Н‘--' &*.Н
.. • :«'> •1*1?- 0-1
Обновленная влита
Мы уделили немало внимания мотивам, побудившим Сталина к террору. И тем не менее это величайшее преступление XX в. все еще нуждается в дополнительном изучении Для этого нам следует прежде всего оценить истинные масштабы террора, а также рассмотреть его взаимосвязь с другим параллельно развивавшимся процессом — выдвижением новых людей.
К моменту созыва в Москве в марте 1939 г. XVIII партсъезда коммунистическая элита ленинского и постленинского периодов была почти уничтожена, а на ее месте стала возникать новая,
В годы террора когорта старых большевиков полностью перебита не была. Кроме Сталина и его ближайшего окружения в Политбюро с дореволюционным партийным стажем (Молотов, Ворошилов, Калинин, Каганович, Андреев, Шверник и Жданов), выжили во время террора и некоторые другие партийцы, а кое-кто из них все еще занимал высокие официальные посты. В 1939 г. одним из шести заместителей Председателя Совнаркома была назначена Р.С. Землячка — случай крайне редкий во времена Сталина — женщина в руководстве. Членом Центрального Комитета оставалась К.И, Николаева, а Александра Коллонтай была послом в Швеции. Выжили многие бывшие соратники, старые большевики, в прошлом близкие Ленину (Н.К Крупская, Г.М, Кржижановский, М.А. Бонч-Бруевич, НА. Семашко, М.К. Муранов и секретарь Ленина — Елена Стасова). Под письмом, опубликованным в «Правде» 7 ноября 1947 г, по случаю тридцатилетия Октября, стояли подписи 538 старых большевиков. Они обращались к Сталину, называя его человеком, «чье имя олицетворяет русскую революцию», и благодарили его «за все то великое», что он дал «партии, рабочему классу и народам нашей страны».
Трудно ответить однозначно на вопрос, почему эти коммунисты, и ряд других, переживших террор и скончавшихся позже — в 1939-1947 гг., не были арестованы в конце 30-х годов. В ряде случаев у Сталина появлялись личные причины сохранить жизнь тем, кто, по его мнению, мог оказаться ему полезен. (Например, Сергей Кавтарадзе, который был арестован, но в 1940 г. освобожден, любезно принят Сталиным и назначен заведующим Ближневосточного отдела НКИД). Однако главная причина, по всей вероятности, заключается в том, что, он, Сталин, хотел затушевать радикальное изменение режима вследствие террора. Ради этого он оставил в живых некоторых старых большевиков как послушных свидетелей, подтверждавших, что именно он, Сталин, олицетворяет Октябрьскую революцию, хотя вряд ли они сами в это верили1.
По мере того как террор пожирал послереволюционную элиту, ей на смену выдвигалась новая. В те годы требования разоблачать замаскировавшихся врагов сопровождались призывами выдвигать на ответственные посты молодых коммунистов и беспартийных. Сталин доложил XVIII партсъезду, что за период после состоявшегося в 1934 г. XVII съезда на руководящие партийные и государственные посты выдвинуто 500 тыс. молодых большевиков, партийных и примыкающих к партии2.
Это было время головокружительных карьер. Будущий советский премьер-министр Алексей Косыгин стал в 1939 г., в 35-летнем возрасте, наркомом текстильной промышленности СССР. Будущий генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев вступил в ее ряды в 1931 г., а в 1939-м, в возрасте 33 лет, возглавил Днепропетровскую городскую партийную организацию. Другой будущий генеральный секретарь — Юрий Андропов — стал членом партии в 1939 г., а к 1940-му (ему тогда исполнилось 2блет) возглавил комсомольскую организацию Карело-Финской ССР. Третий будущий генеральный секретарь — Константин Черненко — вступил в партию в 1931 г., а в 1941-м, когда ему исполнилось 30 лет, уже работал секретарем Красноярского обкома партии. Будущий министр обороны Дмитрий Устинов в 1937 г. был директором ленинградского военного завода, а в 1941 г., в 33 года, получил назначение на пост наркома оборонной промышленности СССР. Будущий главком ВМФ Сергей Горшков в 1941 г. получил звание контр-адмирала (тогда ему шел 31 год). Будущий министр иностранных дел Андрей Громыко получил партбилет в 1930 г., защитил в Москве диссертацию и стал кандидатом экономических наук, а в 1939-м, в возрасте 30 лет, был направлен в сильно поредевший после чистки наркомин-дел, где возглавил отдел Соединенных Штатов Америки.
Те, кем заменяли репрессированную политическую элиту, имели, как правило, специальное образование и опыт практической работы, приобретенный в первой половине 30-х годов. В докладе на XVIII съезде Сталин назвал эту элиту управленцев и специалистов «новой советской народной интеллигенцией» и сказал, что они «влили в интеллигенцию новую кровь и оживили ее по-новому, по-советски»3. Сталинская метафора была как нельзя точна: когорта выдвиженцев являлась той новой кровью, которая реанимировала труп почти полностью обескровленной террором коммунистической партии.
Можно ли объяснить эту смену поколений элиты потребностями модернизации?4 В большей ли степени с точки зрения профессиональной подготовки подходили для руководящих постов в новой, индустриально более развитой России молодые, обучавшиеся без отрыва от производства специалисты с техническим образованием, чем те, кого они заменяли? Несомненно, некоторые репрессированные управленцы не обладали достаточным образованием и были уже немолодыми людьми, а пришедшие им на смену новички доказали свои способности. Примером может служить А.С. Яковлев, талантливый молодой авиаконструктор, создатель истребителей модели «Як», ставших во время Второй мировой войны опорой советских ВВС.
Однако известные нам факты не подтверждают этой гипотезы. Расстрелянные или отправленные в лагеря специалисты из промышленной, военной, научной и других сфер представляли собой значительную часть драгоценного человеческого капитала страны. Многие из них обладали незаурядным талантом. Сталин понимал это, что подтверждают события, связанные с выдвижением Яковлева. Сталин приказал арестовать авиаконструктора-ветерана А.Н. Туполева, а вместе с ним примерно 450-500 инженеров из Наркомата авиационной промышленности. Человек 50-70 из них были расстреляны. Около ста отправлены в лагеря. Остальных же засадили за работу в тюремных конструкторских бюро («шарашках»), созданных в 1938-1939 гг. для разработки новых типов самолетов5.
В известном смысле новые управленческие кадры гораздо меньше соответствовали постам в новом, промышленно развивающемся обществе, нежели арестованные специалисты, отличавшиеся большей самостоятельностью суждений. Новички заняли поста, требующие проявления инициативы. Но они были продуктом сталинской школы, которая в массовом порядке поставляла бюрократов, как раз лишенных инициативы и боящихся ответственности. Как говорили в Магнитогорске, «лучше быть телеграфным столбом, чем проявлять инициативу»6.
Утверждение, будто террор способствовал модернизации, решительным образом опровергается его воздействием на оборонный потенциал государства. Вместе с Тухачевским погибли поборники военной модернизации, предвидевшие настоятельную необходимость подготовки к новому типу военных действий, к моторизованной войне, чем и занимались немцы. На высших же постах остались Ворошилов и Буденный, неспособные отказаться от веры в решающую роль, которую якобы продолжала играть кавалерия. В начале 1937 г. закончил рукопись книги «Контуры грядущей войны» 49-летний Валентин Трифонов, старый большевик, сражавшийся на полях Гражданской войны. В ней он предсказывал неизбежность войны с фашизмом, которая, по его мнению, начнется с сокрушительного внезапного нападения на Россию, к чему следовало готовиться загодя, в том числе перебазируя промышленность на Восток. Трифонов послал копии рукописи для ознакомления Сталину, Молотову и Ворошилову, но ответа не получил. Немного позже, в том же году он был арестован и осужден7
Другого военного деятеля, претендовавшего на роль модернизатора, командующего ВВС Яна Алксниса расстреляли вскоре после того, как он стал настоятельно рекомендовать уделить большее внимание скоростным, маневренным истребителям, а не наращивать производство тяжелых дальних бомбардировщиков туполевской модели, на которых, стремясь к установлению мировых рекордов, летали сталинские «соколы»8. «Мы должны бить врага в его логове», — таков был девиз Сталина и его окружения. Они оказались под влиянием доктрины итальянского генерала Дуэ, согласно которой решающее оружие будущей войны — тяжелые бомбардировщики. В соответствии с такими взглядами Ворошилов и доложил XVIII партсъезду, что, по сравнению с 1934 г., доля тяжелых бомбардировщиков в самолетном парке ВВС удвоилась, а численность легких бомбардировщиков, штурмовиков и разведывательных самолетов снизилась в два раза9. Годом раньше, в феврале 1938 г., нарком обороны заявил, что, хотя во многих армиях кавалерия фактически ликвидирована, «красная кавалерия по-прежнему является победоносной и сокрушающей вооруженной силой и может и будет решать большие задачи на всех боевых фронтах»10.
