И съ этими словами, герой скончался.

Яо тутъ случилось замѣчательное совпаденіе:

Только что испустилъ духъ Корниловъ, какъ вдругъ, подобно погребальному салюту, грянулъ страшный залпъ изъ всѣхъ орудій непріятельскаго флота; зарокотало бомбандированіе, еще болѣе страшное, какого не было еще никогда! Казалось, враги хотѣли непремѣнно засыпать многострадательный городъ, какъ Везувій своей лавой Помпею, такъ они, Севастополь грудами чугуна и свинца...

Страшный оглушительный гулъ носился въ воздухѣ въ цѣломъ вихрѣ чугуна. То тамъ, то сямъ разражались взрывы пороховыхъ ящиковъ и пространство наполнялось ѣдкимъ пороховымъ дымомъ, въ

которомъ повсемѣстно подобно молніи врѣзались огненныя струи выстрѣловъ.

Не лучше было и самому городу. Его обстрѣливали съ моря калеными ядрами и дома начали загораться во всѣхъ мѣстахъ.

То были тяжелыя и ужасныя минуты, но въ сердцахъ защитниковъ не было робости.

Страшно бѣдствовалъ въ особенности 3-й бастіонъ; въ немъ два раза люди были буквально уничтожаемы всѣ до одного, его орудія умолкали на время, потому что и стрѣлять изъ нихъ было некому, но приходили другіе и снова начиналась пальба.

Тутъ ужъ офицеры и солдаты, безъ всякихъ чиновъ, работали на брустверѣ съ одинаковымъ усердіемъ. Вдругъ при не прерывномъ гулѣ канонады раздался позади защитниковъ страшный грохотъ. То былъ взрывъ пороховаго погреба, и когда дымъ разсѣялся, передъ ихъ глазами предстала ужасающая картина: вся передняя часть бастіона опрокинулась въ ровъ вмѣстѣ съ орудіями и разбитыми въ щепки станками, въ обломкахъ лежали обгорѣлые и обезображенные трупы. Съ непріятельской стороны сквозь общій гулъ доносились торжествующіе крики. Яо на минуту ошеломленные, оставшіеся въ живыхъ, защитники бросились къ двумъ орудіямъ и отвѣтили имъ гранатами.

Вотъ лежитъ среди труповъ молодой мичманъ и кричитъ ослабѣвающимъ голосомъ:

— Держись молодцы!

Затѣмъ онъ падаетъ навзничъ, а надъ нимъ наклоняется сѣдой капитанъ, съ остаткомъ оторванной руки, и, осѣняя мо-лодаго человѣка крестнымъ знаменіемъ, говоритъ ему:

— Отдаю тебя Богу, Царю и Отечеству. Затѣмъ, увидавъ людей, несущихъ снаряды, приподнялся и гаркнулъ мощнымъ голосомъ:

— Снарядовъ сюда!

То были отецъ и сынъ, неустрашимые моряки.

Еще разъ грохнули двѣ пушки, то былъ послѣдній огненный вздохъ 3-го бастіона.

У.

Кошка соперничаетъ съ пластунами.

Адская канонада все еще продолжается. Ожидали штурма, именно на разрушенномъ 3-мъ бастіонѣ, который, по выраженію матросовъ, все еще продолжалъ < огры-

заться». хотя онъ былъ положительно разбитъ весь и изъ 22 орудій осталось всего только 2 и пять человѣкъ прислуги!

Нужно было прислать туда подкрѣпленіе.

Съ корабля Ятудіилъ отрядили 75 человѣкъ на помощь бѣдствующимъ.

Но изъ этихъ семидесяти пяти человѣкъ пришло только къ мѣсту 25 человѣкъ, а остальные полегли на дорогѣ, шедши подъ огнемъ...

По всей оборонительной линіи . стояли наши баталіоны подъ ружьемъ въ ожиданіи штурма, вдали тоже виднѣлись штурмовыя колонны въ ожиданіи сигнала.

Вдругъ на Малаховомъ курганѣ раздался страшный взрывъ, такъ что земля задрожала. Въ эту же самую минуту подобный же взрывъ раздался и въ англійской батареѣ.

Къ шести чосамъ вечера, весь союзный флотъ вдругъ снялся съ якорей и началъ выходить изъ боевой линіи, буксируя за собою свои разбитыя суда. Наши береговыя батареи проважали ихъ мѣткими выстрѣлами.

Наконецъ, грохотъ канонады началъ постепенно утихать, а къ вечеру потчи все смолкло, только одна англійская батарея, подобно обозлившейся собаченкѣ, продолжала тявкать своими пушками до самой темноты, посылая свои снаряды все въ тотъ же многострадательный 3-й бастіонъ. Наконецъ, наступила ночь, и водворилась тишина.

Такъ кончилось это знаменитое бомбардированіе въ денъ 5-го октября.

Вѣсть объ этомъ бомбардированіи нашей твердыни облетѣла всю Россію. Дрогнуло русское сердце и всѣ помыслы обратились къ Севастополю.

Со всѣхъ концовъ Руси православной посылались къ мѣсту дѣйствія множество пожертвованій деньгами, вещами и перевязочными средствами. Великая Княгиня Екатерина Павловна учредила первую Крестовоздвиженскую Обшину Сестеръ Милосердія и, благословивъ ихъ, послала въ Севастополь.

Государь Императоръ послалъ туда Дѣтей своихъ, Вел. Кн. Михаила Николае- . вича и Николая Николаевича, причемъ писалъ къ князю Горчакову слѣдующее:

«Полагаю, что долгъ чести требуетъ, чтобы ты Моихъ рекрутъ немдля отправилъ въ Крымъ, къ Меньшикову, съ тѣмъ, чтобы они тамъ оставались при немъ до минованія опасности, или до изгнанія непріятеля; потомъ же, чтобы воротились къ тебѣ. Ежели опасность есть, то не Моимъ дѣтямъ удаляться отъ нея, а собой

подавать примѣръ другимъ. Итакъ съ Богомъ, вели имъ отправиться туда».

«Прощай, обнимаю тебя душевно, да хранитъ тебя Господь.

«Обними Моихъ рекрутъ, благослови ихъ путь, и всѣмъ нашимъ поклонись».

Въ другомъ письмѣ къ князю Меньшикову отъ 14-го октября.

« . . . . Сыновьямъ Моимъ Николаю и, Михаилу дозволилъ Я ѣхать къ тебѣ: пусть, присутствіе ихъ при тебѣ докажетъ войскамъ степень Моей довѣренности; пусть дѣти учатся дѣлить опасности ваши и примѣромъ своимъ служить одобреніемъ Храбрымъ нашимъ сухопутнымъ и морскимъ молодцамъ, которымъ Я ввѣряю. Обнимаю отъ, души; да хранитъ тебя и всѣхъ васъ Милосердный Богъ. Сегодня отслужили мы панихиду по почтенномъ героѣ Корниловѣ и горько плакали. Царство ему Небесное!» ³).

Послѣ 5-го октября, непріятель снова продолжалъ сильное бомбардированіе, надѣясь устрашить этимъ гарнизонъ и ворваться черезъ засыпанные рвы и разрушенныя стѣнки, въ городъ.

Но всѣ ихъ старанія были напрасны,

защитники стойко выдерживали осаду, а разрушенные насыпи и бастіоны въ одну ночь выростали снова, готовые принять къ себѣ врага во всякую минуту.

Тогда французы и англичане, видя безуспѣшность своихъ усилій, повели правильную осаду и начали свои подступы про ■ тивъ 8-го и 4-го бастіоновъ и Малахова кургана, не прекращая, между тѣмъ, своей неумолкаемой канонады.

Потянулись безконечные дни томительной осады, среди вѣчнаго неумолкаемаго гула канонады, вырывающей каждый день у насъ изъ строя до 200 человѣкъ.

Осада длилась цѣлыхъ триста сорокъ девять дней! И впродолженіи этого длиннаго періода времени, этой достопамятной войны, было столько частныхъ подвиговъ безшабашной молодецкой удали, что сами непріятели, изумленные этимъ, —бросали ружья и рукоплескали съ криками «браво»!

Послѣ 10-го октября прибыла суворовскимъ маршемъ 12-я пѣхотная дивизія, 12 эскадроновъ конницы, 56 орудій и 12 сотенъ казаковъ; за ними двигалась еще драгунская дивизія и три конныя батареи.

-„..Тогда, чтобы ото лечь у силіягншіртяте ля отъ Севастополя, Меньшиковъ рѣшился атаковать англійскую позицію, и направилъ новоприбывшія войска прямо съ похода на Балаклаву.

Произошло знаменитое Балаклавское сраженіе, окончившееся полною побѣдою нашихъ войскъ, причемъ въ наши руки попалось небольшое число плѣнныхъ, лошадей, не мало оружія, одно знамя, 11 орудій, 60 патронныхъ ящиковъ и всякаго турецкаго скарба.

Балаклавская побѣда оживила духъ нашихъ войскъ, которыя съ большимъ рвеніемъ принялись возобновлять разрушенныя укрѣпленія.

23 октября изволили прибыть Великіе Князья Николай и Михаилъ Николаевичи.

Войска приняли Царскихъ дѣтей восторженно.

— Драться будемъ, ребята!—сказали они, объѣзжая войска подъ сильнымъ дождемъ.

— Рады стараться! Ура! Готовы въ огонь и воду!—слышались повсюду крики.

— Государь Императоръ кланяется вамъ, ребята!..

— Будемъ драться на смерть! Ура!

Полетѣли на воздухъ шапки, и каждый

воинъ, ободренный ласковымъ Государевымъ словомъ, чувствовалъ сильный восторгъ.

Это совершилось передъ самымъ Инкерманскимъ сраженіемъ, почти наканунѣ.

24-го октября, началось знаменитое Инкерманское дѣло, хотя для насъ и не удачное, но за то полки столько выказали геройской отваги, что привели въ немалое смущеніе союзниковъ.