Хотя весь тактический рисунок выглядит довольно необычным по сравнению с распространенным представлением о «самурайском» кэн-дзюцу, анализ генеалогии Тюко Синкан-рю показывает, что эта необычная школа генетически была связана именно с «самурайским» фехтованием. Так, официальная генеалогия Тюко Синкан-рю, помещенная в Бугэй рюха дайдзитэн («Большой энциклопедический словарь школ боевых искусств») начинается с уже небезызвестного читателю Марумэ Курандо, а школа Унтю-рю возводит свою родословную к Ягю Мунэнори, великому наставнику школы Япо Синкагэ-рю.
К этому разговору о связях «самурайских» и «ниндзевских» школ боевого искусства хотелось бы добавить еще несколько фактов. Так, сын великого фехтовальщика, основателя Синкагэ-рю Камиидзуми Исэ-но ками Нобуцуны Камиидзуми Хитатиносукэ Хидэёси основал собственную школу Камиидзуми-рю, в которой смешал нин-дзюцу с техникой фехтования своего отца, который, как известно, был самураем. Сын другого великого мастера меча и основателя школы Касима Синто-рю Цукахары Бокудэна после гибели своего господина Китаба-такэ Томонори бежал в провинцию Ига и передал тамошним ниндзя технику фехтования своего отца.
Сам Хираяма был человеком незаурядным. С точки зрения японских воинских искусств, он являлся совершенным воином, ибо познал и военную стратегию, и боевые искусства, и конфуцианскую науку. Изучив многие боевые искусства, он по подобию пришедших из Китая списков 18 классических боевых искусств составил собственный список, получивший название «Бугэй дзюхаппан рякки» — «Краткие записи о 18 стандартных боевых искусствах», и во всех них достиг мастерского уровня.
Естественно, что все это могло стать возможным лишь в результате титанического, поистине подвижнического труда. И действительно, можно только поражаться тому распорядку дня и стилю жизни, которому следовал Хираяма на протяжении всей своей жизни.
Он вставал в 4 часа утра, обливался ледяной водой, молился духам предков и приступал к тренировкам. Сначала Хираяма выполнял во дворе 400–500 махов шестом длиной около 230 см из белого дуба. Затем по 200–300 раз повторял приемы выхватывания меча из ножен (иай-дзюцу). Орудовал он при этом огромным тесаком длиной в 120 см и шириной лезвия в 9 см, так как считал, что, если человек освоит выхватывание столь неуклюжего оружия, то обращение со стандартным мечом и вовсе не составит ему труда. Далее он практиковал стрельбу из лука и ружья, упражнялся с копьем. Завершала тренировку верховая езда. Так как эта процедура повторялась каждое утро в одно и то же время, соседи даже сверяли часы по «будильнику Хираямы».
Огромное внимание, вполне в духе традиции бунбу рёдо, предписывавшей воину уделйть равное внимание воинским упражнениям и литературе, Хираяма Кодзо уделял изучению классики. Он имел поистине гигантскую библиотеку, в которой, по утверждениям современников, насчитывалось до 8000 свитков на японском и китайском языках. В дошедшем до нас каталоге этой библиотеке значатся 2980 свитков, из которых 1085 посвящены военному делу, а из них 362 — строительству крепостей и изготовлению различных видов вооружения. При этом около 500 свитков были переписаны самим Хираямой!
Хираяма старался не тратить попусту ни секунды, чтобы не потерять физическую форму. Занимаясь чтением, он клал рядом с собой квадратную дубовую доску со стороной около 60 см и без конца обстукивал ее кулаками, которые у него, благодаря такой закалке, не уступали по прочности булыжникам. Когда же чтение надоедало ему вконец, Хираяма прыгал в ванну, наполненную ледяной водой и взбадривался.
Всю жизнь он придерживался особой диеты, основу которой составляли неочищенный рис (гэммай), сырое мисо (намамисо; густая масса из перебродивших соевых бобов, служащая для приготовления супов и в качестве приправы) и разные соленья. Он никогда не употреблял горячего чая и пил лишь холодную воду. При этом Хираяма любил рисовую водку сакэ. До наших дней дошел рассказ о том, как он однажды пировал вместе со своим старшим товарищем и мастером меча Отани Сэйитиро. В это время в харчевню зашел торговец сардинами (иваси). Хираяма заказал себе сардин, отрезал им головы, не очищая рыбу, залил ее мисо и, громко чавкая на всю харчевню, моментально сожрал огромную порцию так, что даже Отани, хорошо знакомый со странностями стражника из Ига-гуми, был шокирован.
Всю свою жизнь он почти не приближался к женщине и не завел жены. Он объяснял это тем, что опасается, как бы жена не стала небрежно обращаться с его матушкой. Как бы то ни было, жизнь Хираяма вел поистине пуританскую. В соответствии с традицией ниндзя из Ига, Хираяма всю жизнь носил прическу ёмогами, позволявшую легко изменять внешность. И в летний зной, и в зимнюю стужу он надевал лишь один костюм авасэ (одежда на подкладке). Даже в самые лютые холода этот воин Ига-гуми не обувал носки-таби, ходил в коротких брюках-хакама, из под которых торчали волосатые голени, на поясе носил длинный меч (как это ни странно, сам Хираяма в повседневной жизни предпочитал мечи с клинком под 90 см). По улицам он гордо шествовал с огромной железной палицей-тэцубо в руках, весом почти в 9 с половиной килограммов!
Согласно «Дзэнгёроку» («Записи о добрых деяниях») до 61 года Хираяма спал на голом земляном полу и не пользовался никакими спальными принадлежностями. Другие источники утверждают (возможно, речь идет о более позднем периоде жизни мастера), что постелью ему служил лишь один тонкий тюфяк (футон) из хлопчатобумажной ткани, который обычно стелили в комнате с деревянным полом. Хираяма пользовался благосклонностью Мацудайры Саданобу, могущественного регента и фактического правителя страны в 1786–1793 гг., и тот, когда ниндзя случайно заболел, подарил ему прекрасный шелковый тюфяк. Однако Хираяма пользовался им лишь одну ночь, а на следующий день отошел ко сну, как обычно постелив свой знаменитый тонкий хлопчатобумажный футон. Когда Мацудайра прознал про это, он преподнес Хираяме целый комплект хлопчатобумажных тюфяков со словами: «Вы уже пожилой человек, поэтому Вам следует спать на постели». Тронутый вниманием Мацудайры, Хираяма стал пользоваться его подарком. Потом он рассказывал друзьям: «Поначалу я чувствовал себя неважно, но потом привык, и теперь могу спать в тепле»…
Фудзита Касуя из княжества Мито как-то посетил хижину Хираямы Кодзо и, пораженный огромным количеством книг и военного снаряжения, сказал: «Говорят, что есть люди, которые заменяют подушку оружием и не бегут от смерти. Сегодня я видел такого человека собственными глазами»…
В «Эдо никки» («Эдосский дневник»), принадлежащем кисти Мори Сиро Масана, самурая из княжества Тоса, поступившего в обучение к Хираяме за полгода до его кончины, подробно рассказывается о последних днях жизни этого удивительного человека. Когда Мори прибыл к нему в дом-додзё, Хираяма был уже разбит параличом, но вовсю ругал нерадивых учеников. В стенном шкафу общей комнаты была установлена 72—литровая бочка с сакэ, из которой старик то и дело отхлебывал большими глотками. В прихожей (гэнкан) были навалены мешки с рисом, полученным в качестве жалованья. Хираяма обжаривал рис прямо в шелухе и ел его в таком виде. Сразу за прихожей помещался тренировочный зал, застеленный татами, площадью около 50 кв. метров. За ним находилась общая комната площадью в 10 татами, в которой было свалено различное оружие: алебарда-нагината длиной около 240 см, деревянный меч длиной в 270 см, длинный синай размером в 180 см, стояло несколько десятков копий, 3 пушчонки, 2 трубы-какаэдзуцу для стрельбы стрелами, а также ружья, тэцубо, алебарды, тренировочные деревянные кони и т. д. Там же помещалось несколько десятков ящиков с доспехами гусоку. Двор густо зарос травой.
Рассказывают, что за некоторое время до своей кончины тяжело больной Хираяма Кодзо еще выходил во двор с шестикилограммовой железной палицей и с громкими криками-киай демонстрировал ученикам боевую технику, так что железный кол свистел в воздухе.
В 24-й день 12-го месяца 1828 года в возрасте 70 лет Хираямы Кодзо не стало. Он был похоронен в монастыре Эйсё-дзи в районе Ёцуя в Эдо (Токио).
