Поскольку речь зашла о пожарных, надобно попутно сказать несколько слов о пожарах. Пожары в дачных местностях в то время были довольно часты, особенно, конечно, в жаркое засушливое лето. В тушении пожара принимали участие как местная пожарная команда, так и члены добровольного пожарного общества. Надо сказать, что последние довольно умело помогали пожарным тушить пожары. Надо иметь в виду, что на пожар сбегались любопытные со всего дачного поселка, в числе которых были и поклонницы пожарных добровольного общества. Последнее обстоятельство побуждало членов этого общества вести себя на пожаре с достоинством, чтобы стать героями дня.
Поводом для гулянья дачников были также и мероприятия по сбору средств на благотворительные цели. Таким мероприятием был, например, сбор средств на «белый цветок» — на борьбу с чахоткой (тогда слово «туберкулез» не было еще в большом ходу). Для продажи «белого цветка» привлекались и дачники, преимущественно дачницы, которые, получив железную запломбированную кружку для сбора денег и щит с ромашками, ходили по дачным улицам в сопровождении кавалеров и предлагали встречным внести посильную лепту на борьбу с чахоткой. Опустившему в кружку монету молодая дачница прикалывала ромашку. Так как взносы делались преимущественно медными деньгами, кружка при хорошем сборе была тяжелая и ее нес один из кавалеров сборщицы, а сборщица прикалывала ромашку или на лацкан жертвователя, или на платье жертвовательницы. Кампания сбора средств на борьбу с чахоткой носила широкий характер, ее проводили во всех городах и поселках.
Местные храмовые праздники тоже служили поводом для гулянья. Колокольный звон оповещал местных жителей и дачников о начале праздничного богослужения в храме. Кому надо было попасть на богослужение, шли раньше. А молодежь собиралась вокруг храма, когда богослужение подходило уже к концу. Вот тут и происходило гулянье, которое заканчивалось к обеденному времени, когда все дачники уходили домой обедать.
Особо следует остановиться на празднике Иванова дня. В эти дни была традиция сжигать смоляные бочки. Традиция эта особенно крепко держалась в Финляндии и в Прибалтике. Это было исключительно эффектное зрелище. На поляне у реки, у озера устанавливались костры в несколько ярусов. На костер ставилась смоляная бочка. С наступлением темноты при большом стечении местных жителей и дачников костры зажигались, освещая окрестность зловещими языками пламени. Здесь же проводились танцы, преимущественно местных жителей, которые продолжались до тех пор, пока не затухал последний костер. Танцы носили национальный характер этой местности.
Кроме общественных гуляний отмечались семейные праздники: именины, дни рождения. Эти праздники справлялись очень торжественно. Праздничная обстановка создавалась, главным образом, в саду или палисаднике перед дачей. Балконы и веранды украшались гирляндами из зелени. В саду на протянутой в разные концы проволоке развешивались флажки из цветного материала, а между ними — разных цветов и разной формы китайские бумажные фонарики. С наступлением темноты свечи в фонариках зажигались, зажигались также бенгальские огни. Все это придавало саду феерическую декоративность. В заключение вечера сжигался фейерверк. Фейерверк закупался в пиротехническом магазине в городе, на Казанской улице. В зависимости от достатка дачников фейерверк был различный и по количеству, и по эффектности. Устраивался фейерверк преимущественно у водоемов: на реке, на берегу озера. В богатом подборе было много разнообразия. Тут были цветные ракеты, римские свечи, огненные лягушки, прыгающие по воде, вращающееся огненное колесо и многое другое. Всем этим делом руководили только взрослые, не допуская ребят принимать в них участие. На фейерверк богатых дачников сбегались соседи. Это развлечение доставляло всем большое удовольствие, вызывало восхищение. Такое праздничное настроение господствовало особенно в такие дни, как Ольгин день, Иванов день, Петров день, день Святого Владимира и в некоторые другие, когда было много именинников или именинниц. После фейерверка гостей приглашали к праздничному ужину. Если погода благоприятствовала, ужин устраивался в саду при свете бумажных фонариков и при свечах на столе. Свечи ограждались от ветра специальными стеклянными колпаками. Такая картина ужина была очень привлекательна и носила характер семейной праздничной идиллии. Поздним вечером с последним поездом гости разъезжались по домам. От дачи до станции гостей провожали хозяева. Весь этот путь сопровождался шумом, смехом, шутками. По такой компании можно было судить, насколько весело прошли именины. Наиболее «нагрузившихся» за ужином гостей оставляли ночевать.
В дачных местностях были люди, которые в поисках средств на пропитание развлекали дачников. К таким людям надо отнести шарманщиков[256], Петрушку, бродячих музыкантов[257] и даже маленькие бродячие оркестры.
В дачных местностях шарманка популярностью не пользовалась, так как не имела здесь такого благодарного круга слушателей, как во дворах города. Когда шарманщик подходил к даче и начинал свой «концерт», то к нему спешила или сама дачница или горничная, если это была богатая дача, и, дав ему несколько медных монет, махала рукой. Это означало: «Бери деньги и иди дальше». Так смотрели на это дело взрослые дачники. Иначе смотрели дети. Им хотелось слушать шарманку, им хотелось посмотреть обезьянку и, наконец, им хотелось, чтобы белая мышка вытащила «счастье», как тащат это «счастье» для больших тетей. Но с маленькими дачниками никто не считался. И, несмотря на слезы, шарманщика выпроваживали. Едва ли это очень сильно задевало самолюбие шарманщика. Он снимал шляпу, благодарил за деньги и продолжал свой путь дальше, радуясь тому, что при таких обстоятельствах ему удастся обойти больше дач, побольше собрать денег. А что касается самолюбия, то на самолюбие хлеба не купишь, шубу не сошьешь. Такое отношение к шарманщику было, конечно, не везде. И в дачной местности встречались люди, которые находили какую-то прелесть в шарманке, или слушали ее в соответствии со своим настроением, или просто стеснялись прогнать шарманщика, чтобы его не обидеть. К таким людям можно отнести дачников победнее, не умудренных высоким музыкальным искусством, к каким причисляли себя богатые дачники.
Другое дело — Петрушка. Не в пример тоскливой шарманке Петрушка был жизнерадостным искусством. Петрушка был очень популярен среди дачников, как бедных, так и богатых, его нигде не гнали, везде охотно принимали. Достаточно было раскинуть ширму для представления, как со всех сторон сбегалась дачная детвора. Проделки и приключения озорного, находчивого, веселого Петрушки вызывали звонкий детский смех. Ему дружно аплодировали. После представления начинался сбор денег. Иногда Петрушку приглашали на дачу в дни детских семейных праздников, на именины ребят. Об этом заранее договаривались: и о репертуаре, и о цене, и о времени. Такие приглашения делали главным образом богатые дачники.
Развлекали дачников и бродячие музыканты. Это были большей частью пожилые, и даже престарелые скрипачи, которым и по старости, и по болезни трудно было устроиться в какой-нибудь театр. Отсутствие средств к существованию и заставляло этих людей бродить от дачи к даче. И возраст, и внешний, иногда болезненный вид этого человека вызывали сочувствие к нему и, прослушав один-два номера его выступления, давали деньги.
Иногда по дачной местности ходили даже трио, квартеты и духовые, и струнные. Тут были музыканты и молодые, и старые. Репертуар их состоял из легкой музыки, преимущественно из оперетт, носящих развлекательный характер. Такие оркестранты давали свои концерты у богатых дач, рассчитывая на более щедрое подаяние.
В некоторые дачные местности приезжала карусель. Карусель обычно устанавливалась на каком-нибудь пустыре. Среди дачной детворы и детей местных жителей карусель пользовалась огромным успехом. Крутилась она лошадью под звуки баяна или даже простой гармошки. Вокруг карусели всегда стояла большая толпа ребят, которая шумно и весело приветствовала катающихся на карусели — то ли на деревянной лошадке, то ли на льве, то ли на лебеде или просто в ладье. Рядом с каруселью стоял столб. На столбе было повешено металлическое кольцо. Дети, которые катались на лошадке, льве или лебеде, старались это кольцо снять. А снять его было не так просто. Снявшему это кольцо полагалось одно бесплатное катание. Желающих покататься на карусели было много, спрос был большой, деньги текли в кассу, предприимчивый хозяин этого предприятия наживался. Каждый был доволен по-своему: детвора радовалась интересному развлечению, хозяин — прибыли.
