Продолжая ехать следом, я неожиданно встретил ехавшего мне навстречу Платона, который крикнул:
– Ты тигра сейчас не видел? Он только что проскочил здесь, сюда, налево.
Мы оба бросились по указанному им направлению, на ближайший холмик. Доскакав туда, мы увидели шагах в 150 от нас, на косогоре соседней горки, красавца тигра… Зверь, видимо, был ошеломлен такой смелой погоней. Стоя под молодым дубом, он со злостью бил о дерево своим хвостом. Сухие листья дуба шумели от такой встряски. Я решил соскочить с лошади и стрелять, но Платон, как плохой стрелок, отговорил меня:
– Поедем ближе, – крикнул он, и мы стали спускаться через овраг.
Тигр бросился удирать. Все это произошло в один момент, и, будь у меня современная винтовка, я не дал бы ему уйти, убив его на бегу.
Спустившись вниз, мы вновь потеряли из виду тигра и стали его следить. Он сделал круг, пройдя версты две, вывел нас на старый след, на ту горку, откуда мы его вначале вспугнули, и пошел вновь своим старым следом. Где находился в то время брат, мы не знали.
Продолжая ехать следом версты три и миновав место моей встречи с Платоном, мы вдруг со скалы над нами услышали голос Александра:
– Что вы разъезжаете? Тигр давно уже ушел…
Оказывается, брат, сразу прискакав в вершину пади, засел на скале, чтобы караулить зверя, когда тот пройдет под ним, но прозевал его в кустах. Он не знал, что тигр уходил обратно и что мы вновь обогнали его старым следом.
Далее мы поехали следить втроем. След перевалил в Тигровый распадок и пошел через него в Табунную падь. Мы ехали рысцой, спеша скорее догнать зверя. Нужно сознаться, что азарт был настолько силен, что потеряли контроль над возможной опасностью и не отдавали себе отчета, что тигр с трудом уходит от нас. Мы забыли о том, что так долго продолжаться не может, а между тем катастрофа приближалась.
Снег был глубокий, и тигру трудно было идти быстро, а мы гнались за ним на лошадях, не останавливаясь, поскольку позволяла местность. Выехав в Табунную падь, мы увидели след, спускавшийся в русло речки, далее он пошел вверх по ней. Речка была извилистая, и берега ее густо заросли кустарником и ольховником. Заросшая полоса была шириной всего в 40–50 сажень. Далее по обе стороны тянулись полосами сенокосы, на которых кое-где росли отдельные деревья. Местность была ровная, и ее можно было хорошо видеть, поднявшись на бугор. Дальше от нас, в полуверсте вправо и влево от речки, возвышались две горки, на расстоянии шагов 300 одна от другой. Оценив положение, мы составили планы охоты, будучи убеждены, что тигр не успел еще пройти через заросли речки, а скрывался в них.
Платону была дана инструкция задержаться на следу до тех пор, пока мы, обскакав лесок с двух сторон и убедившись, что тигр действительно не вышел из круга, разъехались, не займем горки. Затем он должен был ехать по следу и гнать тигра. Мы приступили к выполнению нашего плана. Все это, конечно, делалось молниеносно, но мы выпустили из виду «маленькую деталь». Тигр нас видел из чащи, а он не заяц, чтобы его так гонять.
Проделав полный круг и действительно убедившись, что тигр из него не вышел, мы разъехались и заняли наши позиции. Спешившись, стали ждать того момента, когда тигр появится между нами и мы сможем стрелять в него с двух сторон. Платон был от нас на расстоянии полуверсты.
Прошло несколько минут томительного ожидания. Вдруг я услышал впереди шум и треск ломаемых веток и через момент увидел рыжую лошадь, несшуюся по тому самому месту, на котором мы ожидали увидеть тигра. Как мне показалось в первый момент, у лошади был разорван живот и под ним болтались вывалившиеся внутренности. Вначале у меня мелькнула мысль, что тигр напал на одну из лошадей, которые при табунном хозяйстве бродят всю зиму по полям (как было и у нас), но как только лошадь выскочила в редколесье, меня сковал ужас.
Это несся наш Соколик, с седлом под животом, Платона не было. У меня буквально волосы стали дыбом. Я сразу же понял, чего мы добились своей облавой. Зверь явно заметил наш маневр его окружения и, не желая попасть под пули, устроил Платону засаду, напал на него – и несчастный охотник теперь лежит растерзанным.
Переживания мои были ужасными, если принять во внимание, что всю эту трагедию я переживал с остротой восприятия пятнадцатилетнего мальчика. К этому еще примешивалась жалость к Платону, жившему у нас около 10 лет, и страх ответственности перед отцом за то, что мы, забыв его уроки, вели себя с тигром так легкомысленно, как будто это был простой козел.
Мгновенно я вскочил на Саиба и помчался искать пострадавшего, чтобы придти к нему на помощь. Поскакав по следам Соколика, я был приятно поражен – Платон был жив! Он стоял бледный, как полотно, отряхивая с себя снег и обчищая винчестер.
Случилось подлинное чудо! Вот что рассказал Платон.
Как только он решил, что настало время, он тронулся по следу, проехав не больше 400 шагов. Внезапно из-за куста, находившегося на расстоянии 20 шагов, на него бросился со страшным ревом залегший там тигр. Платона спасла резвость Соколика, который сделал молниеносный поворот. Однако тигр успел схватить лошадь за один скакательный сустав зубами, а за другой когтями, но в этот же момент получил сильный удар подковой и ошеломленный убежал в лес. Во время резкого поворота седло свернулось со спины на брюхо и Платон упал в снег. Как видно от долгой езды подпруга ослабела и седло свернулось, тем самым спасая жизнь Платону. Как выяснилось позже, удар Соколика оказался сильным, но на счастье тигра не смертельным. Стальной шип подковы скользнул по черепу, и на снегу мы обнаружили клок шерсти с головы зверя.
Вскоре к нам подъехал Александр. Мы многозначительно переглянулись, почесали затылки и решили в дальнейшей погоне быть более осторожными.
Перед нами была дилемма: следить тигра медленно и дать ему время уходить, но тогда его никогда не догонишь и не убьешь, или, если его действительно хочешь убить, продолжать натиск тем же темпом, ежеминутно рискуя своей жизнью, или стать калекой, когда тигр перейдет в контратаку.
День уже клонился к вечеру. Платон, несмотря на пережитое, вел себя молодцом, хотя на время его пыл и остыл; у Соколика из ран сочилась кровь. Несмотря на это, мы все же пустились преследовать тигра. По следам было видно, что он после нападения сделал несколько прыжков, а затем пошел рысью, вскоре перейдя в шаг, забираясь в чащу и поднимаясь на ближайшие скалы, где готовил новое нападение. Однако начали спускаться сумерки, и нам пришлось вернуться домой, отложив преследование до следующего утра.
Весь вечер мы, а с нами и все обитатели именья, особенно мама, были возбуждены нашими приключениями и строили планы, как мы должны действовать на следующий день, так как нам во что бы то ни стало хотелось взять тигра. Особенно много ценных советов дала мама, которая в моих глазах была большим авторитетом.
Встали мы на заре, стремясь выехать как можно раньше, так как были уверены, что тигр за ночь постарается удрать подальше. Утро было ясное и морозное, и казалось, что все нам предвещает успех.
У Соколика опухли от ран ноги, и его пришлось заменить Звездочем – крупным, как и Скакунчик, ленивым мерином томской породы. На него взгромоздился Платон который был первоклассным ездоком. На всякий случай мы прихватили с собой рабочего Турунтаева, бывшего солдата, с тем, если нам придется спешиться, то оставить лошадей под его наблюдением. Ему дали бердану и посадили на рысистого жеребца Золотого, мы же с братом поехали на тех же лошадях, на которых были вчера.
Через час мы уже были на оставленном накануне следу. Поднявшись не более 50 саженей, мы обнаружили на выступе скалы лежку, где, видимо, тигр нас ждал, чтобы повторить нападение, а затем уже ночью поднялся и отправился дальше.
Направляясь по следу, мы решили строго держаться совета отца: один из охотников все время едет по следу, а двое других по бокам, друг от друга на расстоянии 5–10 саженей, чтобы с разных направлений легче заметить залегшего зверя, а в случае внезапного нападения быстро подать нужную помощь. Теоретически все это выходило прекрасно.
