Говоря о победе Сталина и поражении умеренных, надо принять во внимание еще один факт. Хотя Сталин со всей настойчивостью подчеркивал обострение классовой борьбы по мере приближения к социализму, открыто он нигде не заявлял о готовящейся революции сверху и скрывал свое намерение использовать террор при проведении коллективизации. Более того, он отверг опасения умеренных как беспочвенные, вызванные лишь простым паникерством слабонервных перед лицом трудностей, требующих осуществления политики твердой руки. Перед товарищами по партии Сталин не выступил как экстремист и авантюрист. Поэтому ЦК ВКП(б), поддерживая генеральную линию Сталина, поддерживал, в сущности, политику намного более умеренную, чем та, что начал вскоре осуществлять Сталин. Доказательства этого мы можем обнаружить в пятилетием плане. День закрытия апрельского 1929 г. пленума ЦК, закончившегося решительной победой Сталина, совпал с днем открытия XVI партийной конференции. Принятый на ней пятилетний план отнюдь не требовал проведения сплошной коллективизации. В соответствии с этим планом к концу пятилетки, т. е. к 1933 г., «социализированный сектор» должен был охватить всего лишь 17,5% всей посевной площади. В резолюции конференции не предусматривалось резкого сокращения «индивидуального сектора»; в ней говорилось только о необходимости сократить к 1933 г. его количественный рост42.
Минуло два года с тех пор, как впервые возникли трудности с хлебозаготовками. Руководство партии в целом еще не видело ни необходимости, ни возможности осуществления сплошной коллективизации, в то время как Сталин стремился к этому, мечтая войти в историю как продолжатель дела Ленина и Петра Великого. Тем не менее сам Сталин был доволен тем, чего ему удалось достигнуть, — разгромом правых и одобрением партией хотя бы умеренного плана коллективизации. Но, даже принятый в таком виде, этот план позволял ему повернуть политическую линию в желательном для него направлении.
Ленинизм по-сталинсни
Будучи большевиком, Сталин обязан был относиться к Ленину как к высшему авторитету. Как же ему удавалось совмещать почтительное отношение к Ленину и свои действия? Правые постоянно ставили этот вопрос в разных формах, после того как в ходе внутрипартийной дискуссии 1928 г. он начал раскрывать свои революционные замыслы. Ответом же Сталина были следующие его слова: «...брать Ленина в одной части, не желая брать его в целом, — значит искажать Ленина»43. Тем самым он желал напомнить партии о том другом, раннем Ленине — Ленине, санкционировавшем введение принудительных продовольственных реквизиций; Ленине, зарекомендовавшем себя в 1917-1918 гг. весьма решительными действиями; Ленине, писавшем слово «революция» всегда с прописной буквы.
Будучи ленинцем именно такой закалки, Сталин в решающие моменты обращался к ленинской формуле «кто кого». Полемизируя в апреле 1929 г. с представителями «правого уклона», он подчеркивал, «что мы живем по формуле Ленина “кто кого”: мы ли их, капиталистов, положим на обе лопатки и дадим им, как выражался Ленин, последний решающий бой, или они нас положат на обе лопатки»44. Да и в самом деле, в мае 1921 г. Ленин говорил, что четыре года революции и Гражданской войны не стали еще последним и решительным боем; решительным боем будет тот, который окончится «победой на экономическом фронте»45. На XVI съезде ВКП(б) в 1930 г., обрушиваясь на «ребяческую формулу Бухарина о мирном врастании капиталистических элементов в социализм», Сталин заявлял так: «Развитие шло и продолжает идти по формуле Ленина — “кто кого”. Мы ли их, эксплуататоров, сомнем и подавим или они нас, рабочих и крестьян СССР, сомнут и подавят — так стоит вопрос, товарищи»46. Так, по принципу «кто кого побьет» этот человек, следуя всю жизнь названной ленинской формуле, но вкладывая в нее особый, жесткий смысл, вновь и вновь произносил грозные речи в защиту своей политики. Надо подчеркнуть-, обосновывая свою позицию, он никогда не испытывал недостатка в цитатах из Ленина.
Можно быть уверенным, что, если бы Ленин дожил до 1928 г., он бы выступил против использования силы в отношении крестьян и развертывания впоследствии всеобщей принудительной коллективизации. Поэтому совершенно правы были оппоненты Сталина, ссылавшиеся на Ленина при отстаивании своей позиции во внутрипартийной дискуссии по аграрному вопросу.
В 1919 г., в самый пик «военного коммунизма», Ленин указывал на VIII съезде РКП(б), что в деревне в отличие от города нельзя просто устранить верхний слой капиталистов, а на том, что осталось, строить социалистическое производство. Когда с помещиками в деревне покончили, осталась многомиллионная беднота, мелкие, средние и зажиточные крестьяне, склонные к ведению индивидуального хозяйства. Поскольку верными сторонниками новой власти в деревне были лишь представители бедноты, то решающим моментом в успешном проведении аграрной политики должен быть союз'с неэксплуатирующими крестьянами-середняками, которые, будучи одновременно и собственниками, и производителями, представляли собой «класс», который колеблется. Середняки составляли значительный многомиллионный слой крестьянского населения. Поэтому силой здесь нельзя было ничего достичь. «Насилие по отношению к среднему крестьянству представляет из себя величайший вред, — решительно заявлял Ленин и далее, имея в виду аграрную политику в целом, добавлял: —Действовать здесь насилием, значит погубить все дело. Здесь нужна работа длительного воспитания. Крестьянину, который не только у нас, а во всем мире, является практиком и реалистом, мы должны дать конкретные примеры в доказательство того, что “коммуния” лучше всего»47-
Двадцатого января 1929 г., в канун пятой годовщины смерти Ленина, когда умеренные пользовались еще значительным влиянием среди сотрудников редакции газеты «Правда», в газете появилась достаточно смелая статья Н.К. Крупской, озаглавленная «Ильич о колхозном строительстве». Опираясь на свой безупречный авторитет, Крупская заявляла, что во взглядах Ленина на аграрную политику основным был принцип несилового подхода к мелкому хозяину.
Если рассматривать последние работы Ленина как его политическое завещание, станет ясно, что взятый Сталиным курс на вторую революцию никак не может соответствовать содержанию ленинского завещания. Однако прежде чем сделать вывод о полном расхождении между «ленинизмом» и возникающим «сталинизмом», посмотрим на эту проблему с другой стороны. Если для умеренных политическим завещанием являлись последние статьи Ленина, то для Сталина завещанием Ленина были совершенно иные его высказывания: те, в которых выдвигался лозунг классовой борьбы и ставился вопрос «кто кого?».
Так, выступая за необходимость использования грабительских методов при проведении хлебозаготовок, Сталин вспомнил, что на XI съезде ВКП(б), после того как Преображенский предложил внести в резолюцию по аграрному вопросу положение об отказе «раз и навсегда» от камбедовских (т. е. конфискационных) приемов борьбы с кулаками, Ленин возразил, заявив, что «...война, например, может принудить к комбедовским способам»48. Даже защищаясь от обвинения в «военно-феодальной эксплуатации крестьянства», выдвинутого против него из-за употребленного им понятия «дань», Сталин ухитрился найти у Ленина несколько приемов использования этого слова, давая ему тем самым «право на гражданство в нашей марксистской литературе». Правда, у Ленина слово «дань» употреблялось в ином контексте. Так, например, в работе «Очередные задачи Советской власти» Ленин говорит о «дани, платимой нами за нашу отсталость в деле организации всенародного учета и контроля снизу»49
Тезис об обострении внутренней классовой борьбы по мере приближения к социализму часто рассматривается как совершенно оригинальная идея Сталина. Однако детищем Сталина она была лишь постольку, поскольку он сформулировал ее как закон движения к социализму. Выдвигая это ключевое положение своей идеологии, Сталин и здесь сумел сослаться на слова, произнесенные Лениным еще в 1919 г. «Уничтожение классов, — говорил Ленин, — дело долгой, трудной, упорной классовой борьбы, которая после свержения власти капитала, после разрушения буржуазного государства, после установления диктатуры пролетариата не исчезает (как воображают пошляки старого социализма и старой социал-демократии)»50. Другая же приводимая Сталиным цитата из Ленинских работ звучит так: «По мере роста сопротивления буржуазии и ее прихлебателей растет сила пролетариата и присоединяющегося к нему крестьянства. Эксплуатируемые крепнут, мужают, растут, учатся, скидывают с себя “ветхого Адама” наемного рабства». Эта фраза взята из статьи, написанной Лениным в январе 1918 г., но им не опубликованной. Сталин «процитировал» ее тем, что дал распоряжение опубликовать ее впервые в «Правде» 22 января 1929 г. по случаю пятой годовщины смерти Ленина.
