Заметив девушку, он подошел к ней, внимательно присматриваясь и принюхиваясь, чтобы узнать, что она готовит на обед.
– Вах, вах, какие запахи! – Его маленькие поросячьи глазки забегали еще сильнее, ноздри раздулись, и сам он сейчас больше был похож на жирного борова, сгорающего от нетерпения побыстрее набить свое брюхо и завалиться спать, как он это делал всегда после обеда. – Восточная женщина должна уметь хорошо готовить, – поучал Лену Батыр. – Она должна уметь ублажить своего мужа, тогда и ей будет хорошо. – Он засмеялся своему остроумию, но девушка даже не улыбнулась. – А иначе – «секир башка».
Лена подняла глаза и, увидев меня, послала такой умоляющий взгляд, что я не мог не откликнуться. Я подошел к Батыру и взял его за руку чуть выше локтя. Он повернулся, испуганно вздрогнув от моего прикосновения.
– Джигит! – обратился я к нему. – Неужели ты не понимаешь, что Лену не интересуют твои рассказы о восточных нравах? Если ты такой непонятливый, я постараюсь объяснить тебе подоходчивей. Лена – моя невеста, и если я еще раз увижу тебя возле нее, тогда тебе будет «секир башка». – Для убедительности я провел ребром ладони по его шее, имитируя отсекание головы.
Моя шершавая, загрубевшая от работы ладонь оставила на его жирной шее красную полосу, словно топор палача уже коснулся ее, сделав отметину.
Возможно, это физическое насилие было лишним, но по своему личному опыту я знал, что такие люди понимают только язык силы. А это минимальное физическое воздействие расставило все точки над «и». Теперь он не будет приставать к Лене, зная, что его ожидает в противном случае.
Я разжал пальцы, и он как ошпаренный бросая на меня злобные, испуганные взгляды, поковылял на своих маленьких кривых ножках к своей палатке.
– Спасибо, Алекс! Ты умеешь разговаривать с наглецами.
Я посмотрел на Лену. Она улыбалась.
– Кстати, я даже не знала, что ты – мой жених.
– Ну, надо же было как-то оправдать мое вмешательство в ваш интимный разговор. – Я смущенно улыбнулся, наверное, потому, что в глубине души именно в таком качестве и хотел видеть эту очаровательную девушку.
На этом маленький инцидент был исчерпан. Батыр перестал оказывать Лене знаки внимания, более того, завидя ее, он ретировался в противоположном направлении, стараясь не попадаться ей на глаза.
Мы не рассказывали ребятам о том, что произошло, но, похоже, они сами обо всем догадались, и время от времени я видел усмешку на лице то одного, то другого археолога, когда Батыр заводил разговоры об особенностях патриархата в Таджикистане, а также о преимуществах восточных мужчин над западными.
В общем, жизнь шла своим чередом.
Рабочие будни, состоящие из своих маленьких радостей и неудач, сменялись выходными днями, когда мы всей толпой или отдельными группами ходили купаться к горной реке, протекающей неподалеку. Время шло, и я не мог пожаловаться на скуку. Иногда казалось, что так будет длиться вечно…
Но на исходе первого месяца я заметил, что Сергей Иванович стал мрачным и замкнутым. Он все больше времени проводил в своей палатке, изучая экспедиционные трофеи и просматривая какие-то свои записи.
– С папой что-то случилось, – как-то вечером, сидя у костра, сказала мне Лена. – Он сам не свой. Вскакивает посреди ночи, что-то бормочет, делает какие-то записи, которые никому не показывает. Я очень беспокоюсь за него.
– Так поговори с ним и выясни, что его так беспокоит, – отозвался я.
– Я пыталась это сделать, но он отшутился, так ничего и не объяснив. Может, ты с ним поговоришь?
Я задумался, стараясь на минуту представить, как это будет выглядеть. Если Сергей Иванович не захотел поделиться своими проблемами с родной дочерью, то маловероятно, что он захочет открыть душу мне.
– Давай сделаем это вместе, – предложил я после непродолжительного размышления.
Лена согласилась и, чтобы не откладывать это дело в долгий ящик, мы решили немедленно отправиться к ее отцу и поговорить с ним.
В его палатке горел свет, а сам он, склонившись над раскладным столиком, внимательно изучал древний манускрипт, найденный недавно одним из участников экспедиции. Услышав шаги, Сергей Иванович поднял голову и посмотрел на нас каким-то отсутствующим взглядом, как будто в мыслях он находился где-то очень далеко отсюда.
– Сергей Иванович, к вам можно? – Похоже, звук моего голоса вернул его из мира иллюзий.
– Алекс, Лена! Входите, конечно же.
Мы вошли в палатку и, пододвинув к столику раскладные стулья, уселись на них.
– Что новенького у молодежи? – спросил ученый, догадываясь, откуда мы пришли.
Он знал, что практически каждый вечер весь молодежный состав экспедиции собирался у костра, чтобы поговорить, пошутить, попеть песни под гитару или просто полюбоваться красотой и гармонией природы, окружающей нас.
– Да что у нас может быть новенького?! Работаем, отдыхаем… – ответил я.
– Кстати, Алекс! Давно хотел тебя спросить. Не жалеешь, что остался с нами?
– Ну что вы, Сергей Иванович, мне здесь очень нравится! Правда, иногда я жалею, что Андрея нет с нами. Думаю, что ему здесь тоже нашлась бы работа.
– Конечно, с его талантом ему везде работа найдется. Она сама будет валяться у него под ногами, – пошутил археолог, вспомнив о нашей первой встрече.
– Раз уж мы об этом заговорили, то ответьте мне на один вопрос. Как вы себя сейчас чувствуете? – Я решил воспользоваться моментом, чтобы получить ответ на главный вопрос, который нас интересовал.
– Великолепно! Андрей постарался со мной на славу. Я и думать забыл о своих болячках!
– Тогда почему ты в последнее время какой-то озабоченный, папа? – вступила в разговор Лена.
– Ах, вот вы зачем пришли, – тихонько пробормотал Сергей Иванович. – А я уж, старый дурак, подумал… – еще тише добавил он.
Возможно, Лена не слышала последней фразы, а если и слышала, то не поняла, что имеет в виду ее отец. Но я-то понял его невысказанную мысль и покраснел с головы до ног.
Несколько минут в палатке стояла тишина. Сергей Иванович напряженно размышлял, устремив взгляд в одну точку. Лена неотрывно смотрела на него, а я опустил голову, боясь встретиться с кем-либо из них взглядом, чтобы они не поняли, о чем я сейчас думал.
Сергей Иванович попал прямо в точку. Очевидно, отцовский инстинкт подсказал ему, какие чувства я испытывал к его дочери.
Я уже давно понял, что влюбился в Лену, но что я мог предложить ей?
Сбежавший зек, преследуемый и законом и мафией, без крыши над головой, без денег…
Понимая все это, я не строил иллюзий в отношении своего будущего, но все же надежда на лучшее не оставляла меня…
– Хорошо, – прервал мои мысли Сергей Иванович. – Я объясню вам, почему в последнее время выгляжу таким озабоченным. Только пообещайте, что этот разговор не выйдет за пределы палатки!
Мы кивнули в знак согласия, и тогда он продолжил:
– Возможно, то, о чем я сейчас расскажу, поначалу покажется вам бредом сумасшедшего, но не делайте преждевременных выводов. Могу со всей уверенностью заявить, что я нахожусь в здравом уме и рассудке. Итак, с чего же мне начать? – Он обвел нас взглядом, на секунду задумался, а потом спросил: – Прежде всего ответьте мне, верите ли вы в сказки?
Я недоуменно пожал плечами, выражая свою полную неосведомленность в этом вопросе, а Лена, кивнув, произнесла:
– Я еще помню твои лекции, папа. «Ищите в каждой легенде, предании, сказке долю истины…» – часто повторял ты.
– Молодец, Леночка! Хорошо запомнила курс своего отца. Алекс никогда раньше не занимался археологией, поэтому я кратко объясню ему, в чем тут дело.
Он повернулся ко мне и начал:
– Люди уже очень давно живут на Земле, но письменность появилась у них сравнительно недавно. Поэтому многие события из прошлого, пройдя призму преломлений и искажений, дошли до нас в виде устных преданий, легенд и сказок. Археолог-аналитик должен по крупицам просеять эти сведения, чтобы отделить правду от вымысла и постараться объяснить указанные события с точки зрения современной науки и психологии. Например, феномен Кащея Бессмертного в наше время можно объяснить генетической мутацией определенного индивидуума в сторону ускоренной регенерации клеток. Аналогичным способом можно объяснить, откуда в различных преданиях и легендах взялись все эти волшебники и колдуньи. Сейчас таких людей, обладающих сверхъестественными способностями, называют экстрасенсами. Кстати, живи Андрей в то время, возможно, и о нем говорили бы как о добром волшебнике. Еще проще объяснить персонаж Змея Горыныча, так часто встречающийся в русских сказках, или дракона – в сказках Востока. Давайте на секунду представим, что когда-то произошла генная мутация какого-нибудь животного или, что еще вероятнее, где-нибудь сохранились древние жители Земли – динозавры. А ведь это вполне реально. Вспомним чернобыльских мутантов или лох-несское чудовище. Это подтверждение из нашего времени. А как древний, безграмотный человек мог передать впечатление от встречи с такими фактами?
