Вери захлопнула дверцу, и серебристая машина медленно отошла в сторону, покрыв лежавшего на мгновенно почерневшей траве Штука изумительно красивым сиянием…

Орли взглянул на скорченного гитлеровского атомщика:

— Во имя науки!.. Во имя человечества!..

На шоссе валялись полицейские, мотоциклы, стоял грузовик с ящиками, вдали стояла замершая и окутанная дымом раскаленная докрасна танкетка… Орли выключил Энергон. Сияние вокруг серебристой машины тотчас же померкло…

— Что там в грузовике, Вери? — спросил он.

— Железный лом, — ответила Вери.

Орли смотрел на нее усталыми и счастливыми глазами:

— Вот мы и свободны, Вери.

— Да, мой драгоценный, — ответила она и, оглянувшись во все стороны, прибавила: — это, кажется, так…

— А теперь куда? — спросил Орли.

— В Элиту! Там нас ожидает Спиро, — ответила Вери.

— В Элиту! — с восторгом воскликнул Орли и полным ходом повел машину вперед.

За час до того как у горы Колло произошли все эти события, в просторный кабинет Фланго, в его дворце, собрались представители генерального штаба армии, начальник разведки Ганстерос, начальник государственной полиции Танголико, военный министр Кальти и глава церкви епископ Маскарато. Прибыл также Макчерти, высокий; еще молодой, но уже седеющий мужчина в светлом костюме, которого все именовали «господином послом». Участники совещания собрались в восемь часов утра.

Когда все уселись, невыспавшийся Фланго хмуро окинул собравшихся мутным взглядом и хрипло сказал:

— Господин посол! Господа! Я пригласил вас, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие, полученное мною сегодня на рассвете… Предназначенный к отправке в Африку для усмирения мятежа в Тарокко моторизованный полк «Басканья» покинул Браселонго и вместе с приданными ему горными танками и пятью батареями зенитных орудий быстрым маршем направился к горам Волкано.

— Зачем? — с тревогой спросил епископ Маскарато. Он был единственным, не узнавшим об этом происшествии еще до приезда во дворец Фланго.

— Очевидно затем же, зачем в горы уже почти два года бегут десятки и сотни солдат генерала Фланго, — с презрением и насмешкой глядя на Маскарато, пророкотал Макчерти.

— Ах, так?… Понимаю… Благодарю вас, сын мой, — смущенно забормотал старый епископ.

Фланго выдержал паузу и продолжал:

— Как стало известно, организатором мятежа является сержант Антонио Гартон, а его ближайшим помощником — полковой священник Базилио Гоа…

Маскарато разинул беззубый рот да так и остался, не будучи, видимо, в состоянии опомниться от ошеломляющего сообщения.

— Офицеры, оказавшие сопротивление мятежникам, и в том числе командир полка были обезоружены, связаны и заперты в казарме, — продолжал Фланго. Он взял со стола какую-то бумажку и показал собравшимся: — Главарь мятежников направил мне телеграмму. Разрешите зачитать?…

— Читайте… — не глядя на него, небрежно произнес Макчерти и положил окурок сигары в пасть малахитового крокодиленка.

Фланго кашлянул и начал:

«Господин генерал! По поручению полкового комитета довожу до вашего сведения, что полк «Басканья» отказался участвовать в военных действиях против народа Тарокко и в каких бы то ни было других военных действиях. Мы хотим не войны, а мира. Мы протестуем против милитаризации нашей страны, против хозяйничанья в ней иностранных империалистов, которые превращают нашу прекрасную родину в свою военную базу… Мы не будем пушечным мясом в войне против народа Тарокко… Мы останемся в горах до тех пор, пока вы не перестанете торговать нашей родиной и не уберетесь с нашей земли вместе с империалистическими хищниками… Карательные меры против нас приведут к ответным мерам… Сержант Антонио Гартон… Полковой священник Базилио Гоа».

— Все?… — спросил Макчерти, отщипывая кончик новой сигары.

— К сожалению, не все. В самую последнюю минуту я получил донесение командира эскадрильи самолетов, посланной из Браселонго вслед за полком «Басканья».

— А-а! Интересно… Читайте.

— Донесение весьма подробное, господин Макчерти… Я перескажу его… Полк «Басканья» должен был погрузиться на пароход ночью. В ту же ночь он и покинул казармы, но направился не в порт, а в горы. Лишь на рассвете самолеты были посланы за ним вдогонку. Однако полк уже достиг гор Волкано и обосновался в деревне Алино. Бомбардировщики и два штурмовика приготовились к штурму и бомбежке, но два звена истребителей по радио передали предупреждение, что атакуют их, если на Алино будет сброшена хотя бы одна бомба… Самолеты удалились, а примкнувшие к мятежникам истребители опустились на один из горных лугов вблизи Алино. Отлетев на некоторое расстояние, вернулись в горы и опустились там также два пикировщика…

Фланго умолк и выжидательно посмотрел на Макчерти. В эту минуту он был похож на подсудимого, которого судья заставил громко прочесть обвинительное заключение против самого себя.

Воцарилось молчание. Его нарушил все тот же епископ Маскарато. Обведя удивленным взглядом всех собравшихся, он нерешительно сказал:

— Какое кощунство! Произносить святое слово «мир» и… отбирать чужие самолеты.

— Их никто не отбирал! Они сами примкнули к дезертирам, хмуро глядя на него, сказал Фланго.

— Сами примкнули? — удивился епископ и, подумав, сказал: — Это большой грех…

Фланго посмотрел на него с досадой и продолжал:

— Таким образом, нужно признать, что если до недавнего времени в горах Волкано собирались лишь разрозненные шайки дезертиров, не пожелавших воевать в Корее и в наших африканских колониях, то сейчас там уже скопились значительные силы под объединенным руководством.

— А не удастся ли уговорить их… — нерешительно произнес Маскарато. — Я попробую направить к ним своих лучших проповедников…

Ему никто не ответил.

Маскарато вздохнул и умолк.

— Что думает об этих событиях генерал Кальти? — тоном прокурора спросил Фланго, обращаясь к своему военному министру, довольно безучастно слушавшему все сообщения генерала.

Кальти вскинул сухую седую голову и сказал резко:

— О том, что подобных событий можно было ждать в любом полку, а не только в «Басканье», я уже не раз предупреждал вас, господин генерал. Я предлагаю переформировать некоторые полки и очистить их от разложившихся элементов.

— Вы хотите подлить масла в огонь, господин военный министр, — ворчливо ответил Фланго, но умолк, увидев, что Макчерти сунул недокуренную сигару в пасть крокодиленка и откинулся в своем кресле. Это был верный признак, что посол собирается говорить.

Фланго не ошибся. Выдержав небольшую паузу и подняв высоко мохнатую седую бровь, Макчерти заговорил рокочущим басом:

— Господа! Сейчас нужно одно: действовать, а не болтать. Военный мятеж надо подавить немедленно и беспощадно. Следует сегодня же, максимум через два часа двинуть в горы карательные отряды охранных войск, танковый альпийский полк и не менее ста «Боингов»… Деревню в горах, где засела эта банда, надо разрушить до основания… Если это не будет сделано, мое правительство принуждено будет выслать сюда морскую пехоту для охраны наших авиабаз, рудников, шахт, заводов, наших железных дорог, наших специалистов…

Фланго растерянно смотрел на Макчерти. Оккупация страны, где он хоть в какой-то мере чувствовал себя «диктатором», мало его устраивала.

Но Кальти явно обрадовался:

— Это было бы великолепно! — воскликнул он. — Я полагаю, что по своим боевым качествам ваша морская пехота нисколько не уступает нашим добровольцам…

Макчерти резко оборвал его:

— Это была бы лишь крайняя мера! И вообще вы меня поняли неправильно. Мы предоставляем вам кредиты и снабжаем оружием для того, чтобы вы создали свою боеспособную армию. А вы хотите, чтобы мы еще и воевали вместо вас.

— Я прошу простить нашего военного министра, господин посол, — подобострастно и ехидно сказал Фланго: — Его слова часто опережают его мысли.