— Что он делает? — взвыла старуха, сидевшая через проход от него. — Мы разобьемся.
— Никогда в жизни, — весело ответил ей Роджер. Но сам он вовсе не был в этом уверен. Мокрые каменные ограды, покачиваясь, наползали на них; овцы, пасшиеся на придорожных участках, отскакивали и кидались прочь. Он вдруг почувствовал приступ тошноты. Видимо, он все еще не оправился от шока, когда потерял колесо. Он весь съежился, а ноги стали как ватные — он боялся разбиться.
Дорога пошла ровнее, и скоро — благодарение богу — они уже катили среди полей, приближаясь к шоссе. Гэрет дал полный газ, потом вдруг переключил скорость и резко нажал на тормоз. Отпустил, еще нажал, отпустил. Он пристально смотрел вперед, как будто там было что-то, привлекавшее его внимание. Роджер вытянул шею, стараясь увидеть, что это такое. Сквозь пелену дождя он разглядел впереди другой автобус. Он был всего в каких-нибудь ста ярдах от них и как раз выехал на шоссе, когда они приближались к развилке. Автобус этот был такой же, как у Гэрета, только темно-красный, вернее, даже бурый, цвета печенки на прилавке мясника.
Гэрет прибавил скорость, быстро посмотрел направо и налево и, не останавливаясь, пересек белую линию. Он явно хотел нагнать бурый автобус. Отчаянно нажимая на акселератор, он ликвидировал разрыв, и теперь обе машины мчались вперед голова в голову. Шофер бурого автобуса и виду не подавал, что заметил погоню. Остановок больше не предвиделось, так как они выехали на дорогу, которую регулярно обслуживала компания «Дженерал». Поэтому оба автобуса мчались на большой скорости и с грохотом влетели в Карвенай — казалось, бурый автобус тащил за собой на буксире желтый.
Они выскочили на площадь, развернулись и стали. И тут впервые Гэрета прорвало.
— Чертов негодяй! — воскликнул он. — Он же занял мое место!
Бурый автобус в самом деле остановился как раз возле статуи сэра Неизвестно-Как-Его, заняв то место, где обычно ставил свой автобус Гэрет. Роджера это возмутило не меньше, чем Гэрета. Точно кто-то хладнокровно объявил, что Гэрета не просто выжили отсюда, а вычеркнули из списка живых.
— Ну, это мы еще посмотрим, — сказал Роджер.
Он открыл дверь и стал в сторонку, давая сойти старухе. Схватившись дрожащей рукой за поручень, она с трудом спустилась со ступенек.
— Доктор не велел мне спешить, — сказала она на прощание. Она явно считала, что, ведя автобус с недозволенной скоростью, Гэрет как бы заставил ее бросить вызов доктору, а это могло привести к самым серьезным последствиям.
Глядя в окно, Роджер видел, как пассажиры начали выходить из бурого автобуса. Кроме того, заметил он и то, что все они — жители Лланкрвиса. У него на глазах мистер Кледвин Джонс перебежал через площадь, застегивая на ходу плащ; почти по пятам за ним следовал Дилвин, обожатель Райаннон. Тем временем Гэрет слез со своего сиденья и двинулся вниз по ступенькам. Роджер быстро сошел за ним.
Дождь здесь был совсем мелкий — почти как туман на море. Бурый автобус стоял на месте, которое обычно занимал автобус Гэрета, последние пассажиры выходили из него. Никаких табличек, указывавших на то, какой компании или какому городу он принадлежит, на нем не было. Однако на табличке с обозначением конечной станции стояло: «Карвенай», а к ветровому стеклу на видном месте был прикреплен кусок картона, где яркими буквами значилось: «Внерейсовый».
— Внерейс… — произнес было Гэрет и тут же умолк.
Роджер взглянул на его лицо — на глубокие, резкие морщины и темные впадины щек и глаз.
Одна из их постоянных пассажирок, веселая толстуха-имени ее Роджер не знал, но она наверняка была тоже Джонс, — как раз вылезла из бурого автобуса и, увидев Гэрета, удивленно повернулась к нему.
— Ты здесь, Гэрет?
— А почему бы мне не быть здесь? — спросил Гэрет, вернее, не спросил, а глухо пролаял.
— Так ведь этот парень сказал… А может, я неверно поняла его, — смутившись, она не докончила фразы. — Он сказал, что это внерейсовый и потому возят они бесплатно.
— Бесплатно? — переспросил Роджер. Он почувствовал, как у него заколотилось сердце.
— Ну да, ничего не надо платить, — пояснила она. И, вспыхнув, поспешно отошла от них.
Но слова ее словно пригвоздили их на несколько секунд к тротуару. А тем временем из бурого автобуса вышли последние пассажиры — женщина с двумя детьми, — и шофер с грохотом захлопнул дверь.
— Эй, ну-ка подожди минутку! — крикнул Гэрет, да так, что слова его эхом отдались во всех углах площади.
Но шофер, не обращая на него внимания, включил сцепление, и пустой автобус двинулся прочь.
Гэрет рванулся было к ручке, когда автобус проезжал мимо, но она находилась в выемке, а покрытый эмалевой краской автобус был мокрый. Рука его беспомощно скользнула мимо ручки, и автобус уехал. Но Роджер успел рассмотреть лицо шофера. Оно было одутловатое, с коротким, как кнопка, носом и тусклыми темными глазами. Такое лицо мог сделать ребенок из теста у мамы на кухне — неловкими быстрыми пальчиками вылепить маску и вставить изюминки вместо глаз.
Бурый автобус уехал, дождь пошел сильнее, а этот рейс вниз принес им лишь несколько монет, заплаченных старухой. Возле них большой коричневый автобус компании «Дженерал» иронически выдохнул облачко выхлопного газа и двинулся в путь, набитый служащими, направлявшимися в Бангор или Лландадно. Гэрет сказал:
— Пошли, выпьем чаю.
Компания по прокату автомобилей запросила Роджера, может ли он представить свидетелей, которые подтвердили бы, что произошло, когда он ехал на их машине. Речь шла не о передаче дела в суд, поскольку никто не собирался его преследовать, а о том, чтобы дать необходимые сведения страховой компании, которая наверняка постарается увильнуть от уплаты, если можно будет доказать, что Роджер неосторожно ехал. Очень жаль, конечно, что никто не видел, как все произошло, но если две женщины, находившиеся в магазине, подтвердят, что они видели, как колесо влетело в дверь, находившуюся ярдах в шестидесяти или семидесяти от того места, где остановилась машина, этого будет вполне достаточно: всякому станет ясно, что колесо отлетело само собой. То обстоятельство, что колесо удалось поставить на место, а машину пригнать назад в гараж, доказывало, что ось не была повреждена, а колесо отскочило, видимо, потому, что ослабли болты. Тогда уладить дело со страховой компанией будет нетрудно. Роджер сообщил имена свидетельниц: миссис Арвел Джонс и миссис Йоло Джонс. Компания по прокату взялась написать им, приложив отпечатанное на машинке изложение событий и прося каждую, если изложенное соответствует ее представлению о том, как все произошло, подписать бумагу — тогда больше уже никто беспокоить их не будет.
Прошло около двух недель. Каждый день приносил свои заботы, и через какое-то время Роджер почти забыл об эпизоде с колесом — лишь время от времени он всплывал в его памяти. Бурый автобус неуклонно их преследовал. Он появлялся не на каждом рейсе, но они никогда не знали, появится он или нет. Он возникал ниоткуда — порой, когда они ехали в город, порой, когда возвращались в поселок, но всегда на две или три минуты опережая их, и за его стеклом неизменно торчала табличка: «Внерейсовый». Случалось, на нем ехал кондуктор, парень с лицом хорька в островерхой фуражке с блестящим козырьком. В других случаях шофер с лицом, как из теста, был один. Но денег за проезд они никогда не брали. Кондуктор — в тех случаях, когда он ездил, — просто сидел среди пассажиров и отвечал на их вопросы. Если его спрашивали, кто ввел такую внерейсовую службу, он неизменно отвечал: «Совет по транспорту». Иной раз пассажиры, не довольствуясь таким ответом, спрашивали, что это за Совет по транспорту, и тогда лицо его под островерхой фуражкой расплывалось в хитрой ухмылке, и он говорил: «Тот, кто раньше вас обслуживал, больше не может этим заниматься, ясно? А Совет по транспорту заботится о том, чтобы люди не оставались без обслуги и по-прежнему могли ездить, куда им надо. Вот и пустили внерейсовый».
