⁷⁹ Сталин И В. Соч.Т. 13-С. 172-173, 178-182,214.

⁸⁰ Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛаг. М., 1989- Т. 2. С. 90-95. О поездке Сталина см. также: Согк)'М, АиегЬасЫ., РпчпЗ.С., еск. Ве1ошог. 1Ч.У., 1935. Р. 304-305-

⁸¹ Веа1 РгеЫЕ. Рго1е[апап.1оигпеу... Р. 289-

⁸² ИоиеА. Ап Есопопгпс Н|5[огу оГ Пзе Б155К. Бопбоп, 1959- Р. 191- Статистические данные из советских источников. О совокупных процентных показателях см.: Там же. С. 192. Следует отметить, что одно из плановых заданий следует все же считать практически выполненным (на 1932 г. было запланировано добыть 22 млн тонн нефти — добыто 21,4 млн тонн).

⁸^ Барсов А. А. Сельское хозяйство и источники социалистического накопления в годы первой пятилетки (1928-1932) // «История СССР». 1968. № 3- С. 81-82.

⁸⁴ НиШегН. ТЪе ОУегатЫИоиз Рп.М 5о\ае[ рщс-Усаг Р1ап // «ТЪе 51ау1с Кеу1егу*. № 2. )ипе 1973- Р. 256. За пятилетний период рост промышленного производства составил не менее 50% (см. с. 243 ук. ист.).

⁸⁵ МШег]атееК. Мазз Со11ес[М2апоп апс1 [Бе СошпЬиПоп о! 5оу[С[ А^псикиге 1о [Бе рцз! РБге-Уеаг Р1ап: А Кеу1егу АгПс1е // «ТБе 51ау1с Кеу1еш». № 4. ЭесетЬег 1974. Р. 764-766.

■м-

оояаЧсг-Ч

•»«*?• а -./эб-п

иЦыГи.ИМ1-рГг-ХИне.* :.

И

А.

Сталин под ударами иритиии

И .г

ччз--

Партию большевиков и все советское общество Сталин делил на «своих» и врагов. «Своими» были приверженцы дела Ленина-Сталина, «настоящие большевики» и «настоящие советские люди», чья преданность режиму и идеям коммунизма выражалась в вере в Сталина как в великого вождя и безоговорочном одобрении проводимой им политики.

Врагами были всяческие маловеры, антисоветчики, противники Сталина и партии большевиков. Некоторые были врагами явными, но скрытых врагов тоже хватало. Внешне они были лояльны к советской власти и к партии. Их подрывная деятельность заключалась главным образом в критике в адрес Сталина, саботировании проводимой им политики, принижении его роли и значения как гениального политического деятеля.

Антисталинские настроения

В начале 30-х годов, в связи с описанными в предыдущих главах событиями, число уверовавших в Сталина уменьшилось, тогда как разуверившихся возросло. В конце 20-х годов Сталина критиковали главным образом оппозиционеры, их было всего лишь несколько тысяч. Теперь, когда страна переживала трудные времена, недовольных стало гораздо больше.

Считавший себя вдохновителем и руководителем «второго Октября», за который все должны быть ему бесконечно благодарны, Сталин в глазах очень многих предстал как лидер, из рук вон плохо руководивший коллективизацией. В 1929 г. и в начале 1930 г. из материалов заседаний ЦК и циркулярных директив не только верхам, но и партийному руководству на местах было известно о личной ответственности Сталина за политику, публично осужденную и отвергнутую в феврале-марте 1930 г. Соответственно, подъем антисталинских настроений приходится на начало 30-х годов. В советской печати он почти не нашел отражения, да и не все члены партии разделяли подобные настроения. Тем не менее эти настроения оказали немалое влияние на дальнейшие события.

Отзвук антисталинских настроений можно обнаружив в некоторых литературных произведениях. В 1931 г. в журнале «Красная целина» был опубликован рассказ «Впрок», написанный Андреем Платоновым, тогда малоизвестным литератором. Автор повествует о том, как в марте 1930 г. некий «душевный бедняга» сел в поезд в Москве и вышел где-то в центральной России. Этот безымянный бродяга, который «способен был ошибиться, но не мог солгать», переходит из колхоза в колхоз, работает электротехником и вступает в разговоры с крестьянами. Мало-помалу перед читателем открывается картина русской деревни, опустошенной ураганом сталинской коллективизации и населенной крестьянами, пребывающими в состоянии, близком к прострации. Автор пишет о лицемерном соблюдении принципа добровольности и замечает, говоря от первого лица, что «перегибы при коллективизации не были сплошным явлением, были места, свободные от головокружительных ошибок, и там линия партии не прерывалась и не заезжала в кривой уклон. Но, к сожалению, таких мест было не слишком много». Отрицательное отношение автора к сталинской коллективизации не могло ускользнуть от вдумчивого читателя — об этом свидетельствует и собственноручная пометка Сталина красным карандашом на полях — «Сволочь»¹.

В 1933 г. поэт Осип Мандельштам написал эпиграмму на Сталина в шестнадцать строк:

Мы живем, под собою не чуя страны, г< >

И.Р'Г'

л,;' ч;

•■иг-.: I:

..и ц-чм

Наши речи за десять шагов не слышны, ч, ал < .ел А где хватит на попразговорца, — и-.ог.щ у

Там припомнят кремлевского горца. .нлч.ну к

"К

Его толстые пальцы, как черви, жирны, -юп

А слова, как пудовые гири, верны. ■. , щ.п

Тараканьи смеются усища,

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей, и •>

Он играет услугами полулюдей,

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Лишь один он бабачет и тычет. ПЛТНЛ

Как подкову дарит за указом указ —

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, <рвУ г

кому в глаз.

Что ни казнь у него, — то малина.

И широкая грудь осетина.

Заучивая стихи наизусть, москвичи читали их друг другу Конечно, они попали на Лубянку, причем вторая строфа звучала уже иначе:

' Только слышно кремлевского горца — шхц эн

н Душегуба имужикоборца. игу п•••••». йо

Мандельштама арестовали. Когда Бухарин, в то время редактор газеты «Известия», обратился к Ягоде с целью заступиться за поэта, тот продекламировал стихотворение наизусть².

Антисталинские настроения наблюдались и среди рабочих. Об этом стало известно из обнаруженных в Смоленском архиве документов ОГПУ. Одной из задач ОПТУ, как и царской полиции, было выявление общественного мнения для подготовки соответствующих донесений высшему руководству. В датированном 27 марта 1931 г. совершенно секретном документе ОГПУ, в котором речь шла об отношении населения города Рославля к высылкам, утверждалось, что рабочие «в основном» одобряют эти меры, но есть и отрицательные суждения, некоторые рабочие ведут разговоры о добром старом времени и говорят, что, «будь Ленин жив, ничего бы этого не было». Один рабочий, глядя на портрет Ленина, сказал, что, «если бы Ленин был жив, он разрешил бы свободную торговлю, и жить нам было бы полегче. А потом он начал бы коллективизацию, но не насильно, а убеждением, по доброму согласию»³.

Н.К. Крупская, человек из когорты старых большевиков, разделяла взгляды рабочих, недовольных сталинскими методами коллективизации. Выступая на партийной конференции Бауманского района Москвы в мае 1930 г., она сказала, что коллективизация проводится «не по-ленински», что ее методы не имеют ничего общего с ленинским планом кооперации. Руководство ЦК, утверждала Крупская, проводя коллективизацию, не советуется с народом и рядовыми членами партии и не имеет права ставить собственные ошибки в вину партийным и советским органам на местах. Сталин направил на конференцию Кагановича, который заявил, что, будучи членом ЦК, Крупская не имеет права осуждать линию, проводимую Центральным Комитетом. «Пусть Надежда Константиновна Крупская не думает, — сказал Каганович, — что, если она жена Ленина, она одна может толковать ленинизм»'’, и добавил, что Крупскую следует осудить. Ее действительно осуждали со всех сторон. Быстро растущий молодой партийный функционер Хрущев, в то время слушатель Промакадемии, находившейся в Бауманском районе, безоговорочно поддерживавший Сталина, много позже вспоминал, каким нападкам подверглась на конференции Крупская, как от нее «сторонились как от зачумленной» и как ему было жаль Крупскую, перед которой он преклонялся³.