Когда есть у людей накопленный опыт, когда армия и страна имеют хорошо подготовленные офицерские кадры, они дают хорошие результаты в своей работе, Если генералы, которые ими руководят, плохи и армия несет потери, то офицеры сбрасывают генералов. Личности в истории появляются и уходят, народ остается, и он никогда не ошибается. Если бы у нас не было костяка в партии, этой основы основ, то эти «известные» фигуры могли бы победить. Не в личности дело. Очень трудно сказать, кто меня воспитал? Вы меня или я вас? Вы скажете: я — выдающийся человек, но это неверно. Страх благородный, не провалиться в оказанном тебе массами и народом доверии, в борьбе с такими фигурами — вот что решало, боязнь провалиться, и мы вышли в лидеры. Товарищи Молотов, Ворошилов, Калинин, Каганович, Микоян и другие работали напряженно. Выпьем же за середняка, за офицерский состав хозяйственного, партийного, военного дела, за те массы людей, которые несут опыт в себе и выдвигают на работу даже замухрышек! Умейте видеть и ценить середняков офицерского состава.
Троцкий считал, что вопросы войны и победы решает не середняк, а отборные генштабисты. Но они ушли к Каледину, Деникину, Врангелю и Колчаку, а у нас остались унтер-офицерские кадры и прапорщики, которые имеют громадный опыт хозяйственного и военного строительства. Выпьем за партию, которая является сосудом мудрости, за здоровье середняка во всех областях народного хозяйства и военного дела!
Тут в беседу вступил Димитров, Он сказал, что теперь ему стало ясно, что без костяка дело не выйдет. Но этот костяк не создался бы за столь короткое время, если бы товарищ Сталин не работал над этим вопросом, Сталин ответил, что в 1927 г. за линию Центрального Комитета проголосовало 720 тыс. партийцев. Они составили тот основной костяк, который проголосовал за нас — замухрышек, От четырех до шести тысяч человек проголосовало за Троцкого и 20 тыс, воздержалось. Партийное офицерство создается только тогда, когда по-настоящему им руководишь, воспитываешь, обобщаешь опыт,
В заключение Сталин сказал, что Плеханов был замечательным человеком. Его труды Ленин знал назубок. Он — талант, ученый. Ленин учился на его трудах и считался его учеником. Если нет партийных кадров, партийного офицерства — ничего не сделаешь, какие бы идеальные предложения ни делали бы генералы; даже на войне, если нет хорошо подготовленных кадров, на которые можно опереться, ничего не выйдет. Костяк партии, народные массы сами сделают правильный выбор. Но имейте в виду, что середняк у нас все еще не отмечен, его еще мы по-настоящему не знаем. Всякий руководитель должен иметь благородный страх не провалиться на работе, тогда будет сохранено доверие, оказанное тебе народом.
Так кончился монолог единственного человека в России, который обладал реальной свободой слова. Сам стиль монолога (а я попытался его сохранить. —Р.Т.) высвечивал внутренний мир Сталина. Он был обеспокоен своим собственным, далеко не блестящим «середняцким» партийным прошлым, с которым он мог примириться только изображая свои отношения с Лениным наподобие отношений самого Ленина с «генералом» Плехановым, т. е. как отношения деятеля, сумевшего осуществить на практике то, что у Ленина было задумано как цель. (К этому, естественно, сводилась идея фильма «Ленин в Октябре»,)
Подобный ход рассуждений доказывал, что Сталин, а не знаменитые ораторы был избран в качестве лидера середняцкой массой партии и как таковой стал законным победителем в борьбе за место Ленина. Для этого он, однако, должен был вытравить из памяти, что в 1927 г, 720-тысячный «костяк» партии проголосовал за руководящую группу, в которую, кроме Сталина, входили его враги — Рыков, Бухарин и Томский, и что большинство партийцев, составившие эти 720 тыс. (или многие из них), уже стали (или вскоре должны были стать) жертвами террора.
Изображая себя вождем костяка, Сталин устанавливал связь между своей ролью преемника Ленина в истории партии и современным Иваном Грозным в истории России. Прославившиеся своим ораторским искусством знаменитые большевики уподоблялись знатным боярам прошлого. И они, как и те, стали предателями, вступив в сговор с иностранными врагами России. Подобно Грозному, Сталин выступил вместе со средними и низшими слоями против предательства бояр.
В этом отношении весьма показателен неоднократно повторявшийся Сталиным рефрен об истреблении предателей «как рода». В политическом словаре большевизма понятия «род» не существовало. Но из книг Сталин знал, что Иван Грозный, расправляясь с боярином, которого он посчитал своим врагом, обычно уничтожал всю его семью и челядь, иными словами, его род. Вот почему, когда жертвой террора оказывался высокопоставленный большевик, его участь делили и его семья, и его политическое окружение, Жен таких чиновников если не расстреливали, то ссылали в специальные концлагеря «для членов семей изменников родины», а маленьких детей отправляли в особые детские дома, а оттуда — когда они взрослели — в лагеря.
В тот вечер произносил монолог Иосиф Грозный. Из его слов следовало, что он, замухрышка, стал лидером по праву, поскольку завоевал доверие костяка партии, а потерпевшие во внутрипартийной борьбе поражение знаменитые ораторы пытались распродать по частям Советскую Россию иностранным державам. Подобно Грозному из учебника Шестакова, Сталин сохранил Россию как единый государственный организм, защищая ее от происков высокопоставленных предателей, вступивших в сговор с враждебными зарубежными правительствами. В разгар развязанного им террора, зная о чудовищных преступлениях, творимых по его приказам приближенными к нему людьми, Сталин, должно быть, чувствовал себя героем истории революции и истории России, и эти два понятия сливались в его сознании.
.. <.А. !. с: ■
Террор в республиках
В своей импровизированной речи 8 ноября Сталин назвал русских самым советским, самым революционным народом страны. Этим заявлением (да и всей своей речью) он, по-видимому, хотел подчеркнуть факт превращения Советского Союза в единую и неделимую Россию, неуязвимую для враждебного внешнего мира, сокрушающую всех изменников и их политические кланы.
Новая сталинская Конституция заложила юридические основы для формирования в высшей степени централизованной структуры. Она лишила союзные республики права иметь собственные гражданские и уголовные кодексы, свое юридическое законодательство. Она предоставила союзным наркоматам юрисдикцию над внешней политикой, обороной, внешней торговлей, железнодорожным и водным транспортом, связью, а также над тяжелой и оборонной отраслями промышленности во всей стране, Гибридные образования — «союзно-республиканские» наркоматы, в которых республиканские компоненты были не чем иным, как представительствами находящихся в Москве соответствующих союзных наркоматов, — руководили пищевой, легкой, лесной промышленностью, сельским хозяйством, совхозами, юстицией, финансами, внутренней торговлей и внутренними делами, здравоохранением, В ведении автономных республиканских наркоматов оставались лишь просвещение, местная промышленность, коммунальное хозяйство и социальное обеспечение. Хотя в этом отношении Российская Федерация оказалась не в лучшем положении, чем Украина, Белоруссия, три закавказские и пять среднеазиатских республик, но все-таки ее столицей была Москва. Таким образом, во всем, кроме названия, центральное правительство было имперским правительством.
Когда 8 ноября 1937 г. Сталин неофициально беседовал в Кремле, чистке подвергалось национальное руководство отдаленных республик под аккомпанемент необоснованных обвинений в заговорах, направленных на отрыв этих республик от Союза, в «буржуазном национализме» и «националистическо-террористической» деятельности. Очень часто места репрессированных нерусских занимали этнические русские.
Две самые западные союзные республики — Украина и Белоруссия — лишились не только своей столичной и провинциальной политической элиты, но также многих ученых, писателей и художников, не говоря уже о рядовых гражданах. В середине 1937 г. после перевода Постышева в Куйбышев, террор на Украине набрал полную силу. Только одних членов Компартии Украины было арестовано в 1937 г. более 150 тыс.5 Первый секретарь украинской компартии, поляк по национальности, Косиор был перед арестом переведен на высокий правительственный пост в Москву. В вихре террора в середине 1937 г. исчезли все члены Политбюро — С. Косиор, Н. Гйкало, П. Любченко, В. Затонский, С. Кудрявцев, М. Хатаевич, Н. Попов. Уцелел лишь Петровский, назначенный директором московского Музея революции.
