Новиков не сомневался — Васька виноват, что из-за каких-то там недоделанных самолетов собралась столь крутая компания. Да еще «тут командующий ВВС МВО генерал Сбытов… написал пространное письмо в ЦК о недостатках в ВВС» (из записок А. А. Новикова).
Постановлением СНК СССР от 16 марта 1946 года Новиков был снят с должности командующего ВВС как не справившийся с работой, а вскоре и арестован. Тогда были арестованы и нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин, главный инженер ВВС А. К. Репин, член Военного совета ВВС Н. С. Шиманов, начальник Главного управления заказов ВВС Н. П. Селезнев, заведующие отделами ЦК ВКП(б) А. В. Буднинов и Г. М. Григорьян. Антигосударственная практика, протаскивание на вооружение во время войны и уже в послевоенное время самолетов и моторов с большим браком и серьезными конструктивно-производственными недоделками, сокрытие всего этого от правительства — такие слова прозвучали в приговоре на Военной коллегии Верховного суда СССР.
Бывший член Военного совета ВВС Шиманов назовет цифру бракованных самолетов, списанных на войну. Их было около 5000! «Шахурин создавал видимость, что авиационная промышленность выполняет производственную программу, и получал за это награды, — скажет генерал и признает в том и свою вину: — Вместо того, чтобы доложить народному комиссару обороны, что самолеты разваливаются в воздухе, мы сидели на совещаниях и писали графики устранения дефектов на самолетах. Новиков и Репин преследовали лиц, которые сигнализировали о том, что в армию поступают негодные самолеты. Так, например, пострадал полковник Кац».
Пострадал не только начальник штаба истребительного авиационного корпуса полковник Кац. По сведениям контрразведки «СМЕРШ» с 1942 года по февраль 1946-го в частях и учебных заведениях Военно-воздушных сил по причине недоброкачественной материальной части имело место более 45000 невыходов самолетов на боевые задания, 756 аварий и… 305 катастроф!
О том, как без боя разваливались самолеты в воздухе, песен не слагали. Рифма не находилась…
Ну, а Новиков, вспоминая в своих записках командующего ВВС МВО Сбытова, подчеркнет, что в письме в ЦК генерал слишком пространно пишет о недостатках в ВВС.
Я спросил как-то Николая Александровича Сбытова о том письме, и он подтвердил, что о Новикове разговор у него со Сталиным был, что речь, действительно, шла о нашей авиационной технике, о малой эффективности ее боевой работы в годы войны. Потом генерал припомнил одно совещание, которое проводил командующий ВВС. По какому-то поводу на том совещании упомянулось имя Булганина, мол, он давал иные указания… Заметим, Булганин в то время был заместителем министра Вооруженных Сил СССР. Новиков обрезал:
— Разбирается Булганин в авиации, как свинья в апельсинах!
После совещания Сбытову позвонил Иосиф Виссарионович Сталин и спросил:
— Правда, что Новиков был пьян?
— Я не стал об этом говорить, — вспоминал тот разговор со Сталиным Николай Александрович, — а вот относительно эффективности работы нашей авиационной техники некоторые цифры назвал. Ведь на каждый боевой вылет штурмовика у нас приходилось по 300 килограммов сброшенных бомб, а у бомбардировщиков — больше 500!..
Да, бомбы улетели. Что уж их считать-то после драки. И насчет выпивки — ну, ахнул товарищ маршал стакан-другой перед тем совещанием, эка беда. Никита Хрущев, вон, тоже вспоминает: «Я хорошо знал Новикова. Он командовал ВВС Советской Армии большую часть войны и во время Сталинградской битвы приезжал к нам в штаб. У него были недостатки. Он пил, возможно, больше, чем ему следовало…»
Это так Никите казалось. Но, известное дело, одного со стакана на песню потянет, а другому — хоть бы хны! К примеру, главком ВВС Жигарев тоже употребляли-с. На чем, говорят, и погорел. После смерти Сталина снятие Жигарева с должности главкома будут приписывать тоже Василию Иосифовичу. «Это неверно! — возмутится он очередному навету. — Меня в это время в Москве не было и причины снятия Жигарева я узнал от Власика и Поскребышева. Вот что они рассказывали. Жигарев совершенно пьяный явился на вызов в ГКО к т. Сталину и был снят с работы за пьянство в боевое время».
Строго наказывал Сталин и главкомов, и наркомов, и членов Политбюро, но больше всех доставалось военным. Так ведь сказано: кого Господь любит — того и наказывает… А уж как Сталин любил армию — ни для кого не секрет. Не случайно и сыновей своих определил под красные знамена.
На четвертый день после войны истребителям дивизии, которой командовал Василий Сталин, поступила вводная. Полки дивизии стояли на аэродроме Темпельгоф, и вдруг там приземляется американский самолет. Стали экипаж расспрашивать: «Вы чего, мужики?» Американцы понесли околесицу, мол, топлива не хватило, не долететь до своих. А топлива у них хватило бы на добрый десяток колхозов — трактора в посевную заправлять. Вскоре еще два «мустанга» приземлились — и тоже под дурака работать! Этакое напоминание о жарком лете 1941-го…
Маршал Жуков запрашивает у Сталина: «В связи с тем, что за последнее время участились случаи самовольных полетов самолетов союзников над территорией, занятой нашими войсками, и городом и летчики союзников не выполняют требований идти на посадку, прошу указать, как с ними поступать». Сталин интеллигентно отвечает: «Всех иностранцев союзных нам государств, как военных, так и гражданских, самовольно проникающих в район Берлина, задерживать и возвращать обратно…»
Судя по всему, наши союзники по-прежнему рассчитывали на благородство, разум и гуманность русского народа. А что же сами? А сами — с усами! Уже в ноябре 1945 года американский генерал Д. Макартур в беседе с английским фельдмаршалом А. Бруком заявил: «Мы должны готовиться к войне и собрать по крайней мере тысячу атомных бомб в Англии и Соединенных Штатах… На Тихом океане, используя новые сверхбомбардировщики… мы должны напасть на Россию из Америки».
Ни хрена себе!..
Той же осенью американцы разработали и совсем веселенькую программку под названием «Чариотир». Она намечала для своих бомбардировщиков маршруты в Россию: Москва, Ленинград, Горький, Куйбышев, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Баку, Ташкент, Челябинск, Нижний Тагил, Магнитогорск, Пермь, Тбилиси, Новокузнецк, Грозный, Иркутск, Ярославль… 133 атомных бомбы на 70 наиболее крупных городов Советского Союза — такой вот был замысел программы «Чариотир».
Генералы США этот своеобразный курс географии начали проходить с Хиросимы и Нагасаки. Главное, что им предстояло усвоить из тех уроков, укладывалось в простецкую формулу: «Один самолет — одна бомба — один город». И в научно-испытательном центре ВВС США в Райт-Филде вовсю уже работали восемьдесят шесть немецких и австрийских специалистов. Среди них были крупные мастера по ракетным снарядам Фау-2: Вернер фон Браун — конструктор этого снаряда, Шиллинг — создатель приборов для Фау-2, Штейнгофф — конструктор системы дистанционного управления. Все они уже испытывали свой снаряд на полигоне Уайт Сенус. А в Райт-Филде работал известный конструктор самолета «Мессершмитт-163» Липпиш. Соображали янки, какие трофеи из Германии вывозить. На черта им нужны были какие-то королевские гобелены, средневековые мадонны. Все эти рококо да барокко пусть Иван спасает! Он привык минные-то поля преодолевать — от самой Волги… А настанет час — «мировая общественность» такую волну пустит и либералы из россиян так от нее затрепещут, что без боя будут готовы сдать не только тех мадонн, но и всех своих богородиц…
Пока же союзники вовсю гнали реактивный самолет. Они использовали все — и немецких конструкторов, и опытные истребители, вывезенные из Германии, и вагоны трофейных чертежей. Одиннадцать фирм работали на эту тему! «Норт Америкен», например, спроектировала бомбардировщик с четырьмя реактивными двигателями — ХВ-45. На лето 1946 года уже было на мечено окончание постройки его. ХВ-46 — тоже реактивный бомбовоз — строила фирма «Консолидейтед-Валти». ХВ-35 клепала команда из фирмы «Нортроп». Полетным вес этого самолета был внушительный — около 70 тонн!
