Тиражируемое мнение, будто АГС — удел религиозных меньшинств, пренебрежительно называемых «сектами», ложно. В Германии (до приостановления призыва в 2011 году) призывники разделялись на две почти равные колонны: где-то 120 тысяч шло в Бундесвер, примерно столько же — на гражданскую службу. Кто они? Молодые немцы, среди которых протестанты, католики, православные, иудеи и люди, не идентифицирующие себя ни с какой религией… Свидетели Иеговы среди альтернативщиков Германии отнюдь не преобладали. Тот факт, что в 2004 — 2006 гг. в России подавляющее большинство альтернативнослужащих составляли религиозники, говорит не о том, что «внерелигиозникам» АГС не нужна, а о репрессивности закона, прежде всего — садистского 42-месячного срока. Проходить АГС на таких условиях оказались способны только люди с повышенной мотивацией.
За это — низкий им поклон.
Свидетели Иеговы, пятидесятники, баптисты и другие верующие юноши, в большинстве своем выросшие в религиозных семьях, уже закаленные в гонениях, вытянули на себе АГС в самые трудные годы.
Но одновременно они развратили военкоматчиков. Со Свидетелями Иеговы все просто: справка из Управленческого центра есть, 6-месячный срок подачи заявления соблюден, и с Богом — положительное заключение. Назвался «сектантом» — неси справку. Те и несли.
Немало призывных комиссий, члены которых других претендентов на АГС, кроме Свидетелей Иеговы, не видели. А увидев, отправляли их за «доказательствами». Как же иначе? А если про убеждения парень врет? В душу-то не залезешь.
Людям же военным надо ориентироваться на местности. Поэтому в интерпретации отдельных сотрудников военкоматов и членов призывных комиссий[16] альтернативная служба по убеждениям может быть предоставлена не всякому, кто способен что-нибудь «наболтать», а только членам пацифистских организаций или фанатам социального служения, так называемым «волонтерам», курируемым социозащитными общественными организациями. Т. е., АГС в РФ якобы только для тех, кто способен удостоверить свою принадлежность к чему-то организованному.
Отдельные военкомы не только так думают, но и говорят. Высказался, к примеру, не так давно и.о. военного комиссара г. Архангельска Сергей Зык: «Чтобы комиссия приняла такое решение, нужно не просто заявить об убеждениях, а нужно как-то их подтвердить, только слова призывника не являются доказательством. Мы просим от призывника какой-либо документ с подтверждением, чтобы его можно было подшить к личному делу. Это может быть не обязательно справка, а, например, письмо из религиозной организации, где состоит молодой человек. Например, однажды уже был случай, когда призывник принес письмо с просьбой о замене военной службы альтернативной гражданской службой за подписью епископа Архангельского и Холмогорского Тихона. И комиссия пошла призывнику навстречу. Религиозные организации понимают, что мы не можем подшить к личному делу призывника устные заявления и обычно идут навстречу»[17].
Неважно, заблуждается военком или врет. В любом случае он не соответствует занимаемой должности. Только этот архангельский полковник (если он уже не стал генералом) вряд ли ожидает, что опала настигнет его с этой стороны. Потому что точно также публично врут об АГС (или заблуждаются) десятки его коллег.
Есть ведомство со страшным названием Спецстрой. Хотя находится, оно в ведении Минобороны, альтернативщики заняты там мирным трудом: строят дороги, жилье. В городе Ижевске альтернативщики строили цирк. Некоторых из них Роструд наградил грамотами за отличную службу.
Есть в этом и косвенная вина правозащитников. Как Свидетели Иеговы приучили призывные комиссии к справкам, так правозащитные организации, полтора десятка лет, до вступления в силу закона об АГС, защищавшие права отказников, сформировали у всех — от прессы до судов — представление, что заявление гражданина о противоречии военной службы его убеждениям подтверждается не только словами, но и делами: миротворчеством, волонтерством, скаутством, подвигами. Пусть даже этот тезис выдвигался без категоричности: не «должны подтверждаться», но — «лучше, если подтверждаются».
До 2004 года единственным органом, способным применить к призывнику прямое действие Конституции, был суд, который нужно было убедить в подлинности убеждений отказчика и искренности его желания пройти несуществующую АГС. Так как красноречием суд не удивишь, считалось, что шансы получить положительное решение возрастают, если будут засвидетельствованы безвозмездные дела милосердия или участие в антивоенных акциях (лет десять назад выступления против войны в Чечне хотя и вызывали недовольство властей, еще не считались однозначно поддержкой терроризма). Оспаривая в суде отказы призывных комиссий, защищая отказчиков от уголовного преследования, правозащитные организации делали все, что могли, решая каждый раз одну задачу: убедить суд, что данный гражданин словом и делом доказал свои убеждения. Хотя и в 90-е годы были примеры, когда суд решал дело в пользу гражданина на основании одного только не опровергнутого призывной комиссией его заявления и прямого действия Конституции. Я убежден, что на этом надо было стоять, не спутывая спор о праве с «добрым самарянином».
Выше, в главе 1, уже подробно проговорены мысли о миссии АГС: социальном служении и нравственном воспитании. Можно и нужно поддерживать развитие альтернативной службы в этом направлении. Но само право выбора между военной службой и альтернативной ей гражданской не может быть обусловлено приверженностью гражданина к активной миротворческой, социальной или экологической работе.
Выбирая АГС, гражданин вправе не рваться в санитары и добиваться для себя направления каменщиком в Спецстрой или рабочим на завод, чтобы зарабатывать хоть какие-нибудь деньги. (Правда, это право натыкается пока на позицию Роструда, полагающего, что гражданин не наделен правом выбирать себе место прохождения АГС. Мое понимание этой коллизии изложено выше, в главе 2. Отмечу здесь, что во всяком случае гражданин волен воспользоваться правом просить Роструд учесть его предпочтения при подборе ему места службы.)
Кто знал десять лет назад, что закон об АГС, при всех своих известных минусах, окажется в этой части настолько либеральным, что вопрос о подтверждении убеждений делом потеряет актуальность. Не устану подчеркивать: по закону об АГС право на замену военной службы альтернативной не предоставляется, а удостоверивается. Любой человек, подлежащий призыву может (если захочет) активировать внутри самого себя это право и заявить о нем.
Прошло еще не так много времени. В военкоматах сидят те же отвечающие за призыв люди, прошедшие в 90-е годы и вплоть до 2004 года через судебные споры с гражданами, отказавшимися от военной службы и отстаивавшими свое конституционное право на АГС. Не сомневаюсь: чиновники запомнили козыри, с которыми правозащитники, помогавшие отказчикам, выигрывали большую часть дел. Это были доказательства, подтверждающие убеждения гражданина.
Военкоматчикам запомнились добрые дела, подтвержденные сертификатами, и фотографии с плакатом «Миру мир» в руках претендентов на АГС. И теперь военкомы поясняют новому поколению призывников, что «четко работают Свидетели Иеговы, справка у них всегда есть. А если у вас убеждения, тогда идите сначала к правозащитникам, они вам расскажут, что делать. И после справку дадут».
Военкоматам и призывным комиссиям проще иметь дело со Свидетелями Иеговы и волонтерами с их документальными подтверждениями, чем с обычными парнями, нигде не состоящими, приходящими со своим заявлением — сочинением на свободную тему об убеждениях. У нормального российского бюрократа «сносит крышу», когда его вынуждают поверить, что закон обязывает его принять столь важное решение без справки и без взятки, на основании голословных утверждений о каких-то книжках и фильмах, рассказах дедушки о войне и тому подобного.
