Витька продолжал писать, и материала для второго альбома у нас было уже более, чем достаточно. Теперь, когда мы разделили обязанности и всеми административными вопросами стал заниматься я один, мой товарищ начал наседать на меня и всё чаще и чаще требовать, чтобы я поскорее подыскал студию для новой записи. К Тропилло мы решили пока не обращаться — он очень много работал с «Аквариумом», и мы не хотели лишний раз его напрягать. Борис снабдил меня длинным списком телефонов знакомых звукооператоров, сказав, что они, в принципе, могут записать любую группу, но уговорить их и заинтересовать именно в нашей записи — это уже мои проблемы. И я время от времени звонил, и с каждым звонком мои надежды на успешный поиск в этом направлении становились всё призрачнее и призрачнее.

— В принципе, можно, — отвечали мне обычно на вопрос «Можете ли вы нас записать?»

— А когда?

— Ну, позвоните на следующей недельке…

Знаю я эти следующие недельки. Сам иногда так говорю, когда хочу вежливо отделаться от кого-нибудь. Ничего нет безнадёжней для меня, чем слышать про эти недельки…

Но я продолжал звонить, уже почти не рассчитывая на приглашение в студию и прокручивая в уме все иные, возможные варианты.

— Группа «Кино»? — переспросили меня однажды по телефону на мой вопрос о записи.

— Да.

— Можете сейчас приехать. Часов до двенадцати ночи я могу вами заняться.

— Мы будем через полтора часа. Спасибо большое, — сказал я, повесил трубку и в ужасе стал думать, как реализовать моё обещание. С Андреем — звукорежиссёром из Малого драматического театра — я до этого уже несколько раз созванивался, знал его условия и возможности. Его студия нас устраивала — там можно было писать всё, включая живые барабаны. Но сейчас было семь часов вечера и я не знал, во-первых, дома ли Витька, во-вторых, захочет ли и сможет ли он сейчас поехать на запись, в-третьих, ни барабанов, ни барабанщика у нас до сих пор не было. Я позвонил Витьке, который, на счастье, оказался дома.

— Витька, привет. Есть возможность сейчас поехать в студию.

— Сейчас? Я чай пью. Я сейчас не могу. Что за гонка?

Я чай пью. Я сейчас не могу… О, благодарная лёгкая и приятная работа администратора!

— Так что? Решай — отменять мне всё, или поедем всё-таки?

— Ну, я не знаю… А барабаны что?

— Я постараюсь сейчас найти.

— Ну, если найдёшь, то поедем. Перезвони мне, когда всё выяснишь.

— Хорошо.

Барабаны, барабаны… Я листал свою записную книжку и звонил всем подряд, спрашивая, нет ли случайно сегодня на вечерок барабанов или барабанщика? Многие удивлялись такому необычному вопросу, но легче мне от этого не делалось. Когда я дошёл до буквы «И» и позвонил Жене Иванову — лидеру группы «Пепел», какая-то надежда появилась.

— Запиши телефон, — сказал Женя. — Зовут его Валера Кириллов. Это классный барабанщик, если он захочет, то поможет вам. Но я не знаю, захочет ли…

Я и сам не знаю, захочет ли Валера Кириллов тащиться на ночь глядя, неведомо с кем, неизвестно куда…

— Алло, Валера?

— Да.

— Привет. С тобой говорит Лёша Рыбин из группы «Кино».

— «Кино»? Не знаю, не слышал.

— Ну, если хочешь, то у тебя есть возможность услышать. Не мог бы ты сегодня вечером нам помочь?

— Поиграть, что ли?

— Да, у нас запись в студии.

— Мог бы.

— Очень хорошо. Спасибо большое. Только знаешь, тут есть маленькая проблема…

— Барабанов что ли нет?

— Нет. А у тебя нет, случайно?

— Есть.

— А не мог бы ты привезти их в студию?

Наглость — первое дело для администратора.

— Ну, в принципе, мог бы…

— Мы тебе поможем, заедем на тачке, погрузим-разгрузим…

— Заезжайте, — Валерка сказал мне адрес и повесил трубку.

Я лихорадочно подсчитывал затраты времени на дорогу. На такси мы успевали к назначенному сроку — Валерка жил на Суворовском — полчаса туда, погрузить барабаны, до театра — ещё пятнадцать минут. Но что за диковинный барабанщик нам подвернулся? Какой-то альтруист…

Я полетел к Витьке, который, слава Богу, уже допил свой чай и перестал играть в игру «директор — художественный руководитель». Стоянка такси находилась прямо рядом с его домом, и мы помчались на Суворовский — тут, наконец, я услышал благодарность от «художественного руководителя» за свою оперативность. Репетировать нам ничего не требовалось: всё давно было готово, инструменты в порядке, оставалось только объяснить барабанщику что к чему, но, по словам Жени Иванова, Валерка был профессионалом и объяснять особенно ему ничего было не нужно.

Валерка встретил нас на лестнице своего дома — он уже спускал барабаны вниз. Мы быстро поздоровались, ещё раз поблагодарили его, подхватили кто что мог и в одно мгновение погрузили установку в такси, втиснулись сами и рванули к Малому драматическому.

— Что вы играете-то? — улыбаясь, спросил у Витьки Кириллов.

— Биг-бит.

— А-а, ясно. Нет проблем.

Да, биг-бит. Мы планировали для первого раза записать четыре-пять песен — «Весну», «Лето», «Я из тех…», «Последний герой», а там видно будет, как дело пойдёт. Последние Витькины песни были более жёсткими и холодными, чем материал «Сорока пяти», но были и чисто биг-битовые вещи а-ля Нил Седака — «Весна», например:

Мы прошли через вахту театра, сказав бабушке, сидевшей в стеклянной будочке, что мы к Андрею. Звукооператор Андрей встретил нас приветливо, провёл в студию, сказал, чтобы мы с Витькой настраивались, а сам пошёл с Кирилловым устанавливать барабаны. Всё происходило в этот день удивительно быстро и складно — часа за три мы записали болванки четырех песен, и получилось это очень неплохо. Кириллов действительно оказался классным барабанщиком — он всё схватывал на лету, и проблем с барабанами не было никаких. Время близилось уже к закрытию метро, когда мы закончили запись и договорились с Андреем о следующей сессии. Загрузив барабаны Кириллова в такси, мы ещё раз поблагодарили его и расстались с этим удивительным бескорыстным музыкантом.

К сожалению, эту запись мы так и не довели до конца — Витьке вдруг разонравилась эта студия, звук записанных барабанов, хотя, на мой взгляд, он был вполне достойным. Мы собрались в Малом драматическом ещё раз, записали голос, и Витька, забрав ленту себе, сказал, что пока на этом остановимся. У него не было настроения писать дальше — это было заметно. Отношения наши продолжали оставаться превосходными, он сказал, что просто устал и ему нужно сосредоточиться, чтобы записать полноценный альбом. А пара песен из записи в Малом драматическом потом так никуда и не вошла…