Ночлегов. А я их вылечу. И все починю.
Скай. Это вы-то почините? Вас в школу до восьмого класса на машине возили.
Ночлегов. А вам откуда про это известно?
Скай. А еще мне известно, что вы вчера первый раз в жизни пилить принялись, да тут же руку поранили. Дайте я вам лучше как следует перевяжу.
Ночлегов. Зубы у вас красивые.
Скай. Семьсот долларов.
Ночлегов. Вставные, что ли?
Скай. Покупные.
Ночлегов. Ну, позвольте откланяться. Мне еще паклю в сарае искать надо, пока светло.
Скай. Тут вот что, Егор Андреич. Мне на днях дельце одно провернуть придется, а после надо бы исчезнуть, на дно залечь. Место у вас подходящее, глухое место. Разрешите мне у вас тут пожить. Я заплачу, сколько скажете. И прибраться вам помогу.
Ночлегов и Скай смотрят друг на друга.
Ночлегов. Абгемахт!
Скай. Что вы?
Ночлегов. Лады, говорю.
Скай. Тогда я сейчас только машину во двор загоню. У вас с какой стороны въезд?
Ночлегов. Только, чур – уговор. Платьев с разрезами не носить, песен задумчивых не петь, туманными духами не пахнуть.
Скай (вскидывает руку в пионерском салюте). Торжественно клянусь.
Ночлегов усмехается и уходит.
(Глядя ему вслед.) Кретин какой-то...
Сцена третья
Поздний вечер. Ночлегов и Скай ужинают по разные стороны большого стола.
Ночлегов (показывает на огромный портрет старика с брюзгливым лицом). Это мой дедушка. Академик общественных наук. Дважды Герой Социалистического Труда. Непролазный марксист. Под старость бедняга совсем одичал, его невозможно было загнать в ванную, чтобы вымыть. Целую охоту приходилось устраивать. Спереди на него наступал папин шофер. Сзади на стреме всегда находился повар. Звали повара как-то идейно: не то Первомай, не то Серпимолот. С боков прикрывал кто-нибудь из родных. И вместе теснили деда в ванную. А уж там специальная медсестра вместе с домработницей Полей – хвать-похвать дедушку. И моют, моют. А он вопит, сопротивляется. Жуть... Кушайте рыжики.
Слышится тревожный протяжный крик.
Скай (испуганно). Что это?
Ночлегов. Режут кого-то, должно быть.
Смотрит на Скай, усмехается.
Это сойки. Они тут всегда так кричат осенью. Что же вы рыжики не кушаете? Не любите?
Скай. У вас швейная машинка? Здорово!
Ночлегов. Вы что, шить умеете?
Скай. Только наволочки. Зато очень быстро.
Ночлегов. Дерганая вы какая-то. Ничего, отоспитесь, и все как рукой снимет. Тут подушки набиты волшебными травами. Няня моя набивала... Пойдемте в сад.
Скай. Там темно и страшно.
Ночлегов. Там темно и страшно здорово.
Ночлегов и Скай в ночном саду. Темно. В руках у Ночлегова подвесной фонарь качается от ветра. Скай стоит, обхватив себя руками за плечи. Ей холодно.
Сад мой, сад, сыроеговый мой рай... Ненаглядная моя река... И ни огонька кругом. Вот и осень. Пусто, пусто в моем саду, только Осенний Стрелец бродит, собирает урожай свитеров.
Опять слышится протяжный и тревожный птичий крик.
Сцена четвертая
Ночлегов, макая толстую лохматую кисть в банку с краской, что-то пишет на листе фанеры. Приходит Скай.
Скай. Там, в саду... Я случайно увидела...
Передергивает плечами.
Мертвая птица. Такая большая и мертвая.
Ночлегов(не переставая писать краской). Раньше я тоже боялся всяких дохлых. А теперь – ничего...
Скай. Может, она умирала вчера ночью, когда мы слышали ее крик.
Ночлегов оставляет кисть и берет подзорную трубу. Долго смотрит на тот берег реки. Пожимает плечами, опускает трубу.
Ночлегов. Н-да...
Ночлегов снимает с веревки старые вещи, складывает, Скай помогает ему.
Надо бы все это старье бедным отдать. Китель вон еще генеральский. Тут пьяница один, дядя Коля Луковкин, ему в самый раз будет... Или в храм снести? За парком храм восстанавливают. Батюшка там молодой. Иеромонах. Черную шапочку носит.
Скай перебирает старые платья, шляпы и шали. Слышится шорох листьев. Ночлегов и Скай оглядываются. По саду бредет толстый человек. Он бережно несет мертвую птицу.
Вот, пожалуйста. Осенний Стрелец. Ты зачем, сволочь, свитер спионерил?
Осенний Стрелец останавливается, опустив голову. Ночлегов и Скай разглядывают его.
Может быть, это дух моих предков?
Скай. Ну и предки у вас!.. Замурзанный какой-то...
Ночлегов. Что ж мне, купать его теперь?
Стрелец идет дальше, достает из кармана детский совочек, роет ямку, кладет на землю птицу и гладит ее крыло.
Стрелец. Бедная моя. Теперь тебя никто не обидит.
Хоронит птицу и уходит.
Скай. Веселый у вас садик.
Ночлегов. Малая родина, ничего не попишешь... Да это все потому, что осень! Летом тут совсем по-другому. Крестьяне приносят в корзинах лесную малину, покрытую лопухами.
Скай роется в старых вещах.
Хотите, возьмите себе что-нибудь. Берите, берите...
Скай пожимает плечами.
Вам ни к чему, вы на «ягуарах» разъезжаете.
Вытирает руки о джинсы и уходит.
Скай одна. Примеряет шляпку с пером и вуалькой. Садится на старый большой велосипед с гнутой рамой, едет. Навстречу выходит Стрелец и кладет руку на руль.
Стрелец. А ну, дай прокатиться!
Скай. Девочкам надо уступать.
Стрелец. Это ты – девочка?
Скай. А если бритвой по глазам?
Стрелец. Я тебя сразу узнал. Ведь это ты?
Скай. Нет, не я.
Стрелец. Ты, ты.
Скай. А заработать хочешь?
Стрелец. Не бей меня.
Скай. Денег заработать хочешь? Машину мне вымой. Я завтра в город уезжаю.
Стрелец. Зачем мне деньги? Я теперь в саду.
Приходит Ночлегов с молотком в руках.
Скай. Вот, Егор Андреич, полюбуйтесь-ка, каков дух ваших предков! С глупостями пристает, чушь мелет.
Ночлегов. Ы...
Скай. Что – ы?
Ночлегов. Просто – «ы». Моя самая любимая буква. Я по ней очень соскучился.
Стрелец. Ы – она такая. Ее все любят.
Ночлегов. Ну-ка, Стрелец, помоги.
Ночлегов поднимает с земли лист фанеры, на котором толсто намалевано зелеными буквами: «Сдается дом для зачатий». Стрелец придерживает фанеру, пока Ночлегов прибивает ее к забору.
Скай. Егор Андреич, а у вас у самого? Проблемы, что ли? Стрелец наливает ведро воды, снимает с веревки длинное светлое платье, кладет в ведро, как тряпку, и уходит.
Ночлегов. Тут фокус в том, что жена у меня – иностранческая тетенька. (Хохочет.) Ну, английский, английский-то мне с детства всунули в мозги. А вот датский я уже никак не мог одолеть. И немецкий тоже. А она, дура моя, Евка-Лоттка, по-английски совсем неважно. И русский, змеюка, учить не хочет. (Смеется.)
Скай. Как же вы с ней это самое?.. Ай лав ю, что ли? Ночлегов. Да какое там ай лав ю! Я ей всегда просто говорил – оставь меня в покое, матушка. К тому же она совершенно не врубалась в букву «ы». Вместо «улыбка» у нее в лучшем случае выходила какая-то там «улойбка» или еще что-нибудь непотребное. Улойбка! А? Ужас!..
Скай вытягивает из кучи старой одежды джинсы с широкими вышитыми клешами. Прикладывает к себе.
Скай. У меня точно такие же были году в семьдесят восьмом.
Ночлегов. А сколько вам лет было в семьдесят восьмом?
Скай. Кажется, двести.
Ночлегов. Х-хо, да мы с вами ровесники!
Скай. «Ровесник» пишется без буквы «т».
