— Я предпочел бы говорить о своей работе, когда она будет закончена, — сухо сказал Кордато.
— Я вас понимаю. Скромность — первый признак настоящего ученого. Но я, пожалуй, напрасно задал вам свой вопрос. Вы можете работать только над каким-нибудь элементом, с номером большим, чем у Калифорния, ибо все остальные клетки таблицы Менделеева уже заполнены.
— А вы разве не допускаете, что ученый может интересоваться элементом не радиоактивным? — спросил Кордато.
— Допускаю, коллега? Конечно, допускаю! — воскликнул Штук. — Водород — элемент не радиоактивный, но термоядерный процесс доказал его исключительную эффективность…
— Да, конечно, если рассматривать достижения науки только как средства ведения войны, — резко сказал Кордато.
Штук печально вздохнул.
— Война всегда была бедствием для человечества. Но и меч, обнаженный в защиту справедливости, всегда был прекрасен. Это, кажется, еще Шекспир сказал.
— Я не знаю, что именно сказал Шекспир о мече. Но я знаю, что сказали миллионы людей о бомбе, изготовленной учеными для Хиросимы, — раздраженно ответил Кордато.
— Все зависит от того, с чьей точки зрения рассматривать эпизод в Хиросиме, — с иронией сказал Штук.
— Я могу рассматривать этот эпизод только с точки зрения тысяч мирных людей, погибших там от атомной бомбы, — сказал Кордато. Он понимал, что говорит лишнее. Но отвращение к этому наглому атомщику заглушило в нем осторожность.
— Простите, вы кажется отвлеклись, господа, — вмешался Фланго. — Мы говорили о работе профессора Кордато, а не об атомной бомбе.
— О нет, господин генерал! Если профессор Кордато работает в области ядерной физики, — то эпизод в Хиросиме имеет прямое отношение к его работе, — многозначительно произнес Штук.
Фланго широко открыл глаза.
— Ах, вот как! Значит он готовит атомную бомбу?…
Штук расхохотался.
— Прошу прощения, господин генерал. Атомную бомбу не в силах изготовить один человек, да еще при столь низком уровне техники, существующей в вашей стране, — сказал он, свысока глядя на Фланго. — Но если профессор Кордато изучает поведение атомных частиц, то вполне возможно, что его работа может быть использована другими людьми для получения атомной энергии.
Фланго смотрел на Кордато уже с возрастающим интересом.
— В таком случае профессору Кордато надо укрыть в надежном месте все свои таблицы и элементы.
— Это верно, господин генерал, — согласился Штук.
— А более надежного места, нежели вот это сейф, — Фланго кивнул на свой сейф, — придумать трудно.
— Я уже доложил вам, что мне еще нечего прятать, — глухо сказал Кордато.
— Так или иначе, но вам, господин профессор, все же следует работать в иной обстановке. Университетская лаборатория не подходит для опытов с радиоактивными элементами, — осторожно произнес Штук и выразительно взглянул на Фланго.
— Мы вам предоставим другое помещение, — решительно сказал Фланго.
— Но я ведь не произвожу никаких опасных опытов, — возразил Кордато, стараясь говорить спокойно.
— Очевидно, господин генерал имеет в виду не только безопасность. Материалы, относящиеся к вашей работе, профессор, могут выкрасть коммунисты и использовать их для нападения на цивилизованные народы, — не моргнув, сказал Штук.
Кордато пожал плечами.
— Я не слыхал ни о чем подобном.
— А я слыхал.
Фланго не выдержал:
— Завтра мы отведем вам надежное помещение, а помощником вашим будет доктор Штук.
— Я с радостью готов стать полезным господину профессору, — с иронией сказал Штук.
— У меня есть помощники: молодой доктор наук Ролландо Орли и моя дочь, студентка Вербена Кордато, — сухо ответил Кордато. — Другие помощники мне не нужны.
Фланго покачал головой.
— Э-э, нет! Вы еще не знаете доктора Штука. Это очень толковый ученый! Он заменит вам всех ваших помощников!
— Следует ли понимать ваши слова, как приказ, господин генерал? — спросил Кордато.
— Нет, это только совет, господин профессор, — ответил Фланго, буравя Кордато своими мышиными глазками. — Но я никогда не даю советов напрасно…
Кордато понял все. Видимо кто-то проведал о том, что он, Орли и Бери так тщательно до сих пор скрывали. Несомненно Фланго и Штук действуют о указанию того же атомного концерна и хотят использовать его открытие для войны…
Но нет! Этому не бывать!..
— Принимаю ваш совет к сведению, господин генерал, — покорно сказал Кордато. — Но внезапное отстранение моих ассистентов от работы будет для них тяжелой неожиданностью. Я отправлюсь домой, чтобы хоть немного их утешить. Аппаратуру и все относящееся к моим опытам мы перевезем в новое помещение завтра.
Фланго быстро взглянул на Штука. Тот отрицательно качнул головой.
— Мы сегодня же перевезем все, — сказал Фланго. — Вы вместе с доктором Штуком отправитесь отсюда прямо в университет и сразу приступите к перевозке своих таблиц и аппаратов.
Штук тотчас же выразил свою готовность немедленно помочь профессору Кордато в этом деле.
«Все пропало! — с ужасом подумал Кордато. — Орли и Бери ничего не успеют вынести из лаборатории».
— Но у Орли находится ключ от очень сложного замка лаборатории, — сказал Кордато, стараясь не выдать своего волнения. — Разрешите вызвать его в университет.
Фланго впился глазами в Штука. Тот несколько секунд колебался, но, видимо, что-то решив, сказал:
— Мне очень хотелось бы познакомиться с доктором Орли и с вашей очаровательной дочерью, господин профессор.
— Звоните же поскорей, — с величайшей готовностью воскликнул Фланго, указывая на свой телефон.
Кордато позвонил к себе домой. К телефону подошла его жена.
— Что случилось, Энни? — с тревогой спросила она. — Откуда ты звонишь?
— Успокойся, дорогая, — сказал Кордато. — Со мной ничего плохого не случилось. А где Орли? Если он у нас, попроси его к телефону.
— Орли и Вери, а с ними тот молодой инженер, что у нас бывал, только что вывезли на грузовике все лабораторное оборудование. Они забрали в твоем кабинете какие-то бумаги и умчались.
— Куда?
— Не знаю. Они ничего мне не сказали.
— Ах, вот как? — радостно воскликнул Кордато. — Ну, что ж, отлично.
— Скоро ли ты вернешься домой, Энни? — спросила жена. — Я очень встревожена.
— Не знаю. Я сейчас ничего не знаю, — сказал Кордато и положил трубку.
— С кем вы говорили? — спросил Фланго.
— С моей женой. Она сказала, что ни Орли, ни моей дочери в доме нет, — спокойно ответил Кордато.
Внезапно зазвонил телефон.
— Начальник полиции полковник Танголико, — громко объявил появившийся в дверях адъютант.
Фланго взял трубку:
— Я слушаю…
— Мне только что донес мой агент, что помощники Кордато неожиданно погрузили в машину всю аппаратуру из университетской лаборатории и уехали, — напуганно доложил Танголико. — Дочь Кордато отвлекла агента, и ему не удалось проследить, куда направилась машина с Орли…
Глаза Фланго выкатились из орбит.
— Погрузили всю аппаратуру?!..
— Так точно… господин генерал, — запинаясь, сказал Танголико.
— Да как же вы смели это допустить?! — заорал Фланго.
— Я тотчас явлюсь к вам лично, господин генерал, и объясняю, как все произошло…
— К черту! — крикнул Фланго. — Поезжайте туда, куда эти негодяи уволокли свои таблицы. И без них не смейте мне показываться на глаза!
Фланго швырнул трубку и с ненавистью взглянул на Кордато.
— Так вот оно что?… Пока вы здесь меня морочили, ваши помощники грузили все ваши таблицы в машину, профессор?…
— Для меня это так же неожиданно, как и для вас, господин генерал, — ответил Кордато. Он уже был совершенно спокоен. Что бы ни случилось теперь с ним самим, Орли и Вери не отдадут в руки атомщиков его драгоценного мегония, который он добыл с величайшим трудом после четырех лет неустанной работы…
— Ловко! — сказал Штук. — Оказывается, коммунистам незачем и выкрадывать ваши научные секреты, господин профессор. Ваши помощники сами все им доставят.
