Интересен также свадебный договор князя Дмитрия Борисовича Юсупова с окольничим Актинфовым, который обязался в случае, если не выдаст за князя свою дочь к назначенному сроку, уплатить ему 4 000 руб. неустойки – сумма весьма значительная для половины XVII столетия.

Село Архангельское не раз было удостоено приездом высочайших особ; императрица Мария Феодоровна гостила по нескольку дней, и в саду есть памятники из мрамора с надписями, когда и кто из высочайших особ там бывал. Очень понятно, что, принимая царственных особ, Юсупов давал и праздники великолепные.

Последний из таких праздников дан был Юсуповым императору Николаю после его коронования. Здесь были почти все иностранные послы, и все удивлялись роскоши этого барского имения. Праздник вышел самый роскошный и великолепный.

В этот день в Архангельском был обед, спектакль и бал с иллюминацией всего сада и фейерверком.

Князь Николай Борисович был другом Вольтера и живал у него в Фернейском замке; в молодости своей он много путешествовал и был принят у всех тогдашних властителей Европы. Юсупов видел в полном блеске двор Людовика XVI и его жены Марии-Антуанетты; Юсупов не раз был в Берлине у старого короля Фридриха Великого, представлялся в Вене императору Иосифу II и у английского и испанского королей; Юсупов, по словам его современников, был самый приветливый и милый человек, без всякой напыщенности или гордости; с дамами он был изысканно вежлив. Благово рассказывает, что когда в знакомом доме ему, бывало, приходилось встретиться на лестнице с какою-нибудь дамой – знает ли он ее или нет – всегда низко поклонится и посторонится, чтобы дать ей пройти. Когда у себя летом в Архангельском он гулял в саду, туда тогда допускались все желающие гулять, и он при встрече непременно раскланяется с дамами, а ежели встретит хотя по имени ему известных, подойдет и скажет приветливое слово.

Пушкин Юсупова воспел в прелестной своей оде «К вельможе». Князь Николай Борисович управлял театрами с 1791 по 1799 год, и, как и его отец, положивший начало русскому драматическому театру в Петербурге, он на этом поприще сделал тоже для искусства много; у князя была в Петербурге собственная итальянская опера-буфф, доставлявшая удовольствие всему двору.

По словам биографа Николая Борисовича, он любил театр, ученых, художников и даже в старости приносил дань удивления прекрасному полу! Нельзя сказать, чтобы и в молодых летах Юсупов бегал от прекрасного пола; по рассказам знавших его, он был большой «ферлакур», как тогда называли волокит; в деревенском его доме была одна комната, где находилось собрание трехсот портретов всех красавиц, благорасположением которых он пользовался.

В спальне его висела картина с мифологическим сюжетом, на которой он был представлен Аполлоном, а Венерой была изображена особа, которая более известна была в то время под именем Минервы. Император Павел знал про эту картину и, при восшествии своем на престол приказал Юсупову убрать ее.

Князь Юсупов под старость вздумал было пуститься в дела и завел у себя зеркальный завод; в то время все зеркала были больше привозные и стояли в большой цене. Это предприятие князю не удалось, и он потерпел большие убытки.

Последние годы своей жизни князь Юсупов безвыездно проживал в Москве и пользовался большим уважением и любовью за свою чисто аристократическую обходительность со всеми. Одно только немного вредило князю, это – пристрастие к женскому полу.

Князь Н. Б. Юсупов был женат на родной племяннице князя Потемкина, Татьяне Васильевне Энгельгардт, бывшей ранее замужем за своим дальним родственником Потемкиным. Жена Юсупову принесла колоссальное богатство.

Супруги Юсуповы не знали счету ни своих миллионов, ни своих имений. Когда у князя спрашивали: «Что, князь, имеете вы имение в такой-то губернии и уезде?», он отвечал: «Не знаю, надо справиться в памятной книжке».

Ему приносили памятную книжку, в которой по губерниям и уездам были записаны все его имения; он справлялся, и почти всегда оказывалось, что у него там было имение.

Князь Юсупов был дружен с известным графом Сен-Жерменом и просил у него дать ему рецепт долгоденствия. Граф всей тайны ему не открыл, но сказал, что одно из важных средств есть воздержание от пития не только хмельного, но и всякого.

Князь Юсупов, несмотря на свою галантность с женщинами, в бытность свою директором театра умел быть, когда надо, строгим с подчиненными ему актрисами. Однажды какая-то певица итальянской оперы по капризу сказалась больной; Юсупов приказал под видом участия к ней не выпускать ее из дому и к ней никого не впускать, кроме врача. Этот деликатный арест так напугал капризную артистку, что мнимую болезнь у нее как рукой сняло.

Князь Юсупов, как мы говорили, был женат на вдове Потемкиной. В жизни этой богачки, как упоминает Карнович, представлялось одно замечательное обстоятельство: приехавшая при Екатерине Великой в Петербург сильно чудившая герцогиня Кингстон, графиня Уорт, так полюбила молодую еще в то время Татьяну Васильевну Энгельгардт, что хотела взять ее с собою в Англию и передать ей все свое несметное состояние. Герцогиня приехала в Петербург на собственной великолепной яхте, имевшей сад и убранной картинами и статуями; при ней, кроме многочисленной прислуги, находился оркестр музыки. Татьяна Васильевна не согласилась на предложение герцогини и, овдовев, вышла в 1795 году за Юсупова. Супруги впоследствии не очень поладили и жили не вместе, хотя не были в ссоре. Князь умер ранее жены, последняя умерла после него, спустя лет десять. У них был один сын. Замечательно, что в этой линии Юсуповых, как и в младшей линии графов Шереметевых, постоянно в живых оставался один только наследник. Теперь, кажется, это изменилось – у Шереметевых есть несколько, а у Юсуповых – ни одного.

Татьяна Васильевна Юсупова тоже не отличалась расточительностью и жила очень скромно; она сама управляла всеми своими имениями. И из какой-то бережливости княгиня редко меняла свои туалеты. Она долго носила одно и то же платье, почти до совершенного износа. Однажды, уже под старость, пришла ей в голову следующая мысль:

И с самого этого часа произошел неожиданный и крутой переворот в ее туалетных привычках. Она часто заказывала и надевала новые платья из дорогих материй. Все домашние и знакомые дивились этой перемене, поздравляли ее с щегольством ее и с тем, что она как будто помолодела. Она, так сказать, наряжалась к смерти и хотела в пользу своей прислуги пополнить и обогатить свое духовное завещание. У нее была только одна дорого стоившая страсть – это собирать драгоценные камни. Княгиня купила знаменитый бриллиант «Полярная звезда» за 300 000 рублей, а также диадему бывшей королевы Неаполитанской Каролины, жены Мюрата, и еще знаменитую жемчужину в Москве у грека Зосимы за 200 000 рублей, под названием «Пелегрина», или «Странница», некогда принадлежавшую королю Испанскому Филиппу II. Затем Юсупова много тратила денег на свое собрание античных резных камней (cameo и intaglio).

Единственный сын Татьяны Васильевны, Борис Николаевич, известен как человек весьма деятельный и заботливый в выполнении своих обязанностей. По рассказам его современников, он умирал на службе и за хозяйственными делами своих обширных имений, и за день до своей смерти занимался делами службы. По словам его биографа, «счастье открывало ему блестящее поприще».

Он был крестником императора Павла и еще в детстве получил Мальтийский орден, а от отца к нему перешло потомственное командорство Ордена св. Иоанна Иерусалимского. По выдержании экзамена при Комитете испытаний в С.-Петербургском Педагогическом институте, он поспешил вступить в гражданскую службу.