Людвиг очнулся ближе к вечеру. На работу, я, конечно, не поехал, там прикроет Яков. Он классный старик и понимает все, с полуслова. Людвиг покрутил головой и хрипло спросил, где он. Я обвел рукой комнату и сообщил ему, что это мой дом, и в частности, моя спальня, а если еще точнее, то моя кровать, и я не понимаю, что он в ней делает! Людвиг, криво улыбнулся и обнаружил, что лицо его наполовину закрыто повязкой.

  Уже, более осознано, он посмотрел на меня и спросил, неужели опять досталось лицу. Я заверил его, что с лицом у него все в порядке, тот даже скривился. Видимо не раз слышал от людей, такие заверения, но сам-то видел, что у него там. Потом перевел взгляд на грудь. Отверстия уже не было, и я предложил ему снять эту повязку, а на лице пусть побудет до утра. Людвиг, опять посмотрел на меня, своим цепким взглядом, и прохрипел, что он не совсем дурак, и что в его жизни были подобные моменты. Он не какая-то кисейная барышня, а солдат, и он четко помнит направленный на него пистолет с глушителем, и он может рассказать мне все технические характеристики того пистолета. Больше того, он четко помнит, что уклонится, уже не успевал, и помнит все, до последнего момента, когда я подбежал к нему. Так что, я не должен дурить ему башку, а должен четко сказать, когда придет та, что с косой.

  Я расхохотался и сказал, что может, какая с косой и придет, а так, я больше видел девушек со стрижками или с распущенными волосами. Тот посмотрел на меня, как на идиота, и опять выдавил из себя, что он насмотрелся на раненых и на раны, и может четко сказать, что та, которую он получил, должна была отправить его к праотцам, еще вчера.

  Вот ведь не повезло, нарвался на профессионала. А может, расставить все точки над и, да и не морочить мужику голову. В это время, постучавшись, в комнату вошел Генрих. Увидев, лупающего глазами Людвига, удивился, но вида не подал, а доложил, что приехала фрау Ингрид с бумагами на подпись и с отчетом за прошедший день. Я судорожно стал придумывать, как мне быть одновременно с Людвигом, которого не хотел никому показывать и от которого мне нельзя отходить далее пяти метров, и Ингрид, с которой нужно обязательно встретиться, так как работа не может ждать. Потом махнул на все рукой и, кивнув Генриху, повернулся к Людвигу, чтобы объяснить тому, что пока не смогу уделить ему мое внимание. Однако я был огорошен увиденным, Людвиг покраснел, как рак, и старался сделаться маленьким и не заметным, с его-то ростом и весом. Так, так. А может здесь любовь? Прямо не знаю, что и думать.

  Дверь снова отворилась и в комнату вошла Ингрид, но едва увидела в кровати, перемазанного в крови, Людвига, как выронила папку для бумаг и бросилась к постели. Обняла пострадавшего и что-то стала нашептывать ему на ухо. Потом, смутившись, извинилась передо мной и забрала у меня папку, которую я успел поднять. Теперь, передо мною, была прежняя Ингрид. Деловая, хваткая и проворная. Быстро подала бумаги на подпись, в двух словах охарактеризовав каждую. Затем передала распечатанный отчет о проделанной работе за день, который я отложил в сторону, после прочитаю. Затем подала программу завтрашнего дня. Я отметил, какие дела смогу решить сам, а какие деловые встречи нужно будет перекинуть на начальника отдела. В конце, Ингрид, отчаянно покраснев, спросила, как здоровье у Людвига. Да они с Яковом, два сапога, пара. Как будто сделаны по одному шаблону. Заверил Ингрид, что Людвиг поправится, и через неделю будет на работе. У обоих моих подчиненных на лбу, огромными буквами было написано, "НЕ ВЕРЮ". Я пожал плечами и сказал Ингрид, что она может объявить на работе, что Людвиг уехал делать пластическую операцию на лице, и вернется через неделю. Ингрид отрешенно кивнула и, еще раз взглянув на Людвига, выпорхнула из комнаты.

  - Ну, а теперь, старый ловелас, колись, что это ты кинул, такую очаровательную женщину, как Ингрид?

  - Да не кидал я ее. Просто все в компании знают, что она без ума от меня. Конечно, мне это льстит, но сам подумай, что я могу ей дать. Ты же видел мое лицо. Представляешь, такая очаровательная женщина и рядом, такой урод. Я ведь уже делал пластическую операцию. Все свои сбережения вложил, а результат, как говориться, на лице.

  Вот тебе и мексиканские страсти. Нужно выводить его из депрессии, а так же придется рассказать, чего можно ожидать, впоследствии, от моей крови.

  Помявшись и не зная, с чего начать, я спросил у Людвига, был ли он в комиссии по расследованию крушения самолета, на котором стюардессой была дочь нашей Хельги. Тот ответил утвердительно. Я опять спросил его о том, слышал ли он версию командира корабля, о ранении Джессики. Тот опять ответил утвердительно. Тут я спросил, а хочет ли он знать, как все было на самом деле. По его распахнутым глазам, можно было, и без ментального сканирования, определить, что Кэп четко разыграл свою партию.

  Я расположился поудобнее и начал рассказывать ему, как двое оболтусов, спеленали Джессику и выпрыгнули из самолета. Какая-то тварь, живущая в песке, схватила обоих щупальцами и утащила в песок. Больше мы их не видели. Джессику же, эта хищная тварь, просто проткнула насквозь, в области живота. Во всяком случае, Кэп видел мою одежду, через эту дыру в животе, когда я носил Джессику на руках. А носил я ее потому, что стал лечить ее своей кровью. И, да, моя кровь не такая как у всех. Но за это надо платить. И я плачу тем, что являюсь не совсем человеком. Попросил его вспомнить, как мы вели преследование. Ведь я четко вел его по следу, а ведь он ничего не видел, и представить не мог, как скрылся, с места прорыва периметра, нарушитель. Потом попросил его не удивляться и заявил, что я наполовину дракон, а теперь, и он, в некотором роде смесь дракона и человека.

  Людвиг не был бы начальником службы безопасности, если бы не спросил, чем я могу это доказать. Я пожал плечами и спросил его, общался ли он, когда-нибудь мысленно, с другими людьми или существами? Тот отрицательно помотал головой.

  "А теперь ты меня слышишь?" - Мысленно спросил я его.

  Сказать, что Людвиг удивился, это, ничего не сказать. Он забыл о своем ранении и чуть не выскочил из кровати, но я вовремя остановил его. Еще раз мысленно скомандовал, чтобы он не смел, вставать из кровати до утра. Теперь, о главном. Сообщил, что он будет жить у меня в течение недели. В первые дни, он не должен отходить от меня дальше, чем на пять метров. Завтра, придется побегать в туалет, так как пулю я вытащить не смог, поэтому, она растворится и выйдет через прямую кишку. И предупредил его, что у него появятся некоторые новые способности, улучшится ночное зрение, В момент сильного боевого транса, могут появиться когти и чешуя, которые исчезнут, как только боевое возбуждение спадет. Возможно, он станет предчувствовать какие-то события. Сможет видеть ауру человека. И неизвестно, что еще. Но нужно согласиться, что это небольшая плата, за его жизнь.

  В этот момент, опять, постучали в дверь, и в комнату вошла Марта. Она принесла поднос, на котором были расставлены тарелки и какие-то судочки с соусами и приправами. Ужин на двоих. Мы славно перекусили с Людвигом, а потом, завалились спать, он на моей кровати, а я на диванчике, который притащил услужливый Генрих.

  Утром я встал гораздо раньше Людвига. Конечно, спать на диванчике, это не то, что в постели. Приняв душ, и почистив зубы, бриться мне было не нужно, я мог контролировать рост волос в отдельных частях тела, стал поджидать Генриха или Марту. Нужно было заказать завтрак на двоих. Пробуждение Людвига было тяжелым. Думаю, что была пробита аорта или одно из предсердий. Все-таки бледнел он тогда, катастрофически быстро. Ладно, меня теперь это мало волнует. Сейчас встает вопрос о том, сделают ли еще какие-то шаги, наши конкуренты. Да была бы моя воля, я от них камня на камне не оставил бы. Стрелять в моего человека.