Под углом зрения сотрудников военкомата, занятых выполнением плана по призыву и заинтересованных поэтому толковать право на АГС ограничительно, слово «обоснование», примененное по отношению к убеждениям в законе об АГС, является синонимом слова «доказывание». Полковники и генералы успешно убедили в этом журналистов, а через последних — призывников и их родителей. Отсюда повторяющиеся эксцессы отказов в праве — отказов неправовых, с которыми приходится бороться в суде.

А у суда нет выбора, как только признать право заявителя на АГС, будь он адептом любой веры или носителем иных убеждений, не имеющих отношения к религии. Почему?

На чем основано столь категоричное разграничение «обоснования» от «доказывания»? Не является ли предлагаемое здесь толкование наиболее удобным одной стороне, и что мешает призывной комиссии руководствоваться иным пониманием закона? Ведь если обратиться к Толковому словарю Ушакова, то там слово «обоснование» раскрывается так: «Основа чего-нибудь, положение, подкрепленное доказательствами». Однако, по Словарю Ожегова, «обоснование» означает «то, чем что-нибудь обосновано, довод». Таким образом, значение слова «обоснование» вариативно.

Но нас интересует не слово, а юридический термин в том смысле, в котором он используется для целей закона об АГС. Так как определения термина «обоснование» ни в одном законе не дается, его следует выявить.

Правоотношения, связанные с АГС, относятся к сфере гражданского права, процессуальная их часть регулируется Гражданским процессуальным кодексом РФ. В ГПК РФ «обоснование» как термин используется, но никак не толкуется. Зато дается следующая дефиниция понятия «доказательства»: «Доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела». (часть первая статьи 55 ГПК РФ).

Из данной процессуальной нормы очевидно, что юридически доказательства и обоснования — не одно и то же. Доказательства строятся на фактах. Если бы от призывника требовались факты, в законе так бы и говорилось: «должен доказать».

Понятие «обоснование», не имеющее четкой юридической дефиниции, наиболее полно раскрыто в Философском энциклопедическом словаре[18]: «Обоснование — мыслительная процедура, основанная на использовании определенных знаний, норм и установок для принятия каких-либо утверждений, оценок или решений о практических действиях» (с.432).

Таким образом, воспользоваться АГС может любой пожелавший этого гражданин, подлежащий призыву, за исключением разве что тех, кто своими действиями опровергает собственные утверждения о наличии убеждений, несовместимых с военной службой. О том, какими могут быть эти убеждения, говорится в главе 4.

Есть работа для АГС-ников и в сельском хозяйстве. В перечне профессий на 2011 год был коневод, конюх, ветеринар, ветеринарный фельдшер, зоотехник, приготовитель кормов.

Помимо прямо названных в статье 59 оснований конституция допускает определение федеральным законом и иных, кроме убеждений или вероисповедания, оснований замены военной службы по призыву альтернативной гражданской службой.

Право на АГС представителей коренных малочисленных народов — дополнительно гарантировано законом[19]. Малочисленными признаются народы, проживающие на землях традиционного расселения своих предков, насчитывающие на территории России менее 50 тысяч человек и внесенные в специальный перечень, утверждаемый Правительством РФ[20]. Наделение их правом на АГС имеет цель защиты исконной среды обитания и самобытности малочисленных этнических общностей. Поэтому закон предоставляет возможность пройти АГС не всем, определяющим свою принадлежность к малому народу, а лишь тем из них, кто ведет традиционный образ жизни, осуществляет традиционное хозяйствование и занимается традиционными промыслами. Таким призывникам, если они не хотят идти в армию, не нужно заявлять о своих убеждениях. Службу они проходят по месту жительства — в оленеводческих хозяйствах, рыболовецких или художественно-промышленных артелях.

Количественные и иные особенности коренных малочисленных народов для Республики Дагестан, исходя из уникальности ее этнического состава, определяются иначе, в особом порядке. Так, русские, проживающие в Дагестане, признаются коренным малочисленным народом[21].

Однако если не возникает проблем с определением видов традиционного хозяйствования малочисленных оленеводческих народов, то выявить подходящую под это определение деятельность для проживающих в Ленинградской области вепсов, ижорцев, води, а тем более для русских в Дагестане не так просто. Решить эту проблему можно, организуя, например, артели традиционных ремесел, восстанавливая утраченные промыслы, либо добиваясь признания права на АГС представителей традиционных народов, проживающих в национальных поселениях и работающих в традиционных для их предков отраслях хозяйствования. Например, вепсы исконно занимались добычей и обработкой камня. Те из них, кто по-прежнему проживает в деревнях Вепсской волости (Карелия), вполне могли бы проходить АГС на предприятиях по добыче и обработке природного камня, т. е. заниматься традиционным для этого народа промыслом.

Определяя круг тех, кто имеет право замены военной службы альтернативной гражданской службой, закон об АГС соответствует Конституции не в полной мере. Конституция гарантирует право на АГС всем гражданам, убеждениям или вероисповеданию которых противоречит несение военной службы независимо от того, когда и при каких обстоятельствах осознали они это противоречие. Законом же не предусмотрена возможность замены военной службы на альтернативную тем, кто уже проходит службу по призыву. А ведь порой лишь непосредственное погружение в армейскую жизнь пробуждает в человеке осмысленное внутреннее неприятие военной службы.

Ограничивается право на АГС и формальным пресекательным сроком: при подаче заявления менее чем за 6 месяцев до начала призыва, в ходе которого гражданин должен быть призван, в замене военной службы альтернативной гражданской может быть отказано только лишь на основании пропуска установленного законом срока. И это, хотя и узаконено, не соответствует Конституции.

Не менее сомнительна, в смысле конституционности, обязанность гражданина подать заявление на АГС и отстаивать на призывной комиссии свое право до достижения 18-летнего возраста. Призыв наступает для молодого мужчины одновременно с совершеннолетием, что прямо следует из статьи 60 Конституции РФ («гражданин Российской Федерации может самостоятельно осуществлять в полном объеме свои права и обязанности с 18 лет»). Условие же заблаговременной подачи заявления государство выставляет лицу, юридически (да и фактически!) являющемуся ребенком. И в этом смысле оправдано высказываемое российским Уполномоченным по правам человека, да и не только им, предложение о повышении возраста призыва до 19–20 лет. Чем взрослее будет гражданин, подлежащий призыву, тем сознательнее и ответственнее подойдет он к выбору между двумя видами повинностей и к самой избранной им службе.

Искусственное, нарушающее свободу совести, сужение круга граждан, допускаемых государством до альтернативной службы, происходит как от незаинтересованности военных ведомств в любом расширении конкурирующей службы, так и по вульгарным соображениям бюрократического учета. При разработке модели направления на АГС в Правительстве сочли разумным сконцентрировать весь процесс в центре, так, чтобы «путевку» на альтернативную службу каждый получал непременно из Москвы. Отсюда — громоздкая схема, порождающая полугодовой цикл: от признания права на АГС на первой призывной комиссии до выдачи предписания к конкретному месту службы. Но интересы ведомств, ни удобство чиновников не признаются по Конституции достаточными основаниями для ограничения прав и свобод.