Хольт ничего не ответил.

— Берсеркеры, объединив усилия, создали меня. Я специальное устройство; мое назначение — удостовериться в гибели Карлсена. Если ты поможешь мне, я освобожу тебя и остальных жизнеединиц, взятых в плен. Если откажешься, я начну прилагать к вам всем самые неприятные стимулы-раздражители, пока не передумаешь.

Хольт не верил, что берсеркер их освободит. Но терять было нечего, и, в конце концов, он может выиграть себе и остальным смерть без «отрицательных раздражителей». Берсеркеры — практичные убийцы, а не садисты.

— Что я должен делать?

— Когда я закончу перестройку курьера, мы направимся к «Нирване». Управлять курьером буду я. На «Нирвану» ты должен был доставить пленных. После встречи с вождями людей пленных доставят на Эстил, не так ли?

— Так.

Снова открылась дверь, и, волоча ноги, в каюту вошел Яанда.

— Может быть, его мы избавим от вопросов? — предложил Хольт. — Бедняга все равно ничего не соображает.

Ответом была тишина. Хольт ждал. Наконец, посмотрев на Яанду, заметил перемену в облике узника. Из правого глаза больше не сочились слезы. Хольт почувствовал приступ подсознательного страха, как бы предугадывая следующие слова берсеркера.

— Эта жизнеединица была модернизирована и перестроена, — сообщил берсеркер. — Кость заменена металлом, вместо крови в венах и артериях текут специальные консервирующие жидкости. Внутри черепа вмонтирован компьютер, глаза стали камерами. Через них я получу нужные мне доказательства гибели Карлсена. Имитировать поведение человека со стертым сознанием вполне в пределах моих возможностей.

— К тебе я ненависти не испытываю, — сказала берсеркеру Люсинда, доставленная в кабину для допросов. — Ты несчастный случай, как землетрясение, как микрочастица, попадающая в корабль на околосветовой скорости. Ногару и его прихвостней — вот кого я ненавижу. Если бы его брат был жив, я бы его разорвала собственными руками.

— Капитан курьера? Говорит губернатор Микаль по поручению его величества Фелипе Ногары. Доставьте пленных на борт «Нирваны» немедленно.

— Слушаюсь, сэр, — подтвердил получение приказа Хольт.

Когда курьер-берсеркер вышел из сверхсветового прыжка в пределах видимости «Нирваны», Хольт и Люсинда были вызваны из шлюпки. Шлюпка с пленной командой дрейфовала возле корпуса курьера, как если бы экипаж проводил наружный осмотр и синхронизацию полей. Плененный экипаж стал заложником и живым щитом берсеркера. Кроме того, позиция шлюпки была наглядной иллюстрацией возможного освобождения заложников.

Хольт не сразу смог собраться с силами и рассказать Люсинде о гибели брата. Она проплакала минуту, потом вдруг совершенно успокоилась.

Хольт и Люсинда находились в кабине шлюпки, готовой к старту на «Нирвану». Машина, облаченная в тело брата Люсинды уже ждала в углу кабины, безжизненная, как тряпичная кукла.

Увидев этот манекен, Люсинда замерла, потом сказала спокойно:

— Машина, спасибо. Ты оказалась добрее людей. Наверное, если бы не ты, я сама нашла бы способ убить Яанду, чтобы враги не могли его больше мучить.

Шлюз «Нирваны», как и весь корабль, был надежно бронирован, оснащен защитной автоматикой, способной отбросить любую абордажную команду. Тяжелая артиллерия и ракеты «Нирваны» легко справились бы с нападением корабля класса курьера или даже десятка подобных. Берсеркер все это предвидел.

Хольта и его спутников встретил офицер.

— Сюда, капитан, мы все ждем.

— Все?

У офицера был упитанный, довольный вид, говоривший о легкой и безопасной службе. Взгляд его оценивающе скользил по Люсинде.

— В Большом Зале идет банкет. Все предвкушают появление пленных.

В Большом Зале пульсировала возбуждающая музыка, извивались танцоры в костюмах, более неприличных, чем простая нагота. Автоматы-лакеи убирали остатки пиршества. В центре стола, на троноподобном возвышении, стояло кресло Ногары. На плечах его величества мерцали складки богатого плаща, в хрустальной чаше искрилось бледно-красное вино. Вокруг стола собралось около пятидесяти человек — мужчины, женщины и несколько особ непонятного для Хольта пола. Они пили, смеялись, некоторые примеряли маски и костюмы: готовились к продолжению праздника.

Когда Хольт и пленные вошли в зал, на миг наступила тишина, все головы повернулись в сторону двери. За тишиной последовал всеобщий радостный вопль. Во взглядах пировавших Хольт читал все, что угодно, только не милосердие. — Добро пожаловать, капитан, — приятным голосом сказал Ногара, когда Хольт вспомнил, что нужно поклониться. — Какие-нибудь новости с Фламланда?

— Ничего важного, сэр.

Пухлолицый человек, сидевший по правую руку от Ногары, подался вперед.

— Не сомневаюсь, население оплакивает покойного губернатора!

— Конечно, сэр, — Хольт узнал Микаля. — И предвкушает правление нового.

Микаль откинулся на спинку кресла, цинично усмехнулся.

— Особенно бунтари-повстанцы. Эй, красавица, ты рада познакомиться со мной? Иди-ка сюда, ко мне. — Девушка повиновалась, хотя и не сразу. — Роботы, принесите стул для этого человека, поставьте в центре зала. Капитан, вы можете вернуться на корабль.

Фелипе Ногара пристально смотрел на старого врага, Яанду, и едва ли кто-то мог угадать, что за мысли вертелись в его голове. Но он ничего не добавил к приказам Микаля.

— Сэр, — обратился Хольт к Микалю, — я бы хотел увидеть тело Иохана Карлсена.

Просьба привлекла внимание Ногары, он кивнул. Роботы-лакеи раздвинули тяжелые занавеси, открывая альков в конце зала. Перед большим иллюминатором стоял саркофаг.

Хольт не был удивлен — на многих планетах было принято пировать в присутствии усопших. Он отдал честь Ногаре и пошел к алькову, слыша за собой шаркающие шаги скованного бунтаря. За столом зашептались, вдруг утихла музыка, повисла напряженная тишина. Очевидно, Ногара жестом разрешил пропустить пленника, чтобы посмотреть, как будет себя вести жертва мозгостира.

Хольт остановился перед саркофагом. Но он едва ли замечал покрытое инеем лицо под прозрачной крышкой, зловеще рдеющую гипермассу за иллюминатором; едва ли он слышал шепот и смешки участников банкета. Словно наяву встали перед ним лица товарищей, беспомощно ждавших в плену силовой ловушки берсеркера.

Шаркая, подошел Яанда — вернее, замаскированная в его плоть машина, — и глаза стеклянных объективов заглянули в ледяные глаза под крышкой. Фотоснимок узора сетчатки, переданный на берсеркер, станет неопровержимым доказательством — этот человек был ни кто иной, как Карлсен.

Гневный крик заставил Хольта обернуться. Люсинда отбивалась от Микаля, тянувшего к ней руки. Микаль и его друзья покатывались со смеху.

— Нет, капитан, я совсем не Карлсен, — крикнул Микаль, заметив выражение лица Хольта. — Думаете, я жалею, что мы разные? Перспективы Иохана мрачны. Он пленник твердой скорлупы и больше не король пространства!

— Шекспир! — восторженно завопил один из подхалимов, льстя эрудиции Микаля.

— Сэр, могу я... — Хольт сделал шаг вперед, — доставить пленника обратно? Микаль неверно его понял.

— Ого! Я вижу, вы цените маленькие радости существования, мой друг, капитан! Но, как известно, высший чин дает нам привилегии. Девушка останется у нас.

Хольт предвидел подобный поворот событий: Люсинде лучше остаться здесь, чем возвращаться на берсеркер.

— Тогда, сэр... со мной вернется ее брат. В тюремной больнице на Эстиле он может поправиться...

— Капитан, — сказал Ногара тихо, но заглушая одним словом остальные голоса, — здесь не спорят.

— Слушаюсь, сэр. Микаль покрутил головой.

— Сейчас к врагам я милость проявлять не расположен, капитан, Возможно, когда-нибудь позднее... там посмотрим. — Он лениво обхватил рукой Люсинду. — А знаете, капитан, что ненависть — единственная специя любви?

Хольт растерянно взглянул на Фелипе. Холодный взгляд безмолвно сообщал: еще одно слово, и ты окажешься в кутузке, капитан, и я два раза не предупреждаю.