки на переправу.
Ответа не услышал. Должно быть, порвалась связь.
От взрывов снарядов и бомб в штабе вылетели стекла. Блюхер позвонил в Ударную огневую бригаду. Услышал хрипловатый голос:
— Комбриг Ринк у аппарата.
— Докладывайте! — потребовал начдив.
— Танки и бронемашины прорвались через позиции. Отражаем атаки кавалерии и пехоты. Лезут напролом. С потерями не считаются. Придется отойти на основ…
«И здесь обрыв», — поморщился Блюхер и приказал вызвать штаб 151–й бригады.
Дозвониться не удалось…
Начдив послал связных к комбригам с требованием каждый час присылать боевые сводки.
Позвонил командиру конной группы Адольфу Юшкевичу, приказал:
— Атакуй противника во фланг и тыл. Возьми артвзвод и две бронемашины. Действуй южнее Могилы Землянской.
— Выступаю, товарищ начдив…
Блюхер положил трубку, сказал начальнику штаба Датюку:
— Пошлите приказание комбригу Круглову: занять переправы и любой ценой задержать танки.
А в это время защитники плацдарма вели героическую борьбу с огромными бронированными английскими машинами.
Батареи командира 3–го легкого артиллерийского дивизиона Леонида Говорова стояли в садах за хутором Терны. Танк «За Русь святую», прорвав три ряда колючей проволоки, перевалил через окопы. Говоров приказал командиру 1–й батареи Сергею Крюкову уничтожить танк. Артиллеристы выкатили орудия на открытые позиции и сосредоточили огонь на покачивающейся черной глыбе. Одно орудие и два пулемета на танке заглохли. Команда не выдержала, повернула машину назад. Снаряд врезался под днище, оборвал гусеницы. Офицеры выскочили из танка и принялись исправлять повреждение. Шрапнель накрыла их.
Второй танк, «Кутузов», не успел дойти до окопов. Говоров обрушил на него огонь всех орудий. Взорвался бензиновый бак. Жаркое пламя взметнулось над железным чудищем.
Командир артиллерийского дивизиона 51–й стрелковой дивизии Леонид Александрович Говоров
На огневые позиции 10–го легкого артдивизиона вышел танк «Ермак» и открыл огонь из двух орудий и пяти пулеметов. Номерные первого орудия были ранены. Командир дивизиона Орлов заменил наводчика и бил в упор. Снаряды словно пригвоздили танк к земле. Орлов почувствовал свирепую боль ниже колена и сполз на землю. Подбежавшему командиру взвода Нестерову сказал:
— Я ранен. Останешься за меня.
Нестеров приказал санитарам вынести Орлова в укрытие. В эту минуту показался еще один танк — «Генерал Скобелев». Нестеров вступил в огневой поединок и двумя снарядами подбил вражескую бронированную машину.
Командир 2–й батареи 3–го артдивизиона Тихов помогал пехоте отражать атаки. Меткими выстрелами батарейцы отогнали два броневика. Не успели сменить позиции, как из облака пыли и дыма выплыла громоздкая туша с белой надписью: «Генерал Корнилов». Из приоткрытого люка донеслись зычные голоса:
— Корниловцы, на переправу! Ура!
— Корниловцы, в штаб к Духонину! — крикнул Тихое. — Огонь!
Батарея ударила в упор. Взрывы взметнули столбы огня и земли вокруг танка. Пулеметная очередь полоснула по щиту орудия.
— Огонь! — повторил Тихов.
Два снаряда врезались в башню. Мотор заглох.
Сосредоточенным огнем артиллерийского дивизиона Ивана Матюшкина был подбит танк «Степняк».
С сухопутными кораблями бесстрашно боролись пехотинцы.
Глухо ворча и лязгая, вражеская машина переползла через окоп, в котором сидел красноармеец Паршин. Стряхнув комья земли и выхватив из ниши гранату, боец бросился за танком. Из окопа выскочил командир роты коммунист Голованов.
Пулеметная очередь прошла над головой бегущих.
— Не уйдешь! Не уйдешь, гад! — крикнул Паршин и прыгнул на танк.
Люк открылся. Показалась рука с маузером. Прогремели выстрелы. Паршин упал. Голованов бросил гранату в люк. Взрыв остановил вражескую машину.
Только два танка прошли все три линии обороны и двинулись к Каховке. Их встретили сосредоточенным огнем и прогнали назад артиллеристы батарей Иосифа Живицкого и Михаила Плеханова.
Главный козырь был выбит из рук генерала Витковского. Танковая атака захлебнулась[46].
Начарт Будилович доложил Блюхеру о доблестном победном поединке. Начдив ликовал:
— Представьте наградные листы на Говорова, Крюкова, Орлова, Нестерова, Тихова, Матюшкина, Плеханова, Живицкого. Какие молодцы! Готовьтесь к контрнаступлению.
