Глупо, конечно, тратиться на куртку, если Гэрет не собирается держать его. Но что, собственно, Гэрет теряет, ведь он только выигрывает от того, что Роджер ездит с ним и собирает деньги! (Билетов у них не было. За незначительным исключением, все пассажиры ехали до одной и той же остановки, платили, сколько требуется, за проезд и без напоминаний сходили в нужном месте.) Однако Гэрет до сих пор хранил молчание. Начиная со вчерашнего утра Роджер ездил со всеми рейсами, кроме рейса в 8.15 из Лланкрвиса в Карвенай. Ему пришлось пропустить этот рейс, потому что он все еще жил в отеле «Палас»; этим же объяснялось и то, что вчера вечером в половине одиннадцатого он вынужден был протопать пешком четыре мили до города. Похоже, что сегодня ему предстояло повторить этот путь.

Гэрет плавно затормозил, машина вздрогнула и стала; пассажиры, всю дорогу громко переговаривавшиеся, сразу умолкли и гуськом потянулись к выходу — все, за исключением одной женщины лет пятидесяти, в которой Роджер признал миссис Аркрайт, ту самую, что разглагольствовала в трактире по поводу своего Хьюберта и своего намерения вернуться в Болтон.

— Я их спросила: и не стыдно им, — говорила миссис Аркрайт кому-то, стоявшему позади нее, — не стыдно им, что беззащитная женщина таскает такие тяжести, от которых лошадь сдохнет.

Она обращалась к какому-то мужчине, а тот лишь покорно кивал в знак согласия. «О чем это она толкует», — подумал Роджер и тут же забыл про нее: глядя прямо перед собой, по проходу шла красавица брюнетка в замшевом пальто; казалось, она намеренно не смотрела в сторону Роджера, точно знала, какие низменные мыслишки бродят у него в голове.

Девушка вышла из автобуса и исчезла в сгущавшихся сумерках. Одна? Такая девушка пойдет по безлюдной горе без всякой защиты? У Роджера мелькнула было мысль, что мужчина средних лет вполне мог бы развлечения ради пристать к ней с определенными намерениями, но тут голос Гэрета вернул его к действительности.

— Миссис Аркрайт снова села на своего конька.

— Вы имеете в виду эту женщину, которая была тогда в трактире?

— Ну да, англичанку, — снисходительно пояснил Гэрет.

— А что у нее за конек?

— Мусорные баки, — сказал Гэрет.

Роджер ждал развития темы, но, похоже, ждать было нечего. Они стояли возле автобуса; мотор, остывая, несколько раз тихонько вздохнул с присвистом, точно животное, погружающееся в сон после долгого трудового дня. Было темно и довольно холодно, и постель Роджера находилась в четырех милях отсюда.

— Ну что ж, — произнес он и умолк.

Гэрет стоял в густых сумерках, точно дольмен. Казалось, в мире везде было темно, но здесь, у западного края земли, еще лежал отсвет от длинных золотых и серебряных полос, бороздивших мрачное пурпурное море. Роджер видел лишь темный силуэт Гэрета и не мог сказать, какое у горбуна лицо.

— Деньги я возьму с собой, — сказал Гэрет.

Роджер снял с плеча кожаную сумку и протянул ему.

— Придете завтра? — спросил Гэрет.

— Если я вам нужен.

— Вы быстро учитесь. Скоро будете настоящим помощником, если останетесь, не правда ли?

— Значит, я вам все-таки нужен?

— Да, нужны, — без особого энтузиазма сказал Гэрет, — если, конечно, не найдете себе ничего поинтереснее.

— Мне это помогает изучать валлийский, — сказал Роджер. И, не простившись, двинулся вниз по темному склону.

— Пошли уже?

— Мне ведь предстоит неблизкий путь.

— Я уже думал об этом. Кажется, я смогу устроить вас здесь, наверху.

Роджер остановился.

— А когда вы узнаете точно?

— Это у миссис Пайлон-Джонс. Она живет в первом доме направо, сразу после дорожного знака, ограничивающего скорость до тридцати миль в час. Мы можем зайти к ней завтра утром.

— Как вы сказали, ее зовут?

— Миссис Пайлон-Джонс. Муж ее затеял настоящую войну с электрической компанией, чтобы они не смели ставить высоковольтную мачту на его поле. Три года день и ночь с ними сражался, проиграл дело, и в тот день, когда явился грузовик с первыми секциями мачты, слег в больницу. Домой он уже больше не вернулся. После этого жена его стала сдавать комнаты. Вообще-то она сдает отдыхающим. На лето.

Такой длинной речи Гэрет еще не произносил. Роджер почувствовал, что на это надо как-то откликнуться, показать свое отношение, но не мог решить, в какую форму облечь свой ответ.

— Значит, миссис Пайлон-Джонс?.. — задумчиво повторил он.

— Она вас возьмет. Помещение у нее пустует уже три недели.

— Но, конечно, за более низкую плату, сейчас ведь не сезон, — заметил Роджер.

— Тут уж условия диктует клиент, — сказал Гэрет и мрачно хмыкнул. Порыв ветра унес в горы и его слова и этот смешок.

— Что это за девушка в замшевом пальто ехала с нами? — спросил Роджер.

— Райаннон Джонс.

— Она ведь работает в «Паласе», правда?

— Принимает гостей, — коротко ответил Гэрет.

— Должно быть, сегодня у нее свободный вечер, — заметил Роджер.

— Она ночует дома, когда ей это удобно.

От Роджера не ускользнул намек.

— Ну, у такой девушки, — сразу становясь на ее защиту, сказал он, — всегда найдется, чем занять свободное время.

— Хм, — молвил Гэрет.

В наступившей тишине оба слышали, как остывающий радиатор легонько потрескивает, словно напоминая о себе.

— Ну, до свидания, — сказал Роджер.

— До свидания, — сказал Гэрет. Он постоял, глядя вслед Роджеру, двинувшемуся в свой дальний путь, и крикнул: — Может, кто-нибудь попадется по дороге и подвезет вас!

— Конечно, — бросил через плечо Роджер. — И, может, наконец перестанет лить как из ведра.

Гэрет снова хмыкнул. Потом повернулся и направился к себе домой. А Роджер начал быстро спускаться вниз. На горизонте догорали последние слитки золота. Откуда-то с невидимого поля донеслось блеяние овцы. Он вдруг вспомнил, что не знает, где живет Гэрет.

Чтобы согреться, Роджер стал думать о Райаннон.

На следующее утро было очень ветрено. Стоя на площади, Роджер припомнил, как в свое время на таком ветру у девушек задирались юбки, обнажая аппетитные колени и ляжки. А теперь неумолимая мода повелевала выставлять колени и ляжки для всеобщего обозрения, точно окорока в витрине, ветру же оставалось лишь проделывать бессмысленные выкрутасы с клочками рваной бумаги. Роджер стоял возле статуи сэра Неизвестно-Как-Его со снисходительно-величавым бронзовым лицом и осматривался. Несколько автобусов компании «Дженерал» стояли поблизости, выжидая, когда наступит время, чтобы развезти по разным важным учреждениям и магазинам груз машинисток и продавцов. Там, где обычно останавливался ярко-желтый автобус Гэрета, было пусто, но Гэрет наверняка уже катил по дороге в город.

На исхлестанном ветром тротуаре показался Мэдог, быстрым шагом направлявшийся к себе на работу. Его грузная фигура двигалась удивительно легко.

— Приветствую вас, — сказал он, останавливаясь. Контора агента по продаже недвижимости, где он работал, может и подождать, пока он минуты две будет бить баклуши.

— Привет. Ну, как поживают могикане?

— Чероки, — поправил Мэдог. — Я вчера вечером написал целую главу. — И он прочел десять-двенадцать строк высоким звонким голосом.

Роджер внимательно слушал, изо всех сил стараясь уловить смысл, но ему нелегко было развязать сложный узел валлийских конструкций.

— Ничего не понял, — с сожалением сказал он, когда Мэдог умолк.

— Не волнуйтесь, дружище. Вы скоро сумеете прочесть это в переводе.

— Вот как? Интересно, как это будет звучать по-английски.

— Не по-английски, — сказал Мэдог. — По-французски.

Ветер снова тяжко вздохнул; клочки бумаги закружились вокруг бронзовых конечностей сэра Неизвестно-Как-Его. Мэдог, облаченный в синий деловой костюм, выглядел загадочно, как человек в маске.

— По-французски? — переспросил Роджер. Он положительно не знал, что сказать дальше. — Новая культурная сила? Ось Париж — Карвенай?

— Не Париж, — сказал Мэдог, — Квебек. Теперь вам ясно?