«Виновен не я, а все прочие», — говорит чеховский унтер Пришибеев судье, разбирающему жалобу на его поведение. Точно так же поступает и Сталин. Виноват не он, а все прочие. Вот они-то и есть головотяпы в деле коллективизации. Но те, кого Сталин осуждал, хорошо знали, что многие из них воспринимали сталинскую стратегию коллективизации с тяжелым сердцем и внутренним протестом, а его самого считали архиголовотяпом, который, испортив все дело, возлагает на них вину. Его обвинения оказывались столь вопиющей фальсификацией всего происходящего в деревне, что статья «Головокружение от успехов» вызвала среди сельской бюрократии панику и растерянность. Некоторые местные функционеры запрещали людям читать эту статью или даже вырезали ее из распространявшихся у них номеров «Правды». После смерти Сталина в партийных архивах обнаружено следующее заявление секретаря Де-довичского райкома комсомола в Сибири: «Статья Сталина неправильная. Она развалит всю работу»⁴². .^еч. / /:>.о к а; ид..''

Как отмечалось выше, во второй половине февраля Сталин как будто утратил контроль над происходившими событиями. Теперь же он снова стал хозяином положения. Дело не только в том, что верховная власть Сталина была слишком крепка, чтобы ее можно было бы легко поколебать. В тот критический момент высокопоставленные лица, вероятно, боялись предпринимать какие-то меры, которые позволили бы сделать вывод о смятении в режиме. Тем не менее статья «Головокружение от успехов», сгладив кризис в отношениях между государством и крестьянством, способствовала возникновению некоторой напряженности между Сталиным и бюрократией. Более того, эта статья не могла смягчить кризис и в деревне, ибо местным властям не представлялось никакой приемлемой линии, руководствуясь которой можно было бы распутать клубок проблем, связанных с ослаблением давления на крестьян.

В середине марта 1930 г. Орджоникидзе, Микоян и другие руководители направились в основные сельскохозяйственные районы, чтобы уладить создавшееся там положение. Собирались особые собрания, публиковались в местных газетах разъяснительные статьи. Однако цель — консолидация достигнутых результатов, провозглашенная в статье «Головокружение от успехов», — не была достигнута. Многие крестьяне, в особенности середняки, воспользовались неожиданным обращением партии к принципу добровольности при вступлении в колхоз. С середины марта по конец мая из колхозов вышло 8 млн крестьянских хозяйств. Тем не менее в основных зернопроизводящих районах советской власти удалось закрепиться на занятых рубежах.

Несмотря на провалы, решимость Сталина ничуть не ослабела. Он направил в деревни Кагановича, чтобы тот лично дал местным властям инструкции по дальнейшему осуществлению его жесткой линии. Двадцатого марта Каганович присутствовал на бюро райкома партии в г. Козлове (Центрально-Черноземный район) и дал там следующие указания: обеспечить к концу весенней посевной кампании проведение коллективно организованных полевых работ, исключить всех «антиколхозников» из колхозов, выделить им земельные участки за пределами колхоза и не предоставлять кредита⁴^. Для Сталина декларированное в его статье отступление явилось необходимым тактическим маневром в слишком затянувшейся кампании. Военизированный характер своего политического мышления он продемонстрировал в опубликованном в «Правде» от 3 апреля 1930 г. ответе на вопросы неких анонимных «товарищей колхозников». Сталин решительно отвергает мысль о том, что борьба с искривлениями партийной линии означает «отступление». Народ должен понять, говорил Сталин, что, как на любой войне, наступление может оказаться успешным лишь в том случае, когда занятые позиции закрепляются, силы перегруппировываются в соответствии с изменяющейся ситуацией, тыл подтягивается, а резервы подводятся. Все это делается для того, чтобы гарантировать себя от неожиданностей, ликвидировать отдельные прорывы, от которых не застраховано ни одно наступление, и подготовить таким образом полную ликвидацию врага⁴⁴.

Предотвратив поспешными уступками провал весенней посевной кампании, режиму удалось стабилизировать положение в деревне. Осенью Сталин приказал своим партийно-полицейским силам вновь приняться за насильственную коллективизацию. Статистика свидетельствует о неуклонном росте числа коллективизированных хозяйств: к 1 апреля 1931 г. было коллективизировано 13 млн крестьянских хозяйств, к середине 1932 г. — 14,9, к середине 1933 г.— 15,2, к середине 1934 г.— 15,7, к середине 1935г.— 17,3, к середине 1936 г. — 18,4, а к середине 1937 г. — 18,5, или 93%. В то же время произошло резкое сокращение численности крестьянских хозяйств: в середине 1929 г., накануне большого наступления, их было 25,5 млн, а теперь — всего 19,9 млн⁴⁵. Исчезновение 5,7 млн крестьянских хозяйств дает некоторое представление о тех потерях, к которым привела стратегия террора.

Когда к середине 1933 г. в целом по стране коллективизация охватила 65% крестьянских хозяйств, а в зернопроизводящих районах — более 90%, победа Сталина над крестьянством была обеспечена. В январе того же года, выступая перед ЦКВКП(б), он сказал, что за последние три года было создано более 200 тыс. коллективных хозяйств и около 5 тыс. зерновых и животноводческих совхозов, что теперь коллективизацией охвачено более 70% всех крестьянских площадей и что при этом пятилетний план по коллективизации перевыполнен в три раза⁴⁶.

Однако, заявил Сталин, борьба еще не окончена. Враг, т. е. разного рода граждане «из бывших» — частные торговцы, дворяне, священники, кулаки, подкулачники, белые офицеры, буржуазные интеллигенты и иные антисоветские элементы, скрывающиеся под маской «рабочих» и «крестьян», — все еще проявляют активность и вершат свои грязные дела изнутри советского строя, в том числе и внутри колхозной системы, при помощи вредительства. Такие вот вредители поджигают склады и ломают машины; причем некоторые враги, среди которых были даже профессора, в своем вредительском порыве доходят до того, что прививают крупному рогатому скоту чуму, сибирскую язву, а лошадям — инфекционный менингит. На заводах, железных дорогах и в торговле широко распространено воровство, однако особенно оно сильно в колхозах и совхозах.

Сталин предупреждал своих товарищей, коммунистов, против превращения колхоза в некую икону на основании того лишь, что он является формой социалистической хозяйственной деятельности. Именно в силу того, что коллективные хозяйства представляют собой «готовую форму массовой организации», они потенциально таят в себе еще большую опасность, чем раздробленные мелкие крестьянские хозяйства, ими вытесненные. В колхоз могут легко проникнуть контрреволюционные антисоветские элементы и использовать его в своих целях. Так и случилось на Северном Кавказе, где подобными враждебными элементами было создано «нечто вроде колхозов», используемых как легальное прикрытие для своих подпольных организаций. Перестав быть открытым врагом, кулак пытается делать вид, что он за колхоз, а на самом деле стремится вести внутри колхоза вредительскую деятельность. Чтобы выследить и обезвредить кулака, надо «обладать способностью сорвать маску с врага и показать колхозникам его действительное контрреволюционное лицо»⁴⁷ В словах Сталина о том, что колхозы становятся ареной деятельности антисоветских элементов, чувствуется намек на крестьянские волнения, имевшие место не только на Северном Кавказе, но и на Украине (1932). Об этих событиях рассказывает Н.С. Хрущев в своих воспоминаниях. В то время он работал в Московском горкоме партии. Руководивший тогда горкомом Каганович вдруг неожиданно заявил, что едет по делам в Краснодар. Потом стало известно, что он поспешил туда, чтобы подавить бунт кубанских казаков, отказавшихся обрабатывать свои земли. В результате «целые поселения казаков были взяты и силою перемещены в Сибирь»⁴⁸. Согласно архивным документам, Каганович приказал подвергнуть массовым репрессиям местных партийных, советских и колхозных функционеров, которых он, следуя указаниям Сталина, посчитал ответственными за провал поставок зерна из этого края. Кроме высланных на север нескольких целых поселений, наказанию подверглось еще пятнадцать казацких сел. Их перестали снабжать промышленными товарами, закрыли в округе все базары, потребовали досрочно выплатить принудительные займы и уплатить все необходимые налоги. Партийные же организации Кубанского края постигла столь тщательная чистка, что они потеряли около 45% своих членов. Подобные операции Каганович и Молотов провели также на Украине и на Дону⁴⁹.