Первая категория — РУТ — наиболее редкая, да к тому же вымирающая (кто будет всерьез работать за зарплату редакторов?), а ее представители столь немногочисленны, что их можно вообще не рассматривать. Вторая категория — РНВТ — является порождением двух факторов. Во-первых, формулы «автор текста разбирается в нем лучше редактора», в принципе логичной, ныне признаваемой и некоторыми редакторами, но на практике иногда дающей сбои. Во-вторых, тотальной безответственности, характерной для нашего времени. РНВТ вполне приемлем для большинства авторов, по крайней мере, для умеющих писать, но нежелателен для тех, кто не читает собственные тексты, подавая их с большим количеством ошибок, пропусков, «очепяток» и т. п. Наиболее же опасен для них третий тип — РПТН, другое название которого: «редакторы-терминаторы». Текст, вышедший из под руки «терминатора», напоминает свиную отбивную. Редкий автор узнает в нем свой изначальный продукт, а если узнает, на его глаза наворачиваются слезы. Спорить с «терминатором» бесполезно — во-первых, потому, что он убежден, что в любом тесте разбираются лучше автора, во-вторых, потому, что в нем заложен инстинкт разрушения. Хорошие личные отношения с «терминатором» не спасают: он портит до неузнаваемости любой текст, причем из лучших побуждений. И поэтому, чем лучше он к Вам относится, тем больше будет заниматься Вашим текстом, а, значит, тем больше его испортит. Преодолеть подобного редактора можно только двумя способами: либо его убить, либо уговорить его начальника (председателя редколлегии и т. п.) отдать Ваш текст кому-то другому. Если же у Вас нет ни той, ни другой возможности, смиритесь с тем, что Ваше дитя родится сильно покалеченным, и Вам придется объяснять потенциальным читателям, почему оно — урод.
Следует отметить, что большинство редакторов портит тексты не от плохого и не от слишком хорошего отношения к их авторам, и не потому, что они слабее этих авторов, а под влиянием различным ситуативных обстоятельств. Например, один из редакторов, работая с видом на универсам, каждый раз, когда ему попадалось слово «универсум», переделывал его на «универсам» — просто потому, что думал не об универсаме, а об универсуме.
К счастью, в распоряжении любого ученого всегда есть еще одно потенциальное средство решения подобных проблем — соавтор. В науке популярно изречение, которое попеременно приписывают то Клоду Бернару, то Паскалю, то кому-то еще: «Если у тебя есть яблоко, и у меня есть яблоко, и мы ими обменяемся, то у каждого из нас останется по одному яблоку. Если же у тебя есть идея, и у меня есть идея, и мы ими обменяемся, то у каждого из нас будет по две идеи». И, действительно, мудрее не скажешь и не сделаешь. В применении же к научным статьям эта формула приобретает такой вид: «Если у тебя есть научная статья, и у меня есть научная статья, и мы их опубликуем, а нас будет по одной публикации. Если у тебя есть научная статья, и у меня есть научная статья, и ты возьмешь в соавторы меня, а я — тебя, то у каждого из нас будет по две публикации». В условиях, когда количество публикаций — чуть ли не главное мерило ценности научного сотрудника, и каждый из них вовлечен в гонку публикаций, они, естественно, очень часто прибегают к этому приему.
В результате, как установлено социологами науки, ее история сопровождается постоянным нарастанием, во-первых, удельного веса статей, имеющих более одного автора, во-вторых, среднего количества авторов на научную статью. Если первые ученые писали свои труды в одиночку, то их современные коллеги — обычно вдвоем или втроем, а то и впятером, вшестером и т. д. И это понятно, ведь чем больше соавторов у статьи, тем выше шансы каждого из них стать соавтором какой-нибудь еще статьи, а у того, кто на самом деле написал эту статью, есть хорошая перспектива быть взятым в соавторы каждым из тех, кого взял он. Но и здесь нужно знать меру: статьи, имеющие слишком много соавторов, воспринимаются как братские могилы, имя каждого отдельно взятого соавтора растворяется в длинном списке и потому не запоминается. Тут уместна аналогия с собственностью: если она принадлежит слишком многим, она уже ничья. И хуже всего соавторам, фамилия которых начинаются с букв, расположенным в середине алфавита. Запертые в списке фамилий, начинающихся с первых и последних букв, они, по известному психологическому закону (лучше запоминаются первый и последний члены стимульного ряда), имеют минимальные шансы быть замеченными. И поэтому, если Вы хотите иметь много соавторов и множить количество своих публикаций подобным способом, проследите хотя бы за тем, чтобы их фамилии начинались с менее выгодных букв, чем Ваша фамилия.
Вообще же практика показывает, что наиболее жизнеспособны авторские тандемы, построенные на базе наиболее простого принципа «ты — мне, я — тебе». За тандемами идут триады, а квартеты, квинтеты и т. п. в психологии, да и вообще в гуманитарных науках, встречаются очень редко. Зато они распространены в таких дисциплинах как биология, где трудно не взять в соавторы всех, кто помогал проводить эксперимент, даже тех, чья роль ограничивалась мытьем пробирок.
Соавторов, естественно, надо выбирать с умом. Принцип «ты — мне, я — тебе» приобретает в этом важном деле объемное звучание. Проще всего выбрать в качестве соавтора коллегу, который публикует примерно столько же, сколько и ты — с тем, чтобы предоставлять друг другу примерно равное количество авторских вакансий. Но такой подход обеднил бы возможности соавторства. Очень полезно брать в соавторы и потенциальных «толкачей», и начальников, у которых ввиду обилия более важных дел на подготовку собственных публикаций нет времени, и просто влиятельных коллег, и, особенно, ответственных работников тех организаций, где есть деньги. Это не всегда дает приращение количества Ваших собственных публикаций, но зато может иметь куда более важные эффекты — в виде укрепления полезных связей, повышения в должности (если соавтор — начальник), в неформальном статусе (если он — просто влиятельный человек), распространения слуха о том, что Вы — приятель (зять, шурин и т. п.) самого Великочинова и т. п. Оптимальная стратегия предполагает попеременное соавторство с лицами всех этих категорий. А самый лучший вариант — авторская триада, с состав которой кроме Вас входит одно постоянное лицо — Ваш коллега Писучий, который удваивает Ваши публикации, и одно переменное: то один из Ваших начальников, Великочинов или Среднечинов, то Блатов — коллега, имеющий высокий неформальный статус, то Пробивалов, умеющий пристраивать научные статьи, то Денежный — сотрудник какого-либо научного фонда, то кто-либо еще.
Говоря о научных статьях, надо упомянуть еще две их разновидности, распространение которых служит данью нашему времени: газетные статьи и электронные статьи. Научные статьи в газетах тоже следует разделить на две категории: а) посвященные науке, б) написанные о чем-либо другом, например, о политике или об экономике, но от имени науки. То есть от имени человека, имеющего ученую степень, что автоматически делает их научными. Первые представляют собой реликтовое явление, поскольку современное общество наукой не интересуется. Вторые — наоборот, явно в моде, поскольку современное общество, хотя и утратило интерес к науке, но почему-то продолжает уважать ученые степени и мнение ученых. Поэтому, если Вы хотите опубликоваться в газете, Вам лучше написать не о науке, а о чем-то еще, при этом обязательно представившись ученым. То есть человеком с учеными степенями (они — главный критерий принадлежности к науке, разделяемый массовым сознанием), а лучше — руководителем какого-нибудь аналитического центра, даже если на самом деле Вы им не руководите, ведь проверять не будут.
Газетная научная статья имеет два преимущества перед опубликованной в научном журнале. Во-первых, она короче, обычно не выходит за пределы семи страниц, и, стало быть, написать ее можно быстрее. Во-вторых, ее действительно многие прочитают, и в плане саморекламы автора она эффективнее журнальной. В содержательном же плане она имеет только одно, но очень существенное отличие: должна быть сенсационной, открывающей для читателя что-то новое и интересное. Новое для него открыть несложно, поскольку он мало знает. Интересное — намного сложнее, поскольку он мало чем интересуется. Лучше всего, если Вам удастся, например, обосновать связь между приростом населения в Ираке и поведением какого-либо нашего известного политического деятеля. Но сойдет и уведомление о глобальной вселенской катастрофе ввиду роста популяции тараканов или о том, что скоро все население Земли станет лысым и шестипалым вследствие доминантности соответствующих генов. В этих случаях Вам, по крайней мере, будет обеспечено внимание домохозяек, от которых их влиятельные мужья черпают основную часть своих знаний.
