На аэродроме выстроен полк. В первой шеренге — командиры кораблей (летчики), во второй — штурманы, за ними — стрелки-радисты, воздушные стрелки, техники самолетов, механики, мотористы и другие. Строй замер в приподнятой торжественности. Всем хотелось увидеть легендарного Михаила Водопьянова.
В этот день командир полка громче обычного подал команду: «Смирно!»
— Товарищ комдив, — доложил он, — личный состав 420-го авиационного бомбардировочного полка особого назначения построен. Командир полка полковник Новодранов.
Перед строем, как это принято в армии, комбриг громко произнес: «Здравствуйте, товарищи!».
Нe успело еще прогреметь ответное приветствие, как стоявший в первом ряду старший лейтенант М. М. Хохлов, недавний пилот Аэрофлота, опередил всех.
— Мое почтение! — не громко, но четко сказал он.
От неожиданности все замерли с открытыми ртами, потом в один голос захохотали.
Первое мгновение казалось, что Михаил Васильевич растерялся, но когда смех утих, он сказал:
— Хохлова я знаю. Отличный пилот. Это в настоящее время главное. А здороваться в строю, надеюсь, он скоро научится.
Затем разговор пошел о том, что времени для дальнейшего обучения больше нет. Фашистская авиация бомбит наши города, гибнут тысячи советских людей. Полк для выполнения боевых задач перебазируется поближе к Ленинграду.
В связи с этим было приказано: всем экипажам находиться у самолетов в полной боевой готовности и ждать команду. Она поступит с пролетающего над нами самолета «У-2»: из задней кабины человек махнет рукой. Это и послужит сигналом для взлета полка. Примитивный вид связи, не правда ли? И все же было условлено, что приказ на вылет будет передан именно таким способом.
Комдив улетел, и мы стали ждать.
Проходит час, полтора. В небе действительно появляется «У-2». Летит прямо над нами на небольшой высоте. Кто-то из задней кабины машет рукой…
— По самолетам! — раздается долгожданная команда.
Мы быстро взлетаем, строимся в кильватер трех эскадрилий и берем курс на соседний аэродром, где должны пристроиться к полку тяжелых бомбардировщиков «ТБ-7». К нашему удивлению, на аэродроме — ни малейшего движения. Самолеты «на приколе». Не заметно никаких признаков взлета.
Сделав круг над аэродромом, ведущий первой эскадрильи капитан А. Г. Степанов ложится курсом на Ленинград. За ним разворачивается вторая эскадрилья под командованием М. А. Брусницына. Третью веду я, следуя за ними.
Первый час полета проходит хорошо, а дальше преграждает путь то, чего многие из пас еще побаивались: впереди, сколько видит глаз, сплошная стена облаков. Обойти ее нельзя, и эскадрилья Степанова, не разомкнувшись, с ходу врезается в клубящуюся массу и исчезает в ней. Капитан Брусницын решает набирать высоту. Ведомые им самолеты, размыкаясь, тоже попадают в облака, пытаясь пробиться сквозь них снизу вверх. Я же со своей эскадрильей иду на снижение. В течение 15–20 минут летим под облаками, затем нас стало прижимать к земле. Высота уже пятьдесят метров. Полет строем дальше продолжать нельзя. Покачиванием самолета с крыла на крыло даю экипажам команду разомкнуться и действовать самостоятельно.
Некоторое время летим на бреющем, но видимость настолько плохая, что мы каждую секунду рискуем столкнуться с землей. Под крылом самолета мелькают деревья, столбы линии электропередач, какие-то строения, а впереди ничего не просматривается. В такой сложной обстановке мне еще не приходилось летать. Даю команду штурману:
Герой Советского Союза капитан И. Андреев
Герой Советского Союза капитан А. Гаранин
Летный экипаж после боевого вылета на Берлин: Алексей Васильев, Александр Панфилов, Александр Молодчий, Сергей Куликов (1942 г.)
Штурман гвардии старший лейтенант В. Чуваев
Штурманы капитаны
Б. Патрикеев, С. Куликов, Г. Несмашный
Штурман майор Алексей Майоров
Комдив авиации дальнего действия полковник И. Ф. Балашов (1944 г.)
Летчик С. Полежаев, летчик А. Молодчий, штурман О. Рода (1942 г.)
После вручения наград в Москве. Дважды Герой Советского Союза А. И. Молодчий (слева) и Герой Советского Союза С. И. Куликов
— Иди в нос и подсказывай мне.
Через минуту в шлемофоне раздается голос Куликова:
— Ничего не вижу. Давай, Саша, лезь вверх, там все-таки спокойнее.
Легко сказать: «Лезь вверх». А, может быть, мне в настоящих облаках и летать не приходилось. Разве что в аэроклубе однажды… Как-то забрались мы с Колей Онуфриенко (дружком моим по клубу) в облака, а из них вывалились хвостом вперед. Хорошо, самолет нас выручил: сам вышел в нормальное положение.
По сейчас иного выхода не было. Надо «лезть вверх».
Перспожу бомбардировщик в набор высоты. В облаках без привычки темно. Двести, триста, четыреста, пятьсот метров… Они даются с трудом.
Через некоторое время немного освоился, взял себя в руки. Я же учился летать по приборам, «вслепую», правда, это было не в естественных метеорологических условиях, а под «колпаком», но и это теперь пригодится. Постепенно курс пришел в норму. Наконец, на высоте 4200 метров выходим в чистое небо. Облака под нами. Экипаж облегченно вздыхает: первый прорыв облачного фронта прошел удачно. Но охватывает тревога за ведомых. Где они? Что с ними?
— Товарищ командир, — слышится голос Леши Васильева, — вижу два самолета слева и три справа.
— Один за нами, — добавляет Саша Панфилов.
— Два впереди, — сообщает Куликов.
Где то на траверзе озера Ильмень облака словно кто-то обреаает ножом. Внизу блестит под солнцем озерная гладь.
— Слева по курсу Новгород, — докладывает штурман.
Продолжаем полет. Конечная цель — город Пушкин Ленинградской области. Здесь должны собираться самолеты нашего полка и полка тяжелых бомбардировщиков «ТБ-7».
После посадки на аэродроме города Пушкин мы не досчитались одного самолета. Как стало известно позже, летчик в облаках потерял пространственное положение, и экипаж Петелина потерпел катастрофу. Командир экипажа чудом остался жив, долго лежал в госпитале, но в полк так и не вернулся.
Во второй половине дня прибыл и полк самолетов «ТБ-7». Капитан Степанов (как ведущий первой эскадрильи, в отсутствие командира полка выполнял его обязанности) доложил комдиву о результатах перелета.
— А кто вам его разрешал? — резко спросил комбриг М. В. Водопьянов.
Капитан А. Г. Степанов с недоумением посмотрел на командира дивизии:
— Как и было условлено, сигнал получили с самолета «У-2».
— Условлено-то было, но я никакого «У-2» не посылал и приказа о вылете не давал!
Вскоре выяснилось, что пролетавший над аэродромом самолет «У-2» был случайным и что рукой махал, очевидно, пассажир в знак приветствия.
Во второй половине дня, когда экипажи были в сборе, командующий Военно-Воздушными Силами Красной Армии генерал-лейтенант авиации П. Ф. Жигарев поставил боевую задачу: совместно с группой самолетов, взлетающих с острова Сарема, нанести бомбовый удар по фашистской столице — Берлину.
