«Литературная дискуссия» :н-

Трудно сказать, представлял ли Троцкий заранее в полной мере тот шквал критики, который обрушился на него в связи с появлением «Уроков Октября». Однако из предосторожности к концу своей работы он все-таки заявил, что исследование прошлых партийных разногласий не следует рассматривать как направленное против «тех товарищей, которые проводили ложную политику». Вместе с тем было бы, дескать, непозволительно вычеркнуть величайшую главу партийной истории только потому, что отдельные члены партии не сумели идти в ногу с пролетарской революцией. И далее: «Традиция революционной партии создается не из недомолвок, а из критической ясности»¹⁵. Но, несмотря на подобные пояснения, Троцкий имел мало оснований ожидать, что его брошюра будет воспринята всего лишь как простой вклад в критическую ясность партийной истории. В условиях того времени оценить брошюру можно было не иначе как открытое объявление политической войны отдельным товарищам. Они, во всяком случае, истолковывали ее появление именно так и действовали соответственно. Последовали массированные атаки, начало которым положила неподписанная редакционная статья в газете «Правда», озаглавленная «Как не нужно писать историю Октября». Вскоре, однако, стало известно, что ее автором был Бухарин.

Защищая Каменева и Зиновьева, он напомнил, что избрать Каменева в ЦК на Апрельской конференции предложил, несмотря на существовавшие разногласия, Ленин, что ЦК поручил Каменеву председательствовать на II съезде Советов как раз в момент Октябрьского восстания. Что же касается Зиновьева, который разошелся с ЦК вообще лишь на несколько дней, то вскоре после этого Центральный комитет уполномочил его доложить Всероссийскому Исполкому Советов о роспуске Учредительного собрания. Таким образом, партия рассматривала «октябрьскую ошибку» Каменева и Зиновьева всего лишь как временное разногласие, и она давала им ответственейшие поручения, хотя и не оправдывала их заблуждений. Своей редакционной статьей Бухарин стремился не столько защитить Зиновьева и Каменева, сколько атаковать Троцкого, которого обвинил в том, что в «Уроках Октября» он развязал политическую дискуссию, используя «полуэзоповский язык» и «своеобразный шифр», требующий расшифровки¹⁶.

Каменев сделал свой вклад в дискуссию, выступив с подробнейшим изложением многочисленных предреволюционных столкновений Троцкого с Лениным. Таким путем был предан гласности материал, до тех пор фигурировавший в анонимной литературе, которая использовалась в антитроцкистской кампании.

В отличие от Каменева Зиновьев начал атаку на Троцкого с самокритики. По его словам, в начале ноября 1917 г. он совершил «громадную ошибку», которую, однако, признал и исправил в течение нескольких дней. Троцкий со своей стороны грешил против истины, причисляя его к «правому крылу» большевиков, ибо такая группировка просто не существовала. Большевизму по его природе были чужды как левые, так и правые фракции. Большевизм всегда означал монолитную партию, «высеченную из одного куска». Долгую историю внутрипартийных расхождений и разногласий не следовало рассматривать под углом зрения конфликта между левым и правым крылом. Но если теория большевистского правого крыла не имела исторического обоснования, то теперь появилась опасность создания подобного крыла во главе с Троцким и в партии, и в Коминтерне.

Благодаря последовавшей позднее высылке Троцкого из страны нам известны собственные высказывания Зиновьева, освещавшие применявшуюся главными участниками «литературной дискуссии» аргументацию. Прибыв в 1929 г. в Турцию, Троцкий представил документы об обстоятельствах появления, как он сказал, «легенды о троцкизме». Эти материалы касались прежде всего некоторых замечаний Зиновьева в беседе, состоявшейся на квартире Каменева в октябре 1926 г., т. е. после того, как оба присоединились к Троцкому и его сторонникам, образовав оппозиционный блок против Сталина. Троцкий, отдельные последователи которого ранее считали публикацию «Уроков Октября» тактическим промахом, по этому случаю поинтересовался у Зиновьева, смогла ли бы состояться «литературная дискуссия», если бы «Уроки Октября» не были написаны. «Разумеется, — ответил Зиновьев. — “Уроки Октября” были только предлогом. Без этого повод дискуссии был бы другой, формы дискуссии несколько другие, но и только». Далее он, желая успокоить членов собственной ленинградской фракции, воспринявших «легенду» серьезно, сказал: «Ведь надо же понять, что было. А была борьба за власть. Все искусство состояло в том, чтобы связать старые разногласия с новыми проблемами. Для этого и был выдвинут “троцкизм”...»¹⁷

Другими словами, все дело сводилось к тому, чтобы из предреволюционной полемики Ленина против Троцкого сотворить антиленинское политическое течение — «троцкизм», который затем можно было бы считать лежащим в основе нынешних конфликтов между Троцким и старыми большевиками, последователями Ленина. Поскольку единственным учением, с которым большевики себя связывали или отождествляли, был ленинизм, предстать в роли лидера иного политического течения было для Троцкого губительным. Использовать в подобной манере старые споры между Лениным и Троцким позволял, конечно же, тот факт, что высший авторитет Ленина превратился в основу политических рассуждений большевиков. Насколько глубоко это укоренилось, показывает, как это ни парадоксально, собственная агрументация Троцкого в «Уроках Октября», где он защищает свои политические позиции и опровергает главных противников, доказывая, что в революционный период он все время боролся вместе с Лениным, а его (т. е. Троцкого) оппоненты выступали против Ленина. Поэтому если «Уроки Октября» и явились политическим промахом, то ошибка Троцкого заключалась не в том, что он решился в открытую схватиться со своими врагами, а в том, что он сделал это по их правилам. Следует добавить, что в

то время в руководстве в сямом деле существовали программные разногласия, которые в представлении многих партийцев ассоциировались с «троцкизмом», каким бы ни было происхождение данного термина.

Не упоминавшийся прямо в «Уроках Октября» Сталин тем не менее не преминул принять активное участие в дискуссии. В речи 19 ноября 1924 г. на тему «Троцкизм или ленинизм?» он подверг беспрецедентной критике революционную биографию Троцкого. Это было пока что наиболее важное выступление Сталина по вопросам истории партии. Он отрицал, что непосредственно перед Октябрем ЦК было против восстания и что Зиновьев и Каменев образовали правое крыло большевистской партии. Затем Сталин ударил по Троцкому, обвинив его в стремлении изобразить себя в качестве центральной фигуры Октябрьского восстания и замолчать руководящую роль партии, ее Центрального Комитета и петроградской партийной организации. Сталин признал «несомненно важную роль Троцкого в восстании», но отказал ему в «особой» роли. Ибо, будучи председателем Петроградского совета, он лишь выполнял волю соответствующих партийных инстанций, «руководивших каждым шагом Троцкого». На заседании 16 октября Центральный Комитет избрал «практический центр по организационному руководству восстанием» в составе Свердлова, Сталина, Дзержинского, Бубнова и Урицкого. Разве не странно, заметил Сталин, что Троцкий — «вдохновитель», «главная фигура» и «единственный руководитель» восстания — не являлся даже членом группы, специально созданной для руководства революционными действиями? И в этом, по мнению докладчика, не было ничего удивительного, ибо Троцкий, «человек сравнительно новый для нашей партии в период Октября», не играл и не мог играть никакой особой роли ни в партии, ни в Октябрьском восстании. Он, как и все ответственные работники, являлся лишь исполнителем воли ЦК и его органов, и все разговоры об особой роли Троцкого были, по мнению Сталина, только легендой, распространявшейся услужливыми «партийными» кумушками. А восстание все же имело своего вдохновителя и руководителя. «Но это был Ленин, а не кто-либо другой, тот самый Ленин, чьи резолюции принимались ЦК при решении вопроса о восстании, тот самый Ленин, которому подполье не помешало быть действительным вдохновителем восстания, вопреки утверждению товарища Троцкого. Глупо и смешно пытаться теперь болтовней о подполье замазать тот несомненный факт, что вдохновителем восстания был вождь партии В.И. Ленин»¹⁸.